А все потому, что корабль отплывал не куда-нибудь, а в далекие, неведомые края, и отплывал внезапно. В строго отведенные сроки «Дораду» разгрузили, снабдили водой и продовольствием. Капитан помалкивал о цели неожиданного путешествия. И его матросы напоминали скорее членов дипломатического корпуса, так они были скрытны, не обронив до самого отплытия ни слова, ни полслова.
Подняв паруса, трехмачтовик плавно отошел от причала.
Провожая «Дораду», любуясь ее безукоризненными формами, одни утверждали, что парусник направляется в Китайское море за партией опиума, другие возражали: он просто плывет в Бразилию за сахаром и кофе.
– Обратите внимание! – говорили знающие люди. – Судя по ватерлинии note 36 , в трюмах не густо; наверное, какая-нибудь мелочь на продажу, всякий хлам…
– Ветер, ветер у них в багаже! – послышался звонкий голос одного из стоявших неподалеку матросов, и всех обдало едким запахом лука и чеснока. – Одного взгляда достаточно, чтобы понять: судно направляется к берегам Африки, а там его уж поджидает добрая партия «черного дерева»!
– Не может быть, Мариус!
– Тю-у! Да это ясно как белый день!..
– И что же, вы действительно считаете, что это невольничий корабль? – осведомился пожилой, прилично одетый господин. – Я полагал, что международные законы сурово преследуют этот постыдный промысел, а англичане безжалостно вешают торговцев живым товаром.
– В доказательство скажу вам, папаша, что владелец «Дорады» – англичанин по имени Бейкер, и я работал на его фирму.
– И вы занимались подобным делом?
– Конечно! И неплохо зарабатывал.
– В таком случае могу подтвердить, что капитан Анрийон – совладелец «Дорады», а значит, заинтересован в прибылях.
– Вот именно, капитану нужно доходное место.
В разговор вмешался лоцман note 37 :
– Однако это не мешает капитану Анрийону быть лихим моряком, а «Дораде» летать как птица.
– А как насчет экипажа?
– Команда достойна судна и капитана!
– Что правда, то правда! Взгляните-ка!
– Отдать концы! – послышалось с борта судна, и парусник, маневрируя с небывалой быстротой и четкостью, весь, от бушприта note 38 до бизань-мачты note 39 ; оделся в паруса.
– Нечего сказать: чисто сработано!
– А что ты думал? Как, по-твоему, работают матросы, которые не гуляют, не безобразничают и не пьют?
– Но они же бретонцы!..
– И тем не менее они не кутили, сами грузились и разгружались. На берег, между прочим, выходили только вместе и без конца следили один за другим.
– Добавьте к этому, что команда всегда ходит с одним и тем же капитаном.
– Тут явно дело нечисто!
– Куда же власти смотрят?
– Военный комиссар облазил все сверху донизу, да разве что найдешь? У капитана Анрийона все бумаги в порядке, концы с концами сходятся. Допрашивали людей, так они все, как один, подтвердили его слова.
– Ну, а если все это выеденного яйца не стоит, и «Дорада» – обыкновенное торговое судно, плывет, скажем, за опиумом?
– Увидим, – усмехнулись марсельские матросы.
Тем временем трехмачтовик уже миновал мол. Норд-вест note 40 раздувал паруса. Кокетливо наклонившись влево, «Дорада» устремилась вперед подобно рыбе, имя которой она носила. Покачиваясь на волнах, судно удалялось, трижды подняв и опустив флаг.
Вскоре обогнули мыс.
– Северо-запад, один румб к северу! – скомандовал лоцман. – Капитан, вы взяли верный курс.
– Добро! Благодарю вас, лоцман, и прощайте.
– До свидания, капитан! Счастливого плавания!
В этот момент шлюпка причалила к правому борту, лоцман спустился в нее, и секунду спустя она уже спешила к пароходу, дымившему на горизонте.
«Дорада» покинула французские воды.
Между тем бриз все усиливался. Волны, поначалу, как обычно, похожие на речные, становились все больше. Берег был уже далеко, и море давало себя знать. Оно волновалось.