Он оцепенел от близости ее пленительного существа, все исчезло для него — все, кроме ее широкополой шляпы, массы роскошных блестящих локонов, пламенеющих закатом лент, хрупких плеч… Но вдруг его рай рассыпался в прах: он увидел Поля Таша. Молодой человек только что предпринял поход к бочкам, и при виде Джимса губы его расплылись в презрительной улыбке. Заметив взгляд Поля, Туанетта обернулась и обнаружила рядом с собой Джимса. Он стоял, держа в руках шайку и сверток, стараясь сделать вид, будто не обращает никакого внимания на присутствие соперника, отчего лицо его казалось неподвижным, почти застывшим.
Джимс протянул Туанетте свой дар.
— Дядя Хепсиба только что вернулся из Английских Колоний и принес мне вот это… для тебя. Ты не откажешься принять от меня подарок, Туанетта?
Джимс забыл про Поля Таша. Красные пятна выступили у него на щеках, когда Туанетта подняла на него глаза. Слегка улыбаясь, как будто что-то неведомое заставило ее забыть о высокомерии и чувстве собственного достоинства, она протянула руки, чтобы принять сверток. Джимс почувствовал на своей руке вышитую перчатку из оленьей кожи. Это прикосновение, порозовевшее лицо Туанетты, жест, каким она приняла его подарок… Кровь бросилась в голову Джимсу. После вчерашнего приема он и надеяться не смел на такую благосклонность, а Туанетта, обезоруженная неожиданностью его поступка, прекрасно отдавала себе отчет как в своей забывчивости, так и в близости еще одной пары глаз и ушей. Щеки девочки покраснели еще гуще, и, по ошибке усмотрев в этом доказательство ее удовольствия, Джимс уже ожидал слов благодарности, когда рядом с ним остановился Поль. Нарочито не замечая Джимса, кузен Туанетты взял ее под руку и повел прочь, предупредительно забрав у нее сверток. Туанетта обернулась и, не обращая внимания на следившие за ней глаза, улыбнулась Джимсу. Именно в это мгновение ее провожатый как бы случайно позволил свертку выскользнуть из рук и упасть на землю.
Поступок Поля, внушенный презрением к мальчику из леса и вполне достойный низости души, прикрытой показным богатством и нарядным платьем, в мгновение ока отвлек мысли Джимса от Туанетты. Ее близость, ее красота, ее благосклонность едва не заставили его забыть, ради чего он оказался на ферме Люссана. Но стоило Джимсу увидеть свой подарок на земле, как брешь в броне его намерений затянулась. В буре охвативших его чувств Туанетта мгновенно утратила всякое значение. Там, где только что он видел двоих, остался лишь один человек — Поль Таш. За считанные секунды Джимс повзрослел на несколько лет. Им овладела куда большая ненависть, куда более яростная и слепая жажда крови, жажда мести. Для помраченного рассудка, для глаз, не видящих никого и ничего, кроме обидчика, Туанетта перестала существовать, и он бросился поднимать сверток не с тем, чтобы вернуть его девочке, но чтобы, швырнув его в лицо сопернику, объявить ему непримиримую войну.
Джимсу вовсе не казалось странным, что этот момент наступает, наступает с неотвратимостью судьбы, словно о том позаботился его ангел-хранитель. Отойдя от суетящихся групп покупателей, Туанетта и молодой Таш не спеша направились к своим коням. Позволив собравшимся некоторое время повосхищаться собой, молодые щеголи прошествовали в сад за домом Люссана.
Тонтер и Хепсиба, улыбаясь во весь рот, наблюдали за симпатичной парочкой из-за бочки флипа, где их новоиспеченная дружба обрела весьма действенный стимул для быстрого укрепления. Барон издавал горлом громкие, похожие на смех, звуки и локтем подталкивал в глубоко упрятанные ребра человека, в котором вместо исконного врага обрел разговорчивого приятеля, вполне подходящего ему по характеру и склонностям.
— Посмотрите, посмотрите, друг Адамс, ни дать ни взять, пара павлинов на прогулке.