жизни. Притворяется? Или просто не подозревает об
извращениях её бывшего мужа к сыну?
Я прохожу по коридору и уже вижу ту самую дверь из
тёмного дерева с зеркальной табличкой, как
останавливаюсь из-за разговора за дверью рядом.
— Ты с ума сошёл? — слышу я приглушённый голос и
подхожу ближе к приоткрытой двери, ведущей в одну
из спален. Чёрт, я знаю, что подслушивать нехорошо, но любопытство гложет меня. И я надеюсь узнать
больше о Нике, хотя бы так.
— Не твоё дело, — грубо отвечает Ник.
— Ты притащил эту девочку к нам в дом, братик! Ты
совсем ополоумел? Тебе Зарины было мало? — продолжает возмущаться Люси.
— Прекрати, я сам решаю, что для меня правильно. И
я захотел этого.
— Захотел? Я не ослышалась? Ты захотел
познакомить её с нами? Захотел дать ей новых
подробностей нашей жизни для продажи?
— Она другая, Люсинда. Мишель не Зарина, её бесит, когда я их сравниваю. И тебя прошу этого не делать.
— О, Господи! — взвизгивает его сестра. — Ты
рассказал ей о Зарине? Что ещё она знает, Николас?
— Кто я есть, она знает больше, чем Зарина. И я
расскажу ей всю свою историю. Я хочу это сделать, и я
уверен, что она поймёт меня...когда-нибудь.
— Тебе мало того, что ты живёшь, постоянно прячась
ото всех, скрываешься и гаснешь?! И вот
притаскиваешь к нам в дом какую-то шлюху, уверяя, что она просто знакомая, а на самом деле, ты просто
придурок!
— Закрой рот, иначе я сам заткну тебя. Не говори так о
ней, ещё одно слово в сторону Мишель — останешься
без средств, а твой муж без работы. Она моя. Она со
мной. И будет рядом, пока сама не захочет уйти.
— Ты что влюбился? А ну-ка посмотри на меня, извращённый кобель, посмотри и скажи, что ради
очередной смазливой мордашки своей рабыни, которую ты трахаешь и издеваешься над её телом, ты
ставишь под угрозу наше будущее.
— Нет. Я не влюблён, но Мишель для меня дорога. Я
не практикую с ней сессии, она не моя рабыня, она
даже не сабмиссив. Она обычная девушка. И закроем
эту тему. Попробуешь её расстроить — пеняй на себя.
— Последний вопрос, и я обещаю не трогать твою
девочку.
— Давай.
— Она называет тебя Ником, не так ли? Это
проскользнуло в гостиной, но я заметила.
— Да. Я позволил ей так себя называть.
— Всё, это конец, твой конец. Боже, братик, избавься
от неё, забудь эту девочку. С матерью я поговорю, но...
— Достаточно, Люси. Повторюсь — я сам решаю, что
хорошо, а что плохо для меня. И в данный момент я
уверен в том, что делаю, — перебивает её Ник.
— Ох, Николас, почему она? Миллионы девушек
вокруг, но ты выбрал ту, которая мне не нравится. Я
чувствую, понимаешь? Я нутром чую, что от неё будет
много проблем, — я различаю в её шипящих звуках не
только непонимание, но и все ту же ненависть к
незнакомому человеку.
— Она единственная, кому я не хочу причинить боль
после прикосновений к моим губам. И заткни своё
нутро, надо было прислушиваться к нему, когда
залетела в семнадцать, — этот ответ заставляет меня
улыбнуться и отступить на шаг от двери, а затем уже
совсем скрыться в нужной комнате.
Я закрываю за собой дверь в ванную, и прислоняюсь
спиной к ней. Никогда эмоции не уменьшатся, когда
Ник будет рядом. Его слова до сих пор пульсируют в
голове, и от осознания того, что он признался в этом
своей сестре, даёт мне надежду...эту глупую надежду
двигаться вперёд.
— Мишель, — громкий стук в дверь, и я подскакиваю
на месте, хватаясь за сердце.
— Да, — я открываю её, Ник входит в пространство и
закрывает за собой дверь.
Я ничего не могу понять по его выражению лица — оно
спокойное, и это пугает. Это означает, что сейчас он
контролирует свои эмоции. Сейчас он включил опцию
доминанта.
— Ты прости, что я не сообразила про имя, — произношу я и пытаюсь сохранять спокойствие.
— Я забыл тебя предупредить. Как ты?
— Помыла руки, — вру я и поднимаю ладони вверх.
— Мишель, я бы не хотел, чтобы ты оставалась
наедине с моей сестрой. Просто будь рядом со мной, это помогает мне не убежать отсюда, — внезапно
говорит Ник.
— Я рядом, — заверяю я его, и Ник кивает.
Я отхожу от двери, и он выпускает меня в коридор. Я
чувствую его спиной, идущего совсем близко, и
улыбаюсь от этого ощущения. Да, тут для меня все
ново и непонятно, но знание того, что я ему
действительно нужна и дорога, а не очередная
игрушка, возвело все на другой уровень. Да, я
подслушала, но он бы никогда не сказал это мне в
лицо.
Мы оба боимся друг друга, потому что стали
зависимыми. И это в данный момент прекрасно для
меня.
Мы выходим в гостиную, и Эмбер указывает нам на
стол, сервированный на пятерых. Я присаживаюсь на
стул, который отодвинул мне Ник, и он сам опускает
рядом. Во главе стола садится Арнольд, напротив
меня Эмбер и рядом с ней недовольная Люсинда.
Я улыбаюсь. Да, именно улыбаюсь, потому что, несмотря ни на что, я счастлива. Я знаю, что нахожусь
в сумасшедшем доме, но делаю это только ради Ника.
Последние полчаса на сто восемьдесят градусов
изменили мои решения — быть осторожной и узнать
всё. Нет, это было неправильно, я должна дать ему
время привыкнуть ко мне. А себе дать возможность
наслаждаться первый раз в жизни мужчиной, затронувшим все жизненные функции моего тела.
Первый и невероятный.
Я настолько погружаюсь в свои мысли, что не
замечаю, как моя тарелка уже полна кусочком
лазаньи, закусками, свежим салатом, а бокалы
наполнены лимонадом и вином. А также у меня что-то
спросили, и я, конечно же, это благополучно
пропустила мимо ушей.
— Я расскажу, — говорит Ник, и я бросаю на него
нахмуренный взгляд.
Что он расскажет?
— Ну ладно, ты тоже сойдёшь, — кивает Эмбер и
кладёт в рот лист салата.
— У Мишель пытались украсть телефон, она не
заметила этого и ушла, а я успел поймать воришку и
спасти её красненький блекберри. Затем, я написал её
подруге и договорился встретиться с ней, — до меня
доходит, что от меня хотели, и я лишь киваю. Да, все
было так, только вот воришка и есть сам Ник.
— А потом любовь с первого взгляда, — ехидно
подсказывает Люсинда, и Ник бросает на неё
предостерегающий взгляд.
— Что ты, Люси, — обращаюсь я к ней и улыбаюсь, показывая своей противнице, что мне плевать на неё и
её мнение. — Мы с Николасом знакомы всего ничего, но, конечно, признаю, с первой встречи меня поразили
его глаза. Никогда не видела такого насыщенного
оттенка шоколада. А я сладкоежка.
— Это они унаследовали от отца, — с улыбкой
произносит Эмбер, и резко воздух над столом
накаляется, что я чувствую покалывание на коже.
— Продолжай, Мишель, очень интересно. И как же вы
встретились в следующий раз? — пытается разрядить
обстановку Арнольд, и я благодарственно улыбаюсь
ему.
— Мы встретились на благотворительном приёме, где
Николас снова спас меня от неудачливого кавалера и
сам заменил его на танцполе. Он невероятно
танцевал, это мне тоже запомнилось, — делюсь я и
замечаю, что каждый за столом так и замер на моих
словах.
Они все переводили взгляды с меня на Ника. И я тоже
посмотрела на него, не понимая, что я снова сказала
не так. Его внимание было подарено лазанье, стоящей
по центру стола, а его желваки так и ходили на лице.
Оу, черт, видимо, я все же ляпнула что-то не то.
Только что?
— Да, мне пришлось вмешаться, так как парень
совершенно не понимал, где он находится. Спас
принцессу из рук дракона, и мы не танцевали. Так
переступали с ноги на ногу, — Ник смотрит на меня
искоса, меняя прошлое, но меня это ни капли не
устраивает. Он должен признаться себе и другим, что
мои слова правдивы. Не знаю, откуда, но я чувствую, что так будет правильно.
— А вокруг своей оси я сама завертелась? Я
отчётливо помню, что это ты делал классические па.
Мы танцевали, Николас, и что в этом такого? — я
уверенно встречаю взгляд прищуренных глаз и
ожидаю бури, крика, но не того, что его уголок губ
приподнимается, а затем к нему присоединяется
второй, и он улыбается. Он, чёрт возьми, улыбается
той самой улыбкой, означающей, что я выиграла, и он
признает свою слабость.