Ли прищурился.
— Все это великолепно. А я предполагал, что мы будем обсуждать вчерашнюю игру. Прекрасная работа, Катрина!.. Что скажут ваши сотрудники?
Сара редко вступала в разговор с начальством. Эмил выглядел обескураженным. Он несколько раз открывал и закрывал рот, как вытащенная из воды рыба.
— Сэр, но ведь наша игра по преимуществу командная, так что…
— Игра в первую очередь о том, как делать деньги, Эмил, — прервала его Катрина. — Если мы сумеем, не теряя командных игроков, добавить к ним контингент любителей соперничества, то база у компании значительно расширится. А значит, будет больше взносов и продаж пользовательской информации.
— Именно так! А теперь все за работу! Давайте приканчивать мир в том же духе! — заключил Ли. И добавил: — А вы, Катрина, задержитесь на секунду.
Сара исчезла с экрана сразу же, Эмил еще секунд десять чего-то хмуро ждал. Загорелое, как у всех любителей гольфа, лицо Ли заполнило весь экран.
— Замечательная инициатива, Катрина. Одно удовольствие наблюдать, как вы растете в роли лидера команды.
Похвала звучала слегка покровительственно, если учесть, что в подчинении у Ли было в несколько сотен раз больше человек, чем у Катрины, но тем не менее она заулыбалась.
— Спасибо, Ли. Рада, что оправдываю ваше доверие.
— Вы действительно проявили себя во время сегодняшней встречи как настоящий лидер.
Катрине понравилось это «во время сегодняшней встречи». Обычно так замысловато выражаются футбольные тренеры после матча, который закончился ничем.
— Как бы там ни было, продолжайте работать на таком же высоком уровне!
— Ох, Ли, подождите. Дело в том, что я хочу на кое-что обратить ваше внимание. Раз уж я руковожу командой.
— Конечно, конечно. Моя дверь всегда открыта.
— Речь идет об Эмиле. Вначале он многое обещал, но… — она сделала паузу, подбирая слова: — Он не командный игрок и не выполняет свои задачи. Боюсь, он не стремится внести свой вклад в игру и в нашу компанию… Я узнала, что он платит кому-то за то, чтобы тот играл в АКД вместо него. Кроме того, он настойчиво добивается получения работы в Красной зоне. Если он способен обманывать нас по поводу своей игры, то как мы можем ему верить?
— Понятно. Я обязательно над этим подумаю.
Он выглядел очень серьезным, и Катрина решила, что допустила оплошность. Но улыбка вернулась на его лицо.
— Еще раз поздравляю с успехом вашей… нашей идеи с днем «Д»! Замечательный новый мир!
— Спасибо, Ли.
Катрина отключилась от видеоконференции и увидела, что на нее внимательно смотрит Натали. Лицо сестры побледнело. Она, видимо, только что снова покрасила волосы в свой естественный черный цвет, и краска оставила кое-где на пижаме синеватые полосы.
— Ты добиваешься, чтобы этого парня выгнали?
— Я не знаю, что с ним сделают. Я только передала кое-какую информацию…
Натали закатила глаза.
— Ты же знаешь, что произошло. Ты сама советовала мне бороться.
— Конечно! Чтобы сохранить работу!
— Эмил меня подсиживал… А что бы ты сделала?
— Я не босс, так что мои мысли никого не интересуют, — пожала плечами Натали.
— Я тоже не босс.
Натали повернулась, чтобы выйти в прихожую.
— А какая разница? Ты наконец-то научилась играть в эту игру.
— Пожалуй, да, — согласилась Катрина. — Оказалось, что главное — выжить. Любой ценой.
Перевел с английского Борис КОСЕНКОВ
© Felicity Shoulders. Apocalypse Daily. 2011. Печатается с разрешения автора.
Рассказ впервые опубликован в журнале «Asimov's» в 2011 году.
Аластер Рейнольдс В «Будокане»
Иллюстрация Людмилы ОДИНЦОВОЙГде-то над Охотским морем пришел кошмарный сон — я снова, как пять лет назад, убегаю от свихнувшихся машин. Тогда они крушили все подряд, а теперь гонятся за мной, все четверо, с громким топотом по сужающемуся переулку. Они слишком велики, чтобы втиснуться в этот переулок, но податливая материя сна каким-то образом им это позволяет, и они постепенно догоняют меня, размахивая топорами и палками, а не огромными массивными гитарами и исполинскими барабанными палочками, как это было на самом деле. Я утыкаюсь в конец переулка и начинаю карабкаться по шаткой пожарной лесенке, которая превращается в крутые железные ступени. Я бегу, но мои конечности словно погружены в кисель. Тут один из роботов настигает меня, отрывает от лестницы стальными пальцами — такими большими, что ими можно гнуть балки, — поднимает в воздух и разворачивает, стискивая, пока я не оказываюсь лицом к лицу с Джеймсом Хетфилдом из «Металлики».
— Ты подвел нас, Фокс, — говорит Джеймс. Голос его похож на рокот землетрясения, а лицо настолько широкое, что ударами такой головы можно разваливать небоскребы. — Ты подвел нас, подвел фанов, а больше всего ты подвел себя. Надеюсь, тебе стыдно, приятель.
— Я не хотел… — жалобно оправдываюсь я, потому что не хочу, чтобы робот — копия Джеймса Хетфилда — сдавил меня насмерть.
— Эй, приятель. — Он начинает трясти меня, держа в металлическом кулаке, как обмякшую тряпичную куклу.
— Мне очень жаль. Все должно было получиться иначе…
— Приятель!
Но это не Джеймс Хетфилд. Это Джейк, мой партнер по «Морбид менеджмент». Он стоит возле кресла с бутылкой «Джека Дэниелса» в руке, а другой трясет меня, чтобы я проснулся. И смотрит сверху вниз на своего жалкого, всхлипывающего партнера.
— Что, снова?
— Угадал.
— Старик, пора выкинуть это из головы. Никто не погиб, и уже никто не хочет тебя убить. Держи.
Он протягивает бутылку, и я делаю большой глоток.
— Где мы сейчас? — спрашиваю я, еще не придя в себя.
— Примерно в трех часах полета.
— От посадки?
— От взлета. Нам лететь еще часов восемь-девять, смотря какой будет ветер.
Я возвращаю бутылку.
— И ты разбудил меня?
— Не мог больше видеть, как ты мучаешься. Кто это был? Ларс?
— Джеймс.
— Тебе надо успокоиться. Я разговаривал с ними на прошлой неделе. — Джейк по-приятельски тыкает меня в плечо. — Они на тебя зла не держат. Кто старое помянет, тому глаз вон. Они даже попросили несколько контрамарок на шоу в Штатах, только чтобы мы обеспечили места, куда можно подъехать на колясках. Парням не терпится познакомиться с Дереком.
Я вспоминаю вчерашнее шоу. Последний вечер нашей работы в токийском «Будокане»[5].
Благодаря Дереку все места были распроданы на четыре недели вперед. И мы могли бы остаться еще на месяц, если бы не гастроли в Европе и Америке.
— Кажется, у нас все-таки получилось, — говорю я.
— Похоже, тебя это удивляет.
— Были сомнения. Не с музыкальной точки зрения. Но сварганить такое шоу? Добиться реальной прибыли? В этом я не был уверен.
— Потому-то я и взял тебя снова на борт. Ты дружишь с числами и не упускаешь мелочей. И ты выпутался из всех проблем.
— Пожалуй. — Я поерзал в кресле, разминая ноги. — Ты… э-э… заглядывал к Дереку после шоу?
Джейк кивнул как-то подозрительно быстро:
— Дерек в порядке. Отстрелялся без промаха.
Что-то не так, только я не могу понять, что именно. Причем с того момента, как мы оказались в самолете. Как будто что-то не дает Джейку покоя, но он не хочет со мной поделиться.
— Убойное шоу по всем параметрам, — говорю я.
— Лучшее за все гастроли. Все прошло как по маслу. Освещение, задняя проекция…
— И не только технически. Один из работяг сказал, что «Вымирание» было исполнено изумительно.
Джейк энергично кивает:
— Так же изумительно, как всегда.
— Нет, он имел в виду, что исключительно изумительно. То есть круче и лучше, чем во время любого предыдущего шоу.
Улыбка на лице Джейка застывает.
— Я это тоже слышал, приятель. Исполнено было прекрасно. Четко. Так, как нам это нравится.
— А у меня создалось впечатление, что там было нечто большее, чем… — Я замолкаю, сам не знаю почему. — Ты уверен, что нам ничего не нужно обсудить?
— Абсолютно.
— Ладно. — Я улыбаюсь, но между нами остается нечто нерешенное, какая-то напряженность. — Тогда я, пожалуй, схожу поглядеть, как дела у нашего большого парня.
— Конечно, сходи.
Я расстегиваю ремень и иду вдоль рокочущего и вибрирующего фюзеляжа «Антонова». Это Ан-225, самый большой из когда-либо созданных самолетов, построенный пятьдесят лет назад для советской космической программы. В мире их всего два — и обоими владеют «Морбид менеджмент» совместно с «Гладиус биомех». Шоу с Дереком настолько сложное, что мы проводим сборку одного сценического комплекта, когда второй еще в работе. Поэтому «Антоновы» и прыгают по всей планете, под завязку набитые сценическими лесами, батареями прожекторов и динамиков, стопками экранов, инструментами, — пятьсот тонн всякой всячины для современного рок-концерта. Даже клетка с Дереком — лишь крошечная часть всего груза.