Во-вторых, в приюте куда-то исчез прибор, периодически тренькающий на груди. Голем не особенно расстроился. Все равно не умел им пользоваться. Ему скорее было жаль добровольцев из приюта. Они, ласково заглядывая постояльцам в глаза, расспрашивали о пропаже. Двойник Егора прекрасно знал, где вещь. Но ему было плевать. По правилам своего мира, указав на вора, он мог придушить его собственными руками. Но в этом мире такой простой и очевидный выход из ситуации, очевидно, был неуместен. Слова добровольцев о том, что воровство грех, и Господь за это накажет, вызывали у постояльцев кривые усмешки. И этого голем тоже не мог понять. Если хозяева дали тебе приют, как можно сметь смеяться над ними? Ему очень хотелось размазать по стене тощего беззубого мужичка, присвоившего вещь. Она досталась ему только потому, что двойник, впервые за все время, провалился в тяжелый сон почти на сутки. Но, как воин, он рассудил, что не стоило привлекать к своей особе излишнее внимание из-за какой-то малопонятной тренькающей безделушки. И беззубый тип остался жив.
Кстати, сон был еще одной серьезной проблемой. Воин не может заснуть где попало, не обеспечив себе безопасность. Но в этом мире с наступлением темноты все становились вялыми. Потом и вовсе превращались в безмозглые сопящие мешки с отрубями, не соображавшие, что происходит вокруг. Голем остановился и с тоской посмотрел на руки. Он стал несовершенным созданием. И этот их Бог, о котором так много говорили люди в приюте, вселил его в слабое тело, потому что он проиграл битву у себя дома. Так что здесь он просто обязан был победить. Иначе, кто знает, не превратят ли его в следующий раз в слизняка.
Двигаясь вдоль по улице, он подошел ко входу в подземелье. Люди, торопливо обегая его, спускались по ступенькам вниз. Может, именно там ему удастся найти безопасное место? Он двинулся вперед. Чуть подальше маячили какие-то металлические ограждения. Вот человек подошел, поднес к ним руку, и ограждение раздвинулось, пропуская его. Голем присмотрелся. В руках у людей были какие-то бумажки, вроде того квадратика, что дала ему тетка в парке. Они брали их в маленьком окошечке в стене, обменивая на деньги. Что такое деньги, голем уже знал. В приюте его просветили. Впрочем, нет, эти кусочки бумаги были и в другом месте. Двойник подобрал один из прямоугольников, лежащих на грязном каменном полу. Если они с помощью этого проходят внутрь в подземелье, то почему там за это платят деньги, а здесь они просто валяются на полу? Он не мог понять, в чем дело, и остановился.
– Не стой на дороге, придурок, – его кто-то толкнул сзади. Мимо, смеясь, прошла толпа молодых людей.
– Дай денежку, денежку дай, – кто-то схватил его за ногу. Голем брезгливо дернул ногой. Какая-то женщина, одетая в дырявую вязаную шапочку неопределенного цвета и такую же кофту, вытаращив пустые глаза, скалилась безумной улыбкой. – Дай денежку! – повторила она и зашлась тяжелым кашлем.
Он присмотрелся: на картонке перед нищенкой лежала горка мелочи и несколько бумажных купюр.
– Развелось бомжей. И куда милиция смотрит, – прошипела какая-то старушка, с клеенчатой сумкой на колесиках, старательно их объезжая. Словно в ответ на ее слова к двойнику Егора подошли два человека в форме.
– Сержант Степной, ваши документы, – козырнул один из них.
Голем полез по внутренний карман куртки. Он помнил слова женщины в оранжевой майке. Выудив из груды одежды куртку, она несколько раз повторила ему: «Я перекладываю твои документы сюда, ты понял?»
– Ты, парень, шел бы домой, – сказал сержант уже совсем другим тоном, возвращая красную книжечку. – На наркомана ты не похож. Но будешь болтаться по городу в таком виде, точно загремишь в отделение.
– У меня нет дома, – произнес двойник.
– Знаешь, в шестнадцать я тоже сбегал. Думал, родители – придурки. А потом понял, что они мне только добра хотят. Ну, тебя проводить или сам? – Сержант легонько толкнул его к выходу из метро. Не обращая внимания на нищенку, милиционеры пошли дальше.
– Сам, – кивнул головой голем и пошел к ступенькам, ведущим наружу. Теперь он знал, как стать незаметным в этом городе.
– Мы его засекли, – Светловолосый выложил перед хозяином веером фотографии приюта.
– С ума сойти, потомственному ведьмаку помогают люди божьи, – криво усмехнулся Хозяин.
– Полагаю, они даже не догадываются, кто он. Как, впрочем, и он сам, – позволил себе комментарий Светловолосый.
– Вы уже были в этом приюте?
– Пока мы точно знаем одно: там его сотовый. Поставили наружку. Но без ваших указаний мы не хотели бы…
– …чтобы все повторилось, как в прошлый раз, – закончил за него фразу Хозяин.
Светловолосый благоразумно промолчал.
– Значит, так, действуем тихо, без шума. Хватит прошлого раза с трупами. Кто-то один зайдет внутрь и выяснит: там ли парень? Придурков этих не трогать. – Указательный палец с грязно-серым, изъеденным грибком ногтем ткнул в фотографию сотрудников приюта. – А вот снаружи наших должно быть побольше. Организуй.
– Кто пойдет внутрь? – уточнил Светловолосый.
– Ты, как самый разумный, – усмехнулся Хозяин, и от этой усмешки по спине у Светловолосого побежали мурашки.
– Вы ведь не милиция. Да? – Голос стоящей перед Светловолосым толстушки звучал непреклонно. – Посторонним мы не сообщаем информацию о наших постояльцах.
– Послушай, – у Светловолосого чесались руки. Отвесить бы пару пощечин этой фанатичке в оранжевом. Сразу бы заговорила по-другому. Но он должен выполнять приказ. Мужчина тяжело вздохнул и постарался придать голосу мягкость. – Паренек запутался. Его ищут родные. Я пришел просить вас о помощи. К тому же, – он полез в карман за бумажником, – я могу сделать солидное пожертвование на твое богоугодное дело.
– Не помню, чтобы мы переходили с вами на «ты», – лицо женщины стало бордовым от гнева. – И не смейте предлагать мне деньги! Помните об этом! – Она ткнула пальцем в надпись на своей майке. «Бог всегда с тобой» – гласила она.
– Если он с тобой, почему бы ему не вмешаться? – зло рявкнул Светловолосый.
Женщина отшатнулась от него.
– Немедленно уходите отсюда. Сейчас уже вечер. Люди ложатся спать.
– Вот и чудненько. Значит, все на местах, – он небрежно отодвинул женщину и пошел по коридору. Потом, пробормотав: – А почему бы и нет, – набрал номер Егора.
Где-то в приюте зазвонил телефон. Не веря в удачу, Светловолосый двинулся на звук. Телефонный звонок неожиданно смолк. Но Светловолосый уже знал, откуда он шел. Он ногой открыл дверь в комнату и с удивлением увидел там три пустых кровати, аккуратно застеленных чистым накрахмаленным бельем. На четвертой копошился тощенький мужичок, что-то старательно засовывающий под подушку. Он обернулся на звук распахнутой двери и раскрыл беззубый рот.
– Телефон! – Светловолосый протянул руку.
Мужичок беспрекословно сунул руку под подушку и, достав оттуда сотовый, протянул его властному человеку, вломившемуся в комнату.
– Что вы себе позволяете? – Из-за спины Светловолосого высунулось красное от гнева лицо заведующей приютом. – Немедленно уходите отсюда!
Тощий мужичонка неожиданно вмешался в разговор:
– А он щас пойдет, милая, не волнуйся. Ты оставь нас пока. Разговор у нас мужской.
– Так вы его знаете? Петр Данилович, у нас после десяти никаких посещений. От вас я этого не ожидала, – с лица женщины постепенно стала сходить нездоровая краснота. Она помялась и произнесла: – Только пять минут, – и, гордо развернувшись, вышла из комнаты.
– Дура-баба, но добрая, – беззлобно сказал мужичок. – Ты дверь-то прикрой. Сквозит.
Светловолосый толкнул ногой дверь и произнес:
– Где он?
– Телефон? У тебя. Извини, что взял. Бес попутал. Я ведь завязал уже. А тут такая красивая штука. И там внутри игры. Я, знаешь, играть люблю. На том и горю каждый раз. Как теперь.
– Хватит трепаться. Где парень? – Светловолосый угрожающе придвинулся к мужичку.
– Так ты про него, а я сразу-то и не понял.
Светловолосый схватил мужичка за грудки и выволок из кровати.
– Погоди, – мужичок безуспешно попытался освободиться. – Откуда я знаю, где он? Уехал, наверное.
– Куда уехал?
– Да почем я знаю? – искренне удивился мужичок. – На вокзале поездов много. Все идут в разные стороны.
– Так ты на вокзале телефон украл, что ли?
– Ну да, а я о чем говорю. Малец заснул. Я телефон и снял. Парнишка еще молоденький, глупый, телок телком. Кто ж на вокзале спит?
Светловолосый швырнул мужичка обратно на кровать и, достав из кармана фотографию, сунул ему под нос:
– Он?
– Точно он, – закивал мужичок.
– Когда его там видел?
– Дня три-четыре назад, я по вокзалу ходил и, того, прибарахлился.
– А эта, – Светловолосый указал на дверь, – вела себя так, как будто парень где-то в приюте.
– Так ведь дура-баба, – жалко пожал плечами мужичок. – Да ты сам посмотреть можешь. Приютик-то – всего пять комнат. Мне с того парня что, а вот за телефончик, может, хоть денег дашь?