скучаю по ней, она необходима мне.
— Отец достал, не понимаю, что он хочет от меня, — вздыхаю я.
— Я так...только уточняю, ты простила меня? Я, правда...честно, Миша, не была там. А с Николасом...
— Забудь, я пережила это. Мне просто нужно было
время, чтобы обдумать всё. И сейчас я хочу
попробовать снова дружить, но знаю, что как раньше у
нас не будет ничего. Ты давила на меня, а я не
могу...не хочу больше терпеть этого, — говорю я.
— Хорошо. Может быть, пойдём вечером куда-нибудь?
— предлагает она.
— Скорее всего, я не смогу, у меня планы.
— С кем?
— С Марком, — вру я. Пока рано открывать все карты, да и я не могу, это запрещено.
— О, он прикольный. Хотя не в моём вкусе, — смеётся
она, и я киваю, не зная, что говорить дальше.
Пары начинаются в своём больном темпе, но я до сих
пор не могу отойти от разговора с отцом. Я помню, как
Роберт смотрел на меня, когда я была с Люком. И это
неприятно, словно его скользкие пальцы лапают меня.
Я кривлюсь от отвращения, бросая взгляд на
молчаливый телефон. Уже прошло три часа, а от Ника
нет ни одного сообщения. У меня нет вариантов даже
придумать оправданий для него. Может быть, вчера он
добился своего, заставил меня сказать, что мне
понравилось, и исчез? Но я не чувствую грязи в себе, совершенно не ощущаю этого. Мне кажется, что вчера
в его руках была я настоящая, без каких-либо
запретов. И его слова...они же были.
«У тебя все хорошо?», — в два часа дня я отправляю
новое сообщения Нику, так как уже места себе не
нахожу, сидя в кафетерии, пока Сара набирает обеды.
— Держи, — она ставит передо мной салат, и я киваю
ей в знак благодарности.
— Скажи, помнишь, ты говорила, что предпочитаешь
жёсткий секс, — начинаю я, а подруга прищуривает
глаза, медленно кивая. — Так вот у тебя есть табу?
Ну, то, что ты никогда не позволишь мужчине?
— Конечно, они у всех есть. И ты
спрашиваешь...Миша, ты что переспала с кем-то? — шепчет она, придвигаясь ко мне.
— Хм, да. С Марком, и, в общем, он насмотрелся
оттенков и его попёрло. А я даже не знаю, как на это
реагировать. У тебя были настоящие Доминанты? — спрашиваю я.
— Блять, Миша, и я не знала об этом. Это же событие
века! И как? Тебе понравилось? — она с горящими
глазами закидывает меня вопросами, а я цокаю, так и
не получив ответа.
— Понравилось, и я задала вопрос. Мне это нужно
знать, — напоминаю я ей.
— Настоящие Доминанты? — уточняет она, и я киваю.
— Да, был такой. С ними легко, смысл этих отношений
в том, что ты полностью доверяешь партнёру. В самом
начале вы обговариваете свои табу, и ты перестаёшь
думать о том, что что-то не правильно. Он об этом
думает, он знает все. И по мне, так это самые
возбуждающие отношения. Он твой хозяин. А игры
могут быть разными, — произносит она, каждый раз, как я вижу, подбирая слова.
— А, к примеру, секс в общественных местах. То есть
он сказал тебе нагнуться в туалете, и ты подчинилась.
После этого ты не чувствуешь себя использованной?
— Нет, — смеётся она. — Нет, это же все происходит
по обоюдному согласию. Ты хочешь его, а он следит
за тем, чтобы никто вас не увидел. И это...само
чувство опасности очень возбуждает.
Я замолкаю, сравнивая наши ощущения. Да, тогда в
туалете секс был невероятным, как и каждый с Ником.
Но он принудительно меня возбудил, чтобы я
подчинилась. А вчера...я сама бежала к нему.
Мы заканчиваем обед под расспросы Сары о моём
первом разе, и мне пришлось врать о красоте, которая
сейчас кажется мне приторной. Ведь мой первый раз
был идеальным. Грубым и в то же время нежным.
Последняя пара прошла уже в моих душевных
метаниях. Ник так и не ответил мне, и я была готова
сорваться и ехать к нему, чтобы закатить истерику. Но, когда я подъехала к комплексу, то ощутила в груди
неприятное чувство. Глупость. У него ведь могут быть
дела, а я как идиотка разорусь из-за этого.
Пришлось развернуть машину, и смиренно ожидать
хоть отголоска чувств, которые я вчера ощутила от
него. Мне необходимо отвлечься, занять эти
промежутки времени, и я вспоминаю, что в багажнике
до сих пор лежит фотокамера. Решив, что это самый
верный способ прекратить нагнетать внутреннюю
обстановку, я направляюсь в ближайший парк.
Давно уже я так не расслаблялась. Мне нравится
смотреть на мир через призму фотоаппарата, словно я
могу волшебным образом изменить все, заставить
время остановиться и запечатлеть это.
Неожиданно на меня налетает велосипедист, и я с
громким криком падаю вместе с ним на землю. Камера
вылетает из моих рук, и я даже не ощущаю
физической боли, а только пытаюсь не разреветься
после того, как до моего слуха долетает скрежет и
бьющееся стекло.
— Прости...прости. Я задумался и...прости, — парень
быстро поднимается с меня, запрыгивая на велосипед, и бросает меня, лежащую на земле и с разбитой
камерой рядом.
Я сажусь, собирая осколки, и все же слезы, скопившиеся за весь день, скатываются по щекам.
Обида на отца, на Ника, моя безответная любовь, тупик...везде тупик. Даже с ним. И я одна. Словно это
не камера разбилась, а что-то серьёзней и внутри
меня. Ведь сейчас я уже жалею...чертовски жалею о
том, что вчера так повела себя. Я поступила ужасно по
отношению к самой себе, а сейчас...чувствую себя
настолько униженной, что только и успеваю смахивать
слезы. Я нахожусь в непонимании его поведения.
Почему он пропал? Почему даже не объяснил ничего?
Почему я заставляю себя испытывать отвращение к
самой себе? Но его нет! Нет!
Не знаю. И от этого становится мрачнее, мне ничего
не остаётся, как брести к машине и сложить все, что
удалось собрать от фотоаппарата, в сумку. Может
быть, я смогу починить его?
Мне кажется, что день сегодня не задался с самого
утра. Словно я расплачиваюсь за то, что вчера была
счастлива.
Припарковав машину у дома, я вылезаю из неё и
неторопливо иду ко входу, смотря себе под ноги и
пиная камушек.
— Мисс Пейн, — меня окликает знакомый голос, и я
оборачиваюсь, а сердце уже набирает обороты от
одного пришельца из его жизни.
— Майкл...что вы тут делаете? Где Ник? — прочистив
горло, нервно спрашиваю я.
— Он немного занят, но просил вам передать вот это, — мужчина указывает на несколько пакетов в его
руках.
Душа поёт от счастья, ведь это одежда. И это
означает, что у нас будет выход куда-то. А я дура уже
придумала столько себе, все оказалось проще. Ник
честен, пора бы это уже запомнить. Он не трус, не
убежит от меня, не объяснив своих решений.
— Спасибо, — я беру пакеты и, улыбаясь своим
мыслям, несусь домой.
Как же хорошо, что мой разум вовремя включился, и я
не совершила глупость заявиться к нему и показать, какой истеричкой он меня сделал. Иначе бы
чувствовала себя маньячкой. Хотя я такая и есть. Я
помешалась на Нике и своих переживаниях. И теперь, крепче сжимая в руках пакеты, я готова прыгать от
радости.
Зайдя в квартиру, я, не обращая внимания на
приветствие Лидии, поднимаюсь к себе и бросаю свою
ношу на постель.
Так, теперь надо решить с Марком, ведь он обещал
меня прикрывать. Даже после вчерашнего, когда я
сбежала, он пошёл со мной, чтобы удостовериться, что я благополучно доберусь до дома. И это меня
раздражало, как и его бурчание о моём характере, на
что я высказалась. И сейчас, набирая его номер, я
надеюсь, что он уже отошёл и больше не злится. Пока
идут гудки, я открываю пакеты в поиске конверта и, найдя его, кладу рядом с собой.
— Марк, привет, — говорю я в трубку.
— Привет, что тебе? — он до сих пор недоволен после
вчерашнего вечера, на что я закатываю глаза.
— Скажи всем, что мы будем выходные вместе. Я
буду у тебя с пятницы по воскресенье. Если что-то
изменится, я тебе напишу. Окей?
— Окей.
— Спасибо, — пою я, уже собираясь нажать на
красную кнопку, как слышу его голос в трубке.
— Мишель, будь только аккуратна. Я постараюсь
меньше попадаться на глаза людям, только по ночам.
Но ты...тоже. Я не хочу, чтобы все рухнуло из-за твоей
тупости.
— Задолбал, серьёзно. В чём твоя проблема, Марк?
Мы договорились, так прекращай вести себя, как
папочка. Ты или помогаешь мне, или пошёл в задницу, — озлоблено цежу я.