теперь я хочу глубже, а саднящая ягодица уже просит
о новой порции, что я теряюсь, не зная, как я до сих
пор нахожусь в сознании. Импульсы внутри активнее
сжимают мышцы, лаская член Ника, не сбавляющего
скорость и разрывающего меня на миллионы кусочков.
— Ещё...Ник...ещё, — сухими губами говорю я, готовясь к хлопку и крепче сжимая руками цепи.
Но он ничего не выполняет, а лишь сжимает мои ноги, входя на меня в полную длину и делая восьмёрку
бёдрами. Его глаза неотрывно следят за моими
вздохами и бессвязными словами, то и дело
слетающими с губ, когда он возобновляет резкие
фрикции, грубо трахая меня. От осознания того, что он
видит все мои желания насквозь, меня трясёт от мёда, разлетевшегося по венам и мощным потоком
ворвавшегося именно в тот район, где ранее я
испытывала болезненные ощущения.
Оргазм, словно цунами, накрыл меня, неожиданно
придавил своей мощью, как и Ник, не дав мне
вздохнуть, упал на моё тело, раздвинув бедра и
сжимая меня в своих руках, хрипя моё имя.
Конвульсии настолько сильные, что я впиваюсь
зубами в его плечо, продолжая имитировать половой
акт, а затем утыкаюсь носом в его шею, вдыхая новый
порочный аромат, пропитавший мою душу.
Я чувствую в себе каждый несильный толчок Ника, его
напряжённое тело, горячее дыхание, сжигающее мои
волосы в пепел, как и меня, уже расслабляющуюся и
теряющую нить с настоящим.
— Боже, — я могу едва шевелить губами, получая
долгий поцелуй в щеку и затем слыша его
прерывистое дыхание.
Я умираю от наслаждения, ощущая, как все
жизненные функции замедляются, теряя сознание.
— Мишель, даже не думай, — Ник быстрым
движением выходит из меня, отцепляя руки, и они
безвольно падают на постель.
— Не могу...это...сил нет, — шепчу я.
— Знаю, крошка, знаю. Но тебя надо искупать, чтобы
смыть шоколад, — говорит он, подхватывая меня на
руки, как куклу, повисшую в его руках.
Я не могу открыть глаза, даже когда он опускает меня
в прохладную воду, остужающую тело, до сих пор
помнящее эту сладкую муку. Чувствую, как он
забирается сзади, придерживая меня, и поливает
водой.
— Моя крошка, — шепчет он, обмывая моё тело, а я
устраиваюсь на его плече.
Меня уносит нежный поток, но сознание продолжает
бодрствовать, когда Ник вытаскивает меня и
усаживает на что-то прохладное. Моя голова падает
на его плечо, а я вздыхаю слишком громко.
— Мишель, надо вытереть тебя, а потом я отнесу тебя
в постель, — тихо говорит он, обтирая меня, придерживая за талию.
— Не могу, — я облизываю губы, издав стон
усталости, а он тихо смеётся, отбрасывая мои волосы
назад, вновь поднимая меня на руки.
— Это было лучше, чем любая сессия, которую я
проводил, — его шёпот ещё больше растворяется в
сознании.
Он кладёт меня на мягкую постель и укрывает
одеялом.
— Спи, крошка, спи. А завтра...
Я не успеваю услышать обещание, отдаваясь
полностью темноте.
Twenty-fourth
Медленно открыв глаза, я глубоко вздыхаю и
улыбаюсь каждой мышце, тянущей в теле.
Перевернувшись на бок, я не нахожу рядом Ника и уже
сажусь на постели, осматривая спальню в бело-серых
тонах. Опустив ноги на пол, я поднимаюсь, даже не
удивляясь, что я обнажена. Мой взгляд цепляется за
панорамное окно, где в тумане утра я могу разглядеть
озеро вдали. Воспоминания слов Ника вспыхивают в
голове, и я улыбаюсь им. Только вот где он сам?
Пройдя к двери, я нахожу ванную комнату и не
перестаю улыбаться предусмотрительно
приготовленной одежде для меня, белью и новой
зубной щётке. Приняв душ с моими любимыми
средствами, я переодеваюсь и тихо выхожу из спальни
в коридор. Мои босые ступни приятно утопают в
мягком ковре, пока я иду к лестнице. Спускаясь, я
слышу приглушённый голос Ника, и уже быстрее
сбегаю на первый этаж.
Я замираю, найдя глазами Ника, разговаривающего по
телефону, сидящего на диване в джинсах и тонкой
кофте с ноутбуком на коленях. Картинки вчерашнего
вечера проносятся перед глазами, и моё тело
отвечает им невероятной теплотой. Не могу
прекратить наслаждаться им, таким домашним и
необычным. Вчера он сказал, что принял решение, важное для него решение, и я чувствую, что что-то
изменилось. Хотя пока не понимаю что именно, но
определённо внутри меня поют птицы, а я начинаю
глубже дышать, переполненная мечтами.
— Мишель, — красивый баритон...такой любимый
зовёт меня, и я концентрируюсь на Нике, отложившего
телефон и ноутбук и с мягкой улыбкой смотрящего на
меня.
— Доброе утро, — заминаясь, не зная, как вести себя
сейчас, отвечаю я, подходя к нему.
— Доброе. Как ты себя чувствуешь? — интересуется
он, протягивая мне руку, и я быстрее сокращаю между
нами расстояние и хватаюсь за неё.
— Хорошо, спала как убитая, — признаюсь я, а он
тянет меня на себя и усаживает на свои бедра так, чтобы я оседлала его.
— Ты рано встал? — спрашиваю я, обнимая его за
шею и утыкаясь носом в ещё влажные волосы, дурманящие весь разум, на это я закрываю глаза и
отдаюсь приятным потокам в теле, журчащим по
венам.
— Полчаса назад, — отвечает он, проводя ладонью по
моей спине и забираясь под кофту.
— Мог бы остаться или разбудить меня, как тогда, — шепчу я, проводя губами по его уху и прикусывая
мочку.
— Мог бы, только дал тебе время немного прийти в
себя, — он играет пальцами на моей коже, и она
отвечает ему, посылая мурашки по позвоночнику.
— Мишель, я голоден, — шепчет Ник, а я шире
улыбаюсь, покрывая его шею мягкими и глубокими
поцелуями.
— Я тоже, — отвечаю я, проводя руками по его плечам
и карябая ногтями кофту на груди, опускаясь к молнии
джинс.
— Крошка, ты не поняла. Я есть хочу, ты из меня
вчера все силы выпила, — он смеётся, отрывает меня
от себя, пересаживая на диван, и встаёт.
— Хм, кто бы говорил. Ну, позови кого-нибудь, — предлагаю я, ощущая себя полной идиоткой, решившей, что он загорается с такой же силой от
меня, как и я от него.
— Я всех отпустил, чтобы нам никто не мешал. Я жду
завтрак, — усмехается он, складывая руки на груди.
— От меня? — искренне удивляюсь я, прикладывая
руку к груди.
— Да, а есть проблемы?
— Вообще-то, одна и самая главная, я не умею
готовить, — я чувствую, как краска стыда за мой ответ
начинает покрывать щеки, а брови Ника
приподнимаются. Вот и всё, реальность жестоко
вторглась в мой мирок, и я отчётливо вижу полное
недоумение на его лице.
— Серьёзно? — переспрашивает он.
— Хм, да. Сколько себя помню, всегда была Лидия, и
отец считает, что это неподобающее занятие для нас, — я ещё больше смущаюсь его выражению лица, опуская взгляд и заправляя за ухо мокрую прядь
волос.
— Ты совершенно не подготовлена к жизни, — разочарованно говорит он. Его слова, словно
сильнейший тупой удар по затылку, и я оказываюсь в
настоящем.
— А ты умеешь? — тихо спрашиваю я, все так же
гипнотизируя стеклянный столик.
— Конечно, а как я жил до этого всего? — усмехается
он.
Чёрт! Я чувствую себя настолько отвратительно, что
обличительная правда, выливается на меня ледяным
душем.
— Прости...прости, Ник, — шепчу я, резко вставая.
Мне необходимо уйти, сбежать сейчас, чтобы ещё
больше не ощущать себя настолько униженной собой
же.
— Мишель, — он хватает меня за запястье, останавливая, и поворачивает к себе.
— Прости, — повторяю я, не смотря на него.
— За что? И куда ты собралась? — довольно грубо
требует он, а я уже не могу сдержать этого
неприятного покалывания в носу от слёз.
— Я поняла...всё поняла, — говорю я, поднимая
голову и освобождая руку из его хватки, отходя на шаг
от него.
— Что ты поняла? — хмуро спрашивает он.
— Я никчёмная. Посмотри на себя. Ты идеальный, умеешь все, знаешь так много, ты очень умный и
сообразительный. Да даже плевать на твою другую
сторону. Уверена, найдётся миллион поклонниц твоего
мастерства садизма. А я? Я изнеженная жизнью амёба
без цели, ничего не знающая и не умеющая, живущая
на всем готовом. Максимум могу приготовить сэндвич
и глазунью, и то, скорее всего, сожгу её. Ведь я даже