Последнее ущелье, над которым высилась цитадель, оказалось неестественно прямым, глубоким поначалу, но с резко поднимающимся вверх дном. Ущелье вело прямиком к крепостным воротам. Узкий проход перегораживали завалы, ощетинившиеся кольями рогаток. Но что значат груды камней и заостренные жерди для чародея, уже развалившего столько скал?!
Угрим поднялся на небольшую возвышенность у входа в ущелье и остановился.
— Что-то не так, княже? — насторожился Тимофей.
— Черная Кость, — хмуро отозвался князь-волхв. — Сила Кости закрывает крепость и струится по дну ущелья. От моей волшбы теперь будет мало проку.
— У вас тоже есть Кость, князь…
Тимофей оглянулся. Он и не заметил, как сзади подошел Феодорлих. Огадай тоже стоял рядом, внимательно прислушиваясь к разговору.
— У тебя целых две Кости, урус! — добавил хан, указав на суму Тимофея.
Угрим кивнул:
— Да, но обороняться всегда проще, чем нападать. Любая атака требует больших затрат сил, нежели защита. Магическая атака — не исключение. Здесь, — князь указал на ущелье, — человеческие руки расчистят дорогу быстрее, чем мое колдовство.
Феодорлих поморщился:
— А если старец Горы нанесет удар?
— Тогда мы узнаем, на что он способен и чего от него можно ждать, — невозмутимо ответил Угрим.
* * *Первыми в ущелье вступили щитоносцы с осадными щитами-павезами. Следом двигались лучники Огадая и арбалетчики Феодорлиха. За ними нестройными рядами шли кнехты и степняки, которым надлежало разбирать завалы.
Было видно, как на стенах засуетились защитники. Меж крепостных зубцов замелькали белые плащи и накидки, наброшенные поверх легких доспехов. У бойниц становились лучники.
Тимофей из-за плеча князя наблюдал за вражеской твердыней. Вражеской?.. В голове заворошились мутные какие-то мысли. Совсем недавно они стояли вот так же, бок о бок, на стенах Острожца и отбивали штурм чужаков, вступивших на ищерские земли. Теперь вот штурмуют сами. Чужую крепость, на чужой земле. Как все меняется. И как быстро происходят перемены. А вот в лучшую ли сторону?
И в правильную ли?
— Я вижу, тебя что-то смущает, Тимофей, — негромко произнес Угрим.
Видеть он сейчас, конечно же, ничего не мог: Угрим даже не повернул головы. Но князь-волхв верно почувствовал его настроение. А может быть, не только настроение. Может быть, мысли — тоже. Это Угрим умел.
— Мой тебе совет: гони прочь любые сомнения, пока они тебя не сгубили. Ты обещал мне служить во всем, и обратной дороги у тебя нет.
— Да, княже, — склонил голову Тимофей.
Об обратной дороге он, в общем-то, и не помышлял. Обратной дороги ему не нужно. Наверное, не нужно.
Щитоносцы уже перебрались через один завал, миновали второй, вскарабкались на третий. Там, у рогаток на гребне, и остановились. Под прикрытием павез выстроились стрелки, готовые остановить вылазку. Щитоносцы и стрелки ждали. Воины за их спинами валили рогатки и растаскивали камни.
Вот разобран первый завал. А вот и второй — наполовину…
Работа шла споро, и щитоносцы двинулись дальше. Стрелки не отставали. В ущелье входили новые группки татар и латинянских кнехтов. Завалы таяли, будто снежные сугробы под мартовским солнцем.
Первая линия осаждающих приблизилась к крепости на расстояние выстрела. Лучники и арбалетчики дали залп.
Стрелы достигли стен уже на излете. Из-за бойниц ответили. Вражеские стрелы упали на камни у ног щитоносцев, слабо клюнули в павезы. Все-таки для настоящей перестрелки нужно было еще немного сократить дистанцию.
Разобран третий завал. Стена щитоносцев вновь сдвинулась с места.
На высокой башне за крепостной стеной появилась одинокая фигура. Длинные развевающиеся одежды, воздетые кверху руки. Большего издали не разглядеть. Но и так понятно: колдун! Вражий чародей это!
Фигура резко опустила руки.
Стены ущелья вздрогнули, словно стряхивая сон. И не только сон…
— Крысий потрох! — только и успел вымолвить Тимофей.
Ни одна из пущенных в крепость стрел не долетела до башни.
А с крутых склонов покатились многопудовые валуны. Одни глыбы увлекали за собой другие. Лавина множила сама себя…
— Княже! — Тимофей повернулся к Угриму.
Угрим уже вскинул руки. Выплюнув заклинание, с силой ткнул вверх и в стороны растопыренными пальцами…
Верхние склоны ущелья, с которых низвергался каменный поток, раздвинулись. Лавина, пойманная в падении и впечатанная в скальную породу, остановилась, зависла выступающим карнизом…
Большая часть лавины, но, увы, не вся. Некоторые глыбы все же проскочили между пальцев Угрима. Обрушились на щитоносцев и стрелков, на копошившихся у завалов воинов. Крупные валуны смяли передние линии и разметали тех, кто был позади. Камни помельче ударили, словно пращевые снаряды, взорвались под ногами осаждающих, будто татарские громовые шары. Осколки битого щебня засыпали уцелевших.
Ущелье перегородили новые завалы — теперь уже вперемешку с трупами.
— Прекрасно! — усмехнулся Угрим.
— Чему ты радуешься, урус? — прорычал Огадай.
— Враг первым показал нам свою силу, — пояснил князь. — Вернее, лишь часть ее, но и это уже немало. Теперь обвалы нам не страшны. На стенах ущелья стоит надежная крепь.
Хан недовольно фыркнул:
— А если старец Горы использует другое колдовство?
— Он непременно сделает это. — С уст князя-волхва не сходила улыбка. — И тем самым откроется еще больше. Над крепостью стоит магическая защита, и чем ближе к стенам, тем она крепче. Однако каждый удар чародея из-за стен приоткрывает суть этой защиты.
— И губит сотни воинов, — поджал губы Феодорлих. — Не ваших воинов, прошу заметить, князь.
Единственный глаз императора горел злым огнем.
— Нет побед без потерь, — негромко, но отчетливо произнес Угрим. — Иногда побеждает не тот, кто бьет первым, а тот, кто умеет выжидать. Чтобы справиться с чужим колдовством, я должен знать возможности противостоящего мне чародея.
— И скольких жизней будет стоить это знание? — спросил Феодорлих.
— А во сколько жизней вы оцениваете свое бессмертие, ваше величество?
Император умолк.
— Если бы я мог брать крепости и повергать чужие армии при помощи одной только магии, я не стал бы предлагать вам союза, — сухо подвел итог Угрим. — Если бы я мог, я обошелся бы без ваших воинов.
Несколько секунд стояла напряженная тишина. Князь бесстрастно смотрел в глаза союзников.
— Ладно, хватит спорить! — первым заговорил Огадай. — Слова сейчас ничего не значат. Сейчас важны дела. Нужно подступить к крепости.
— Подступить — и что дальше? — буркнул Феодорлих. — Как открыть крепостные ворота, если в этом ущелье проку от хваленой магии князя пока не много?
— Ворота можно разбить и без помощи магии.
— Разбить ворота? — Император смерил хана недоверчивым взглядом. — Без магии? И какая же сила сделает это?
— Та сила, которая лишила тебя глаза, — усмехнулся хан.
Феодорлих яростно блеснул уцелевшим оком, но промолчал.
— У меня хватит громового порошка, чтобы взломать любые ворота, — объявил Огадай.
Тимофей покосился на Угрима. Понимающая усмешка скользнула по губам князя. Догадаться, для каких именно ворот татары приготовили свое огненное зелье, было нетрудно. Для острожецких, конечно же. Но теперь запасы степняков будут использованы иначе.
* * *Отряды латинян и татар снова входили в ущелье. Шли тем же порядком: щитоносцы и стрелки — впереди, сзади сотни рук разбирают завалы.
Угрим не отводил глаз от крепости. Феодорлих и Огадай в окружении молчаливых телохранителей стояли неподалеку. И император, и хан напряженно наблюдали за продвижением своих отрядов.
В ущелье ничего не происходило. Слишком долго ничего не происходило. Подозрительно долго.
Защитники крепости снова позволили вражеским стрелкам приблизиться к стенам. Тучи стрел обрушились на боевые площадки. На этот раз из цитадели не отвечали. На стенах вообще не было видно никакого движения. Ассасинский чародей тоже не показывался на своей башне.
— Что происходит, княже? — вполголоса спросил Тимофей.
— Бесерменский колдун не хочет открывать свои секреты прежде времени, — ответил Угрим. — Колдун выжидает. Он будет ждать, сколько сможет.
— Чего ждать-то?
— Я бы на его месте заманил в ловушку побольше народу.
— В ловушку? — нахмурился Тимофей.
— Ну да. Ты еще не понял, что ущелье — это ловушка и есть.
Удивительно все же, насколько спокойно говорил Угрим о подобных вещах.
Время шло. В крепость летели стрелы. В завалах появлялись и ширились проходы. Вот уже разобрана последняя груда камней. Вот степняки под прикрытием латинян катят по расчищенной дороге большие железные горшки, каждый размером с бочку. Толстые фитили, словно хвосты, волочатся по камням. А вот кнехты вносят в ущелье штурмовые лестницы — на тот случай, если ворота все же выстоят после взрыва.