ласки.
И я со смехом начинаю играть со Штормом, пока он, заливисто лая, вскакивает и носится вокруг меня.
— Ты избалуешь его, Мишель, — укоризненный голос
Ника раздаётся сбоку в тот момент, когда собака уже
взобралась на меня, чтобы лизнуть.
— Шторм, отстань от неё. Она моя, — Ник пальцем
указывает собаке на выход, но Шторму удаётся
лизнуть мне щеку напоследок прежде, чем убежать.
Я вытираю щеку, садясь на полу, и замечаю у Ника в
руках пакет.
— Вот. Ты так и не опробовала его. Сегодня солнце, а
потом обещают снова дожди. Поэтому я подумал, что
ты захочешь немного расслабиться в чёрно-белой
гамме, — он достаёт из пакета фотоаппарат и
вспышку, крутя в руках. И я не знаю, как ещё больше
можно любить его. Я не умею, но чувствую, что
никогда не полюблю так другого мужчину.
— Но ты мне обещал, что если я приму этот подарок, то ты станешь моей моделью, — напоминаю я, вставая на ноги.
— Да, — Ник издаёт обречённый вздох, и я смеюсь.
— Тогда я только за. Куда поедем? Сейчас? — я
подскакиваю к нему, беря в руки тяжёлый
фотоаппарат, ощущая приятные волны возбуждения
от предстоящего дня.
— Да, сейчас. Мы позавтракали, проспали все на
свете, поэтому можем ехать, — кивает он.
— Отлично, я только умоюсь, — говорю я, передавая
обратно ему фотоаппарат, и обхожу его, чуть ли не
бегом несясь в ванную.
Я больше не хочу думать о вчерашнем, об ужасном
предложении матери, о своей семье. О ранах, которые
теперь видны всем. Нет, только Ник и я, больше
никого. Только наше время и у меня будут его личные
фото, которые я обязательно распечатаю, чтобы
потом показать нашим детям.
Я замираю, вытирая лицо полотенцем, когда
проносится эта мысль. Детям? Моментально в голову
приходит иная мысль о месячных. Пока я подсчитываю
срок, с ужасом понимая, что за весь период с момента
укола у меня их даже не было. Все внутри меня
холодеет, а полотенце падает в раковину.
Я не могу быть беременна! Не могу! Я сделала укол, и
срок его ещё не подошёл. В голову врезается встреча
с дядей Райли, и я припоминаю, что он говорил, что
они могут перестать терзать меня своей
закономерностью.
Облегчённо вздохнув, но обещая себе, что проверюсь, из головы все моментально вылетает, когда я выхожу
из ванны.
Ник в это же время выходит из кабинета и
останавливается, невидящим взглядом смотря на
меня.
— Я готова, мы можем ехать, — говорю я, подходя к
нему. Но что-то не так. Он хмурится, а его глаза, мои
удивительные любимые глаза полны злости и
решимости. И это пугает меня, миллион вариантов
того, что могло случиться, проносится в голове, и я
дотрагиваюсь до его плеча.
— Ник? Что произошло? — тихо спрашиваю я. Он
моргает и переводит взгляд на меня, уже ничего не
передающий, а лишь холодный и острый.
— Мне надо съездить уладить одно дело. Я вернусь
примерно через пару часов. Ты пока почитай про
фотоаппарат, подумай, куда мы поедем. И я позвоню
тебе, чтобы ты спустилась. Когда будешь выходить, нажми на красную кнопку рядом с лифтом. Это
сигнализация, — быстро говорит он, шагая к лифту, а
я чуть ли не бегу за ним.
— Ник! Скажи мне, — требую я, когда он застёгивает
кардиган и оборачивается ко мне, нажимая на кнопку
вызова лифта.
— Ничего, что касалось бы тебя. Дела, которые я
должен уладить, и это не терпит отлагательства, — отвечает он.
— В офисе?
— Да, там. Райли не справляется и позвонил мне. Я
недолго, не скучай, — он натянуто улыбается мне, заходя в лифт.
— Будь осторожен, — я это говорю уже закрытым
дверям, и вздыхаю, слыша, как рядом раздаётся
цоканье.
— Вот я и напоролась на то, за что боролась, — усмехаюсь я. — Я хотела быть с ним, и я в его
квартире. Он заедет за мной, а я спущусь, нажав на
кнопку. И это ведь очень реально, Шторм, но я
чувствую, что что-то случилось странное и
страшное...для меня. Как много секретов скрывает он, а?
Я присаживаюсь на корточки рядом с собакой, и
обнимаю его за шею.
— Как думаешь, я справлюсь? Когда-нибудь он сможет
полюбить меня? Признаться в этом и...я как идиотка
говорю с собакой, — хмыкаю я, отпуская Шторма.
Но у меня появилась возможность понять своё
состояние, и я нахожу свою сумку, выуживая оттуда
телефон. Углубившись в интернет-статьи про
последствия укола, я радуюсь, что отсутствие
месячных всего лишь то, что должно быть. Хотя, радуюсь ли я? Не знаю. Да я никогда бы не подумала, что захочу стать матерью, родить детей. Но с ним. С
Ником. Всё представляется в ином эфирном свете.
Какой он будет отец? Я уверена, что он не повторит
опыт своего. Ник другой, сильный и умеет
контролировать свою агрессию.
Дети.
Я открываю глаза, смотря на залитую солнцем
гостиную, и улыбаюсь, представляя мелких карапузов
рядом. И это становится настолько реально, что я
замираю, наблюдая, как мужчина поднимает сына, так
похожего на него и сажает себе на плечи, с громким
радостным криком несясь мимо меня.
Ник прекрасен всегда и в любых обстоятельствах. И
отцом он будет хорошим. Таким, которого мы с ним
никогда не имели.
Телефон в руке вибрирует, и все видения исчезают. Я
выныриваю из своих грёз и мотаю головой на такие
глупости.
«Мишель, я внизу, жду тебя у центрального входа», — светится сообщение, и я, как бешеная куропатка, ношусь по квартире, собирая вещи и со счастливым
сердцем, нажимаю на красную кнопку, посылая
воздушный поцелуй Шторму.
Да и пусть, что я выгляжу глупо, пока бегом лечу к
знакомой машине, чуть ли не падая в неё под
удивлённым взглядом Ника. Но я хочу быть такой, хочу
немного веселья с ним. Смотреть на него, не задавать
вопросы, и просто любить. Тихо, незаметно утопать в
собственной любви к нему.
— Ты уверена, что это стоит того? — с сомнением
спрашивает Ник, когда паром отходит от берега.
— Не говори мне...ты не был на островах, — догадываюсь я, и он кривится, отворачиваясь к воде.
— Но почему? — ещё больше удивляюсь я.
— А зачем мне это надо? У меня есть собственный
остров, — пожимает он плечами.
— Но это же...не знаю даже, как ты мог не ездить туда.
Что, правда, никогда? — уже смеюсь я, смотря на
хмурящегося мужчину.
— Нет. Чем меньше людей, тем лучше. И я
предпочитаю...да я давно не ездил вот так, — он
головой указывает на заполненный паром, а я
закрываю рот рукой, чтобы громче не рассмеяться.
— Избалованный, ты, Холд, — хрюкаю я.
— Нет, я практичный и любящий тишину, — заявляет
он, и я уже не могу сдержаться, утыкаюсь лбом в его
плечо, обнимая этого невероятного мужчину за талию, и смеюсь.
— Ну, прекрати уже, Мишель, — возмущается он.
— Прости, — кусая нижнюю губу, чтобы не продолжить
смеяться, я поднимаю на него голову.
В солнечном свете его глаза становятся похожими на
бренди, самой высокой выдержки, опьяняя меня, и я
затихаю, наслаждалась этим видением. Не передать
насколько это красиво, будто меня засасывает в этот
водоворот и хочется рассмотреть ближе, ещё ближе, чтобы изучить каждую волну внутри.
— Крошка, — тихий голос Ника выводит меня из
непонятного состояния, и я моргаю, концентрируясь на
его лице, которое в отличие от глаз бесстрастно, даже, можно сказать, недовольное. Ему не нравится, что я
пялюсь на него, как полная дура? Или же он понял все, что я чувствую?
— Прости, у тебя глаза красивые, я это когда-то
говорила. Засмотрелась в них, мне даже показалось, что эта твоя цветная радужка, как живая двигается.
Словно вселенная, знаешь? Такая же манящая к себе
неизвестностью и удивительная, когда ты изучаешь
её. Наверное, на солнце вспышки. Сегодня, вообще, день тёплый для начала апреля. Я так хочу лето, позагорать. Хотя вот ты загорел где-то, летал на
острова или ещё куда-то? Ты какой отдых
предпочитаешь: активный или пассивный? Я по-
разному, но люблю плавать. Лечь на воду и лежать, так и загорается отлично, — я настолько быстро
выпаливаю слова, что воздуха не хватает, и я уже
задыхаюсь, пытаясь отдышаться.
Ник жмурится и его руки сильнее обхватывают мою
талию, притягивая к себе. Он начинает хохотать в моё
плечо, пока я густо краснею за свою нервозность. Вот