— А'лоа Глен? — ошеломленно повторила Сай-вен.
В горле у дри'ренди пересохло, он с трудом ворочал языком.
— Но как мы?.. — Вдруг в его голосе послышался гнев. — Я знаю эти воды!
— Конечно знаешь, — кивнул Флинт, показывая огромный изогнутый клык. — Однако остров скрыт волшебством, к берегам ведут только три пути, но без особых ключей их не найдешь.
Каст не мог оторвать взгляда от мифического города.
— Мост?..
— А ты решил, что Дуга всего лишь камень, — устало улыбнулся старик. — Ну, если вы двое наглазелись по сторонам, давайте наконец отправимся в порт и позаботимся о драконе.
Сай-вен вздрогнула и, отчаянно покраснев, перегнулась через борт — из-за сказочного острова она напрочь забыла о страдающем друге.
— Конч? — с тревогой позвала мер'ай.
Вытолкнув голову на поверхность, зверь тихонько фыркнул, но на то, чтобы ткнуть носом ладонь девушки, сил уже не хватило.
— Он очень плох, — опечалилась Сай-вен.
— Мы почти пришли, — попытался утешить Флинт, но и в его интонации сквозила тревога.
Каст вздохнул и потянулся к веревке — привычная работа с рулем и парусами всегда его успокаивала. Вскоре ветер снова раздувал ткань. Когда лодка уверенно направилась к берегу, дри'ренди заговорил:
— Флинт, ты сказал, что кровавые наездники решат судьбу города. Что ты имел в виду?
Старик повернулся к древним башням.
— Все ответы ждут тебя в А'лоа Глен, — сказал он и вдруг таинственно прошептал: — И надеюсь, Каст, ты знаешь подходящие вопросы.
За Джоаком закрылась каменная дверь, и он оказался наедине с огромным темнокожим мужчиной в узком, тускло освещенном коридоре. Тот представился братом Морисом, подхватил похрапывающего поваренка и знаком предложил следовать за ним в тайный ход.
Юноша пытался унять дрожь. Пожалев вдруг, что принял приглашение, он толкнул каменную панель, но та оказалась недвижима, как стена; впереди туннель закрывала массивная фигура Мориса с Брантом под мышкой.
— Ч-что вы собираетесь сделать с мальчишкой? — спросил Джоак, уводя разговор от более серьезных вопросов.
— Он нездоров духом и со временем может стать угрозой острову. Мы очистим его память, а затем отправим в приют Порт-Роула. Тебе больше нечего бояться.
Джоак никогда не испытывал теплых чувств к жестокому задире, но ему не понравилась легкость, с которой новый знакомый упомянул приют.
— А как же его родители?
Морис обернулся. Как только они оказались в туннеле, он опустил капюшон, и теперь бритая голова блестела в мерцании лампы. Низкий голос покатился по коридору:
— Не беспокойся, сын мой, у него нет близких. Все местные слуги похищены из приютов, все они отвергнуты внешним миром. Сюда попадают только люди без прошлого.
Они подошли к узкой винтовой лестнице, уходившей куда-то вниз.
— А что будет со мной?
— Ну это мы еще решим, — ответил Морис, начиная спускаться по ступеням. — Зачем ты вернулся сегодня в башню?
Юноша сглотнул.
— Я был свидетелем вашего вчерашнего разговора…
— Ты подслушивал.
— Д-да, но мне пришлось. Я не знаю, кому здесь верить.
— Значит, обманом ты допытывался правды? — с сомнением произнес брат.
— Выходит, так…
— Кто подослал тебя?
— Подослал?
— Да, кто отправил шпионить за братом Грэшимом?
Джоак споткнулся и замер. Неужели они ничего не знают о темном маге или, еще того хуже, заодно с ним? Если последнее предположение верно, ему конец.
Почувствовав, что юноша остановился, Морис обернулся.
— Ты служишь Темному Властелину? — резко спросил он, внимательно прищурившись. — Ты здесь по приказу этого змея из башни — нашего Претора?
Глаза Джоака широко раскрылись. Значит, братья в курсе! На какое-то время, осознав, что только что обрел союзников, он потерял дар речи.
— Вовсе нет, наоборот. Я знаю, что он предатель. Меня похитил из дома человек по имени Грэшим. Как и Претор, он темный маг и поклоняется злу. Они заключили союз. — И Джоак, стоя на ступеньках, поведал свою историю.
Рекой, прорвавшей дамбу, из него полились воспоминания о похищении, рабстве, о всех перенесенных жестокостях и недавнем освобождении у священного дерева. По щекам потекли слезы. Морис молча слушал, понимая, что любой вопрос заставит юношу разрыдаться. Тому было необходимо выговориться, и брат не стал его прерывать.
— …я не знал, кто еще заодно с Темным Властелином, и потому по-прежнему разыгрывал полоумного слугу, в то же время стараясь отыскать путь к спасению. Я не знал, кому можно верить…
Наконец поток иссяк, и Джоак смолк.
Морис положил свободную руку на плечо Джоака.
— Доверься мне.
Ноги Джоака задрожали от дружеского прикосновения — столько времени прошло с тех пор, как кто-то был к нему добр.
Мужчина наклонился к юноше.
— Сможешь спуститься вниз? Полагаю, братья должны выслушать твой рассказ.
Он кивнул.
— Ты мужественный юноша, Джоак, — сказал Морис, сжимая его плечо. — Смелые мужчины не выдерживали, угодив в столь трудное положение. Можешь гордиться собой.
Джоак вытер слезы и расправил плечи.
— Я сделал это ради сестры.
— Ах, вот в чем дело, — с улыбкой сказал брат Морис. — И где же она сейчас? Все еще дома, в Уинтертауне?
— В Уинтерфелле, — поправил Джоак.
Он лишь вскользь упомянул Элену. Ему не хотелось раскрывать ее истинной роли, а потому он пропустил часть истории, связанной с ведьмами и магией крови. Но мудро ли он поступил? Наконец нашелся человек, которому можно довериться, а в А'лоа Глен Элене понадобятся союзники.
— Если получится, мы отведем тебя к сестре, — сказал Морис и пошел вниз по ступеням.
Джоак не тронулся с места.
— Моя сестра больше не в Уинтерфелле.
Морис замер и вновь повернулся к юноше в явном нетерпении.
— И где же она тогда?
Джоак опустил голову, ему стало стыдно, что он скрыл часть правды.
— Она направляется…
Неожиданно откуда-то снизу донесся странный звук. Он прошел сквозь камни, и у Джоака задребезжали кости. Он не мог говорить — каждый зуб вдруг пронзила нестерпимая боль. Юноша зажал ладонями уши, но легче не стало. Казалось, неведомая сила атакует каждую клеточку его тела.
Брат Морис сдвинул брови, и стало ясно, что и он слышит. Наконец Джоак выдавил:
— Что это за шум?
Вопрос рассеял оцепенение, овладевшее Морисом. Брат поудобнее перехватил тело поваренка и с подозрением посмотрел на спутника.
— Ты что-то слышал?
Он, верно, безумец — как такое можно не услышать? Все тело вибрирует, словно кто-то перебирает тайные струны.
— Нечто огромное… — Он понимал, что ответ звучит глупо, но не знал, как иначе описать то, что с ним произошло.
Морис шагнул к нему.
— Так ты действительно слышал! — удивленно сказал он и задумчиво добавил: — Возможно ли?
— Но что это было?
Казалось, Морис не слышит его.
— Нужно поторопиться. Это зов.
— Ничего не понимаю.
— Лишь горстка людей способна слышать эту музыку, — объяснил брат Морис, когда они побежали по ступеням. — Это и отличает хифай от других братьев.
— Да весь дворец же содрогнулся! — недоуменно воскликнул Джоак. — И вы хотите сказать, что есть те, кто не слышит?
— Да. Зов доступен только тем, чья кровь обладает определенной магией стихии — магией, рожденной землей.
Джоак представил сияющую красную руку сестры.
— Но я ведь слышал. Меня едва не разорвало.
— Да, значит, магия в тебе сильна. Я бы хотел когда-нибудь проверить твое происхождение, но сейчас мы должны прийти на зов. — Он ускорил шаг. — Нужно торопиться.
— Но вы так и не ответили на мой вопрос, — не унимался Джоак, с трудом поспевая за братом Морисом. — Что это за шум? Откуда он?
Морис снова оглянулся и произнес слова, от которых юноша потерял дар речи:
— Это песня каменного дракона, голос Рагнар'ка.
ГЛАВА 22
Зов!
Во второй раз за утро Грэшим проснулся с отчаянно бьющимся сердцем и сел на постели. Сперва ему показалось, будто кто-то прошептал в ухо: «Рагнар'к», но в комнате был лишь мальчишка, плененный заклинанием в собственном теле. Тогда, решив, что это просто отголосок былых дум, Грэшим снова улегся в постель. Но сейчас воспоминания нахлынули на старого мага.
Только хифай знали древнее имя каменного дракона, но секту распустили много лет назад, и все, кто покинул Братство, теперь давно умерли. Если бы не трусость, Грэшим бы погиб вместе с ними. В глубоких подземельях дворца он пытался проникнуть в будущее, но видения напугали его. Вырвав звезду из уха, он бежал от собственных предсказаний. Оказалось, малодушие он проявил весьма кстати: прошла всего одна луна, и старейшины изгнали хифай из А'лоа Глен. На его глазах закованных в кандалы братьев сажали на корабли.