Все усиливаясь, он наконец достиг таких размеров, что были вынуждены убрать все паруса до единого и закрепить все снасти, какие только можно, чтобы спасти их от действия бури. Случай весьма редкий в морском деле: корабль только и держался, что на руле, которым едва могли управлять четверо самых сильных моряков из всего экипажа.
«Задорный» так и подбрасывало; на палубе нельзя было держаться от волн, которые ежеминутно бешено устремлялись через нее. Измученные матросы стали глухо роптать, и офицерам стоило величайшего труда сдерживать их недовольство.
Экспедиция начиналась неудачно; уже поговаривали о роковом тринадцатом числе и благодаря суеверию матросов недовольство грозило принять очень серьезные размеры.
Один капитан Медвежонок Железная Голова и его помощники, Олоне, Польтэ и еще два-три человека оставались холодны и спокойны. Обратив взгляд на небосвод, они с уверенностью выжидали конца урагана.
На третьи сутки, в восемь часов утра, буря как будто стала стихать, ветер заметно спал, хотя море еще бешено выбрасывало свои волны на необъятную высоту и стремительно обрушивалось на корабль. В девять часов уже можно было воспользоваться ветром, а в поддень «Задорный» ходко шел вперед под несколькими парусами.
В первый раз по происшествии трех суток на «Задорном» могли делать наблюдения по солнцу и определить положение судна!
Оказалось, что оно находится совсем рядом с Сент-Кристофером, прямо на пути следования европейских кораблей, направляющихся к острову или возвращающихся от его берегов.
Экипаж снова повеселел. С обычной беспечностью моряков матросы сами подтрунивали над паникой, которая было овладела ими, между тем как готовили оружие к бою и вновь водворяли на корабле порядок и чистоту, разумеется упущенные из виду во время шторма. Теперь у этих людей только речи и было, что о доле добычи, на которую они рассчитывали, да о тех богатствах, которые они захватят.
Часам к четырем пополудни Пьер Легран стоял на вахте и расхаживал между ютом и грот-мачтой, то наблюдая за парусами, то глядя на море, которое стихало все более и более, и по временам бросая взгляд на нактоуз, когда вдруг дозорный на верхушке фок-мачты крикнул:
— Корабль!
Пьер Легран кинулся на бак.
— Эй, дозорный! — крикнул он, образовав руками нечто вроде рупора.
— Есть, — ответил матрос.
— Где видишь корабль?
— От штирборта милях в четырех под ветром.
— Судно трехмачтовое?
— Нет, настоящий двухмачтовик с низкой кормой. Это бриг!
— Предупреди-ка командира, малый, — обратился старший капитан к Александру, стоявшему возле него с боцманским свистком в руках.
Александр передал приказание матросу, который тотчас исчез в люке на юте.
— Куда направляется бриг? — продолжал расспрашивать Пьер Легран.
— Идет на нас, — ответил дозорный, — он уже заметил фрегат.
— Ты уверен, что заметил?
— Так точно; он взял к ветру на два румба.
— Видно, «испанец».
В это мгновение на палубу поднялся командир с длинной подзорной трубой через плечо.
Он пристально поглядел на ту точку горизонта, где должен был находиться замеченный корабль, потом, не говоря ни слова, быстро влез на выбленки и вмиг очутился на грот-марселе, а с него поднялся на вершину брам-стеньги, поднял подзорную трубу и стал смотреть.
Весь экипаж стоял на палубе молча и неподвижно.
Волшебное слово «корабль», точно гальванический ток, оживило самых ленивых и беспечных. Корабль — это означает добычу, поживу, быть может богатство, но уж наверняка бой с непримиримыми врагами. Разумеется, жадное нетерпение флибустьеров все разгоралось, пока командир хладнокровно рассматривал во всех подробностях замеченное судно.
Прошло несколько минут. Наконец Медвежонок Железная Голова медленно спустился назад на палубу.