Народ закивал, переглядываясь и шушукаясь. Лица их, побитые, опухшие от гематом, похмелья и недосыпа то бледнели, то краснели. И они заговорили. Загундосил и Кузбасс, часто обращаясь к Творогу, чтобы тот поправил его или напомнил детали. И новости из их уст совсем не радовали слух Никиты, да и его бойцов тоже…
Глава 8
Зона. Теплый стан. 27 апреля 2016 г.После получасового монолога Кузбасса, изредка прерываемого поправками его помощника Творога или сталкерами в зале за столом, с минуту стояла тишина. Все вперились взорами в Истребителя и его бойцов, а последние, в свою очередь, пялились на командира, будто от него, от его слов и решений сейчас должен был измениться ход времени или исход Мировой войны. Полсотни глаз сквозь дым курева уставились на коренастую, чуть сгорбленную фигуру в песочном камуфляже разведчика. Даже не бился в плафоне лампы мотылек, наверное, сгинув в дыму. Казалось, остекленевшие зрачки чучела мимикрима на стене тоже буравили командира спецназа.
Майор тяжело вдохнул, глядя в никуда и, видимо, обдумывая что-то свое, посмотрел на Орка и молча достал КПК. Груз ответственности и обстоятельств, смешанных с услышанными от местных сталкеров новостями о «Бастионе» и вездесущем Оке Зоны, буквально придавил его, казалось, на плечи опустилась тяжесть. Руки словно налились свинцом, Никита сложил их на краю замызганного в жирных пятнах стола.
Он потрогал опухшую, разбитую в драке губу, подвигал челюстями. Все же левая скула болела и ныла, зато гул в ухе вроде бы прошел. Непослушные пальцы набрали пароль на КПК, несколько слов в адрес Холода, нейтральных для хакеров Ока Зоны, но понятных для боевого товарища.
Никита убрал «наладонник», окинул долгим спокойным взором присутствующих, остановившись на Кузбассе. И вместо ожидаемого всеми рассуждения, удивления или горячей дискуссии, сказал совсем неожиданное для слуха сгрудившихся в центра зала сталкеров:
– Ну что, мужики, выпьем еще по одной?
Он взял стакан с водкой, заранее поморщился и опрокинул его содержимое в рот. Ссадину на губе обожгло, лицо исказила кислая гримаса. Закусывать не стал, но и пьяным себя после нескольких тостов не ощущал.
Все молча выпили свои порции алкоголя. Пили все. Никто не баловался соком, водой, прочими несерьезными жидкостями. Все по-взрослому, по-мужски, по-походному.
– Сказка интересная была. Спасибо тебе, хозяин-барин, – Никита встал из-за стола, еле заметным знаком приказав Орку подняться, – что-то такое и Корсар рассказал нам. История заслуживает внимания, но и верится во все это с трудом. Хотя, если бы не Корсар, может и с «Бастионом» ночью сегодня не управились! Ему отдельная благодарность.
– Так Корсар все-таки жив?!
– Ты видел его, офицер?
– Это не лажа?
– Говори, Истребитель.
Со всех сторон понеслись вопросы и просьбы. Сталкеры и другие жители Зоны недоуменно и ошалело загомонили, увидев, как спецназовец кивнул и добавил:
– Конечно, живой. По крайней мере, утром были вместе, если бы не один козел горный, – Никита зыркнул на Ахмада, который еще больше съежился в углу, – сталкер сейчас в той подгруппе, что от Энергопостов в сторону Лунинска двинула.
– Лунинска?
– Вы с АЭС ночью выбирались? В натуре?
– Корсар жив? Жив Корсарушка! Вот, етить его налево! Жив мужик. Значит, не врал Бродяга, правду-матку говорил. Красава-а!
– Бродяга? – Никита нахмурил лоб, переглянулся с Орком, затем с Кэпом и военврачом, снова уставился на Творога. – Где он? Как он? Про Бродягу Корсар неплохо отзывался, да и следы его и записку видели в бункере.
– Во, дела-а! – Кузбасс ощерил щербатый рот в улыбке. – Так точно не гнал пургу, бедолага наш.
– В смысле «бедолага»? Бродяга?
– Ага, он самый. Да тут он, в каморке валяется. Поди, копыта отбросил уже, убогий наш. Значит, верняк это – прошел страдалец пол-Зоны, не бросил, не сгубил Корсара. Но, блин, жаль, такое пройти, испытать и щас так глупо в ящик сыграть…
– Не понял!? Так он живой? – Никита вылез из гурьбы гомонящих сталкеров.
– Дык. Пошли глянем. Может, еще дышит. Неужто новость о Корсаре профукал и помер? – Кузбасс жестом показал Творогу проводить гостей.
– Кэп, останься, пригляди за бородатым этим. Капитан, пошли за мной. Проведаем этого сталкера, о котором пол-Зоны трещит, да Корсар со слезой вспоминает. Орк, займись провиантом и водой. Оружием я сам потом. Пошли, Док.
Никита вслед Творогу направился на второй этаж. За ними Полозков, Бергамот и десяток сталкеров. Остальные с прочими расспросами кинулись к Орку и Кэпу. Даже Ахмада трясли, пытаясь выудить хоть крупинку информации, но тот ушел в себя, мычал что-то на своем языке и нервно трепал грязную бороду.
– А что за сообщение от Ока? Почему вам? Откуда прочухали? Он все знает! Он все видит.
– Да брось ты.
– А почему ваш отряд распался?
– Вы чё, серьезно с «Бастионом» ночью схлестнулись?
– Так откуда вы, парни?
– А нах вам в Туманск?
– Как там Корсар?
– Кто у вас за главного? Много вас?
– И что теперь? Куда?
– А про наших что слышно?
Вопросы потоком неслись со всех сторон. Ответов почти не получали. Военные были немногословны. В кабаке громко и живо обсуждали новости, спорили, забросив выпивку и забыв про еще недавнюю стычку. Кузбасс что-то прикидывал в уме, иногда давя кнопки калькулятора. Кое-кто строчил эсэмэски на КПК, делясь новостями и заодно разглашая чужие секреты в сети.
Только местный вышибала-охранник, играя стальными мышцами, сидел на скрипучем стуле за решеткой проходной и не спеша попивал из «полторашки» пиво. Тарантас после каждого глотка прижимал бутыль к фингалу под глазом и блаженно тащился от прохлады и приятной истомы.
* * *Оставив позади темные сырые углы-повороты и скрипучие старые ступеньки лестницы на второй этаж, группа оказалась в одном из двадцати так называемых «номеров» «Теплого стана».
Творог отворил обшарпанную, с ободранным дерматином дверь каморки, из которой пахнуло дымком, затхлостью, касторкой и спиртом. Расплывшаяся по табуретке свеча начадила дымной завесой, мерцала, умирая вместе с больным сталкером на койке.
Бродяга уже не стонал, не шевелился и почти не дышал. Его вид говорил о скорой смерти – скрюченный, похудевший килограммов на двадцать, бледный и сухой, он даже не проявил признаков жизни и тогда, когда военврач по просьбе командира начал беглый осмотр бедолаги.
– Что давали ему? Как давно в таком состоянии? Какой стул, температура, почему здесь так душно и дымно? – задавал вопросы то ли себе под нос, то ли столпившимся на входе людям Полозков, меряя пульс и осматривая зрачки больного.
– Так… это… гм… чёрт его знает, – бубнил Творог, толкая плечом местного врачевателя Бергамота.
– Хрен его разберет, пропойцу. Может, рак у него? – прошептал Бергамот, переминаясь с ноги на ногу.
– Какой к чёрту рак?! Сам ты пропойца, на себя посмотри, врач хренов! – цыкнул на него Творог.
– Вы знаете, коллега, все симптомы больного ну никак не указывают на диагноз онкозаболевания, называемого вами раком. Вы посмотрите на пациента – боли явно в области ЖКТ, цвет и сухость кожи, резкое снижение веса, на губах следы желчи, ректальные выделения, – Полозков нехорошо взглянул на Бергамота, – разве не понятно, что с ним?
– Ну, я и говорю… рак… то есть онко. Метастаза, поди? – забубнил допотопный врач, смущаясь и запинаясь.
– Да какой на фиг… простите, – военврач вскочил с края койки, отчего та истошно скрипнула, – его надо срочно вынести на светлое и проветриваемое место. Я там осмотрю. Возможно отравление либо паразитация.
Полозков осторожно начал мять область живота сталкера, отчего тот застонал хрипло и жалостливо.
– Ага. Ясно. Скорей давайте его вынесем.
– Выполнять! – гаркнул Никита.
– Живей, балбесы, чего уставились, ёп?! – прикрикнул Творог на опешивших сталкеров.
Те бросились к койке, аккуратно взяли тело Бродяги, понесли на выход.
– Творог, у вас есть подходящее место? – обратился Доктор, потирая руки.
– Подвал пойдет?
– Нет.
– Холодильная?
– Не годится.
– Ну, только общий зал. Там светлее, дым разгоним. Можем вентилятор включить, принести. Напольный.
– Ну что ж, за неимением лучшего… Уважаемый, подготовьте стол для кушетки, чистой воды литров десять, спирт. И просьба, уберите этого вашего врачевателя-знахаря. От него несет как из уборной. И знания его, мягко говоря, недостаточны.
– Хорошо, Док. Вы, правда, сможете помочь?
– Я попытаюсь вернуть его к жизни. Но он очень плох.
– Так чего же мы стоим? Идемте. Быстрей. Он мужик нормальный, свойский. Надо спасать его. А мы уже списали беднягу со счетов.
Все ринулись на первый этаж готовить импровизированную палату. Все приободрились, обсуждая детали. Никиту на лестнице перехватил Кузбасс, заговорщически улыбаясь и отводя спецназовца в сторонку от лишних ушей.