«Крайне ядовитая, – прочитала Катя, – водится в Центральной и Южной Америке…» Непонятно, при чем тут Южная Америка? И все-таки Катя каждой клеточкой разума ощущала: змейка – это она. Справедливая и беспощадная, сама определяющая, что есть добро и что есть зло, неподвластная пропахшей кухней и несвежим бельем морали коммунальных квартир.
Она сама творит свою жизнь, и ей нет дела до гнилых заповедей.
И хотя порой Катя чувствовала, что подобные рассуждения вовсе не оправдывают тех или иных поступков, а, наоборот, могут завести черт знает куда, она продолжала следовать сформировавшимся убеждениям.
ГЛАВА 11
Устав от бесконечных поисков Коломенцева, Валерий Яковлевич Жданко вернулся в свой убогий гостиничный номер и загрустил. Он обегал весь город, побывал практически всюду, куда бы мог отправиться этот, как про себя успел его окрестить Валера, «масон». Но Коломенцев словно сквозь землю провалился. Куда же он делся, а главное, почему столь неожиданно?
Валера перебрал все вероятные ситуации. Допустим, масон узнал о его – Жданко – приезде и решил замести следы. Но какие именно следы? По всей видимости, ничего криминального он не совершил. Да и как мог узнать о нем? Олегов сообщил? Почувствовал вину и позвонил? Маловероятно. А может быть, прочитанный дневник Пеликана толкнул его к действию?
Так ничего и не решив на этот счет, Валера валялся на дребезжащей всеми пружинами гостиничной койке. Наступал вечер – самое неприятное время для командировочного вроде него. Ни знакомых, ни развлечений. Лето – мертвый сезон. Тем более в такой провинциальной дыре, как Тихореченск. Что же остается? Пойти в столовую поужинать, потом купить в киоске какой-нибудь журнальчик типа «Огонька», полистать его и завалиться спать. Перспектива, конечно, кислая.
В Валере боролись два противоположных чувства. Ему до смерти хотелось отличиться и одновременно до смерти хотелось домой, в Москву, к маме! Однако суровое напутствие начальника – сидеть в Тихореченске хоть до посинения, а добиться результатов, было равносильно приказу, ослушаться которого значило загубить карьеру на корню. И ведь он сам виноват. Не прояви идиотского рвения, не доложи о разговоре с Олеговым, сидел бы сейчас в уютной кухоньке под размеренно тикающими ходиками и уплетал бы бабушкины пироги с картошкой и рыбой…
Валера тяжело вздохнул и поднялся с опротивевшей казенной постели. В этот миг зазвонил телефон.
«Из Москвы! – екнуло сердце. – Руководство!..»
– Валерий Яковлевич? – раздался в трубке странно знакомый голос.
– Я.
– Вас беспокоит Елена Донская. Добрый вечер.
– Здравствуйте, – несколько ошарашенно ответил Валера. Он никак не ожидал, что Елена позвонит. А вдруг у нее имеется информация насчет Коломенцева?
– Вы дали свой номер телефона… – неуверенно произнесла девушка и замолчала.
– Конечно! – закричал Валера. – Где же вы?! – он подул в трубку. – Алло! Алло!
– Я вас слышу. – Донская говорила с большими паузами. – Нам нужно встретиться… Поговорить…
– Я готов! – Валера вдруг пришел в страшное возбуждение. «Только бы она не передумала! – мысленно повторял он. – Только бы не передумала».
– Хорошо. Тогда через полчаса возле парадного входа в драматический театр. Знаете? В центре, недалеко от нашего дома.
– Найду! – заверил окрыленный Валера.
В трубке раздались гудки. Валера заметался по номеру, схватил свои брюки, оглядел их со всех сторон, остался доволен, потом достал из чемодана свежую сорочку, осмотрел ее. Она была изрядно помята. Взять у коридорной утюг? Но время, время. Он понюхал уже надеванную сегодня рубашку. Потом воняет. Что же делать?! «Пойду в мятой», – решил он.
До театра было минут пять езды на троллейбусе, но Валера то и дело поглядывал на часы, боясь опоздать. Приехал он вовремя, но Елены возле входа не оказалось. Прогуливалась какая-то несерьезная молодежь. Из вестибюля раздавались звуки духового оркестра – видимо, начинались танцы. Валера помотался у входа, то и дело сталкиваясь с кем-нибудь в толпе, забежал за угол, потом вернулся… Отчаяние охватило пытливого сыщика – Елены нигде не было.
Вдруг его тронули за плечо.
– Валерий Яковлевич?
Валера узнал ее голос. Все-таки пришла? Он поспешно обернулся. Сейчас Елена казалась еще красивее, чем во время их первой встречи. Серое платье, светлые «лодочки» на высоком каблуке. Никто в толпе свистушек, отиравшихся у входа на танцульки, ей и в подметки не годился.
– Вы меня извините, что назначила встречу здесь, совсем забыла, что сегодня танцы.
– А я бы не прочь пойти на них, – пытаясь развязностью замаскировать свое смущение, заметил Валера.
Она слабо усмехнулась.
– К сожалению, пригласила вас вовсе не за тем. Нам нужно поговорить. В прошлый раз… – она запнулась. – Может быть, следовало сказать вам все до конца?
Валера молчал, не зная, что ответить.
– Пойдемте к нам, – предложила девушка. – На улице побеседовать вряд ли удастся.
Валера, естественно, не возражал.
Идти с этой девушкой по улице было невероятно лестно. На нее обращали внимание, а она, видимо, привыкшая к откровенным взглядам мужчин, не реагировала на них. Так, во всяком случае, казалось Валере.
Жданко не производил впечатление плюгавого юнца. Напротив, он был высок и широк в плечах. Рыжеватые волосы и веснушки на бледном, не поддававшемся загару лице отнюдь не портили его облика. Но, по правде сказать, любовный опыт у Валеры, несмотря на его двадцать пять лет, был очень скромен. И сейчас, повторяя про себя, что идет он вовсе не в гости, а по делу, притом очень важному, Валера между тем испытывал некое томление, очень напоминавшее любовное.
Дорогой девушка молчала, занятая своими мыслями, лишь раз она приостановилась, заглянула своему спутнику в лицо, как будто намереваясь что-то сказать, но, видно, передумав, промолчала.
Они прошли мимо уже знакомой Валере мерзкой старухи, сидевшей у лифта. Бабка проводила их внимательным взглядом, но на этот раз ничего не сказала.
– Проходите, – сказала Елена, отворяя дверь.
Валера вошел в квартиру и уже собрался разуться, но Елена остановила его.
– Это вовсе не обязательно.
– Но ковер?
Она махнула рукой, и жест этот мог означать все что угодно – от «не обращайте внимания» до «пропади все пропадом».
Смущенный Валера проследовал в комнату и с робостью уселся на кожаный диван.
– Вы что будете пить? Чай или кофе? А может быть, поужинаете? Конечно, поужинаете. Ведь вы, наверное, голодны.
– Что вы? – засуетился Валера. – Я вовсе…
Но Елена, не слушая, вышла, но скоро вернулась.
– Сейчас нам подадут, – сообщила она.
– Но стоит ли беспокоиться?
– Пустяки. И зря вы тушуетесь, – она второй раз за вечер едва заметно улыбнулась. – Вы – мой гость, и не следует смущаться.
От этих ее слов Валера покраснел так ярко, как свойственно только рыжим.
Пожилая женщина, которая в прошлый раз открывала Валере, внесла поднос, поставила его на невиданный доселе Валерой столик на колесиках и, не говоря ни слова, удалилась. На подносе стояли две фарфоровые чашечки с кофе, на блюде лежали бутерброды с ветчиной, сыром и черной икрой.
– Закусите, – кивнула на поднос Елена.
Валера, конфузясь, потянулся к бутербродам. Рука его замерла в воздухе, не зная, какой выбрать. Наконец он взял тот, что с сыром, и, стараясь не ронять крошки, стал по-кроличьи жевать его.
Хозяйка между тем нервно ходила по комнате, потом закурила, отошла к окну и стала смотреть на улицу.
Кое-как проглотив бутерброд, Валера кашлянул. Она обернулась.
– Так вот, – словно возобновляя прерванный разговор, сказала Елена, – в прошлый раз вы спрашивали меня о Пеликане…
Валера кивнул.
– И тогда я не стала вам говорить, зачем ездила к нему в Забудкино. Что он мне сообщил… Кстати, вы видели его? Он еще жив?
– Умер.
– Ах так! – она помолчала.
– Я был в том доме, где он некогда обитал. Сейчас там проживают дачники. Один историк, преподаватель местного педвуза, с женой и детьми. И представьте себе: этот педагог случайно обнаружил дневники Пеликана.
– Неужели?! Они у вас?
– Увы, – расстроенно произнес Валера, – горе-исследователь передал их другому чудаку. Сегодня я весь день разыскивал этого человека, но безрезультатно.
– Кошмар! – ужаснулась девушка. – Но, во всяком случае, он рассказал вам о содержании дневников?
– Очень приблизительно. Тетради исписаны по-немецки. А, как я понял, он не очень владеет языком. Вдобавок, по его утверждению, часть текста зашифрована. Речь как будто идет о перевозке неких детей из Праги сюда, в Тихореченск… Я вам уже об этом, по-моему, говорил.
– О детях? А как их фамилия?
– Десантовы. Что-то вроде этого.
– Да-да. Вы меня в прошлый раз спрашивали, не знакома ли мне эта фамилия. – Она вновь заходила из угла в угол.