Пробудился он под вечер. Окна квартиры выходили на запад, и комнату наполнял ярчайший солнечный свет. Олегов вскочил с постели, потянулся и неожиданно для себя рассмеялся. Душу охватило чувство, которое с некоторой натяжкой можно было бы назвать счастьем.
Безмятежность, благодушие, одним словом, отпуск, каникулы. Сейчас он сходит в магазин, наберет продуктов, чего-нибудь вкусненького, потом вернется, соберет нужные вещи, захватит несколько книг и отправится на вокзал, сядет в поезд, доедет до Забудкина и снова окунется в ленивую негу дачного существования.
«Постой, – вдруг вспомнил Егор, – а визит к неведомому Коломенцеву?» Стоит ли? Время ведь терпит. Можно сходить через неделю, через месяц… А можно и вообще никуда не ходить, а бумажки, найденные на чердаке, сжечь.
Однако желание поставить точку в этом странном деле оказалось сильнее. Ругая себя за малодушие и бесхарактерность, Олегов наскоро умылся, оделся, начесал жидкие волосики на солидную плешь и отправился на поиски специалиста по оккультизму.
Судя по всему, за массивной дверью, перед которой остановился наш герой, скрывалась огромная коммунальная квартира. В висевшем списке жильцов было не меньше девяти фамилий. «Коломенцеву – 6», – нашел он нужное. Методично нажал на кнопку требуемое количество раз.
Долго никто не открывал, наконец щелкнул замок и на пороге предстал высокий седовласый мужчина лет шестидесяти.
– Что вам угодно? – с нездешней учтивостью поинтересовался он.
– Мне бы товарища Коломенцева, – с некоторой робостью произнес ученый.
– Он перед вами.
– Я, видите ли, сегодня был в библиотеке, и библиотекарь, – тут он запнулся, вспомнив, что даже не узнал имени доброй старушки, – да, библиотекарь, пожилая такая женщина… – он снова остановился, не соображая, как быстро и ясно сформулировать, зачем пришел.
– Проходите, пожалуйста, – не дожидаясь конца объяснений, пригласил седовласый. – Тут у нас, конечно, несколько захламлено, – он кивнул на разномастные корыта и велосипеды, стоявшие на полу и висевшие по стенам. – Не обращайте внимания, пожалуйте в мои, так сказать, апартаменты. – Слово «апартаменты» произнесено было несколько иронично, но в то же время с большим достоинством.
Егор несмело двинулся за мужчиной по каким-то полутемным коридорам, то и дело натыкаясь на острые предметы.
Наконец седовласый толкнул дверь, и Олегов очутился в довольно просторной комнате, обставленной причудливо, хотя и с несомненным вкусом.
С первого взгляда больше всего Егора поразила огромная кровать, причем под балдахином. Подобные сооружения Егор до сих пор видел только в кино. Он, полуоткрыв рот, рассматривал лежбище, совершенно неожиданное в советской квартире. Однако чего не увидишь в коммуналке.
– Вы присаживайтесь. – Хозяин кивнул на массивное, с парчовой обивкой кресло. И хотя парча оказалась довольно потертой, а кое-где просто разошлась, кресло тоже произвело на историка сильное впечатление.
– Так с какой целью вы ко мне пожаловали? – поинтересовался седовласый, стоя возле кресла и с высоты своего роста взирая на усеянную мельчайшими капельками пота лысину Олегова.
– Понимаете, – медленно подбирая слова, начал Егор, – я – историк, аспирант нашего педагогического института. И вот сегодня пошел в публичную библиотеку, чтобы раздобыть некоторые сведения, необходимые мне именно как историку. К сожалению, нужной литературы не оказалось. Библиотекарша, очень любезная старушка, дала мне ваш адрес и сказала, что вы можете помочь.
– Раздобыть некоторые сведения… – повторил вслед за гостем Коломенцев. – А какие именно?
– Я, понимаете ли, интересуюсь розенкрейцерами.
– Кем?! – воскликнул хозяин с величайшим изумлением.
– Розенкрейцерами, – упавшим голосом сказал Егор, которому вдруг показалось, что его сейчас вышвырнут за дверь.
– Розенкрейцерами?! – с тем же изумлением переспросил Коломенцев. – Но этого просто не может быть!
– Может, – удрученно сказал Олегов и поднялся. – Прошу прощения, что побеспокоил вас.
– Да куда же вы? За все время моего пребывания в Тихореченске вы единственный человек, который обращается ко мне с подобным вопросом. Но скажите, зачем это вам? – произнося эту тираду, Коломенцев взял Егора за плечи и мягко, но настойчиво усадил его в парчовое кресло.
Олегов уселся на самый краешек и растерянно думал, как бы попонятнее объяснить свой интерес.
– Видите ли… я, так сказать… диссертацию… пыта… пытаюсь писать…
– Научный труд?!
– Ну да.
– Тогда вы попали по адресу. Чаю, непременно чаю, без чаю никак нельзя, – всплеснул руками седовласый хозяин и куда-то убежал. Егор осмотрелся. Кроме чудовищной кровати и такого же кресла, в комнате имелся громадный письменный стол, заваленный бумагами и книгами, а одну стену полностью занимал книжный стеллаж. Олегов попытался прочитать названия на корешках, но тяжелые плотные портьеры создавали в комнате полумрак, и буквы были почти не видны; встать и подойти поближе Егор не решился. Однако большинство книг имело явно старинный вид.
Вернулся хозяин. В руках он нес чайник.
– Сейчас, сейчас… – пробормотал он, достал из ранее не замеченного Егором небольшого секретера два подстаканника, заварочный чайничек, ложки, сахарницу. – К сожалению, не ждал вашего визита, а то бы сбегал за пирожными, но вот есть баранки… Свежайшие, – словно оправдываясь, проговорил он.
– Ну что вы?! – и вовсе смутился Олегов.
– Сидите, сидите, я все сделаю сам. Итак, давайте знакомиться, – весело сказал он, подавая Егору блюдце с подстаканником.
– Олегов… Егор Александрович, – запоздало представился наш герой. – Можно просто Егор. Преподаю в педагогическом…
– Игорь Степанович Коломенцев, – в свою очередь представился хозяин и церемонно поклонился: – Мукомол.
– Кто? – не понял Егор.
– Тружусь инженером-мукомолом на Тихореченском мелькомбинате. Значит, вас, Егор Александрович, послала ко мне милейшая Марта Львовна?
Олегов кивнул, поняв, что речь идет о библиотекарше.
– Замечательно. Наконец-то у меня появилась возможность блеснуть эрудицией. И все-таки, что за труд вы пишете?
Олегов замялся.
– Ладно-ладно, не буду вас попусту допрашивать. Про розенкрейцеров я могу рассказывать очень долго, но вот есть ли у вас время?
Егор сказал, что времени у него достаточно.
– Тогда начнем. Скажите, слыхали ли вы о тамплиерах?
– Рыцари храма, – неуверенно произнес Олегов, – средневековый рыцарский орден… В романе Вальтера Скотта «Айвенго» действует храмовник…
– Верно, верно.
– Помнится, у них еще был конфликт с каким-то французским королем…
– С Филиппом Красивым, – подсказал Коломенцев. – Кое-что вы действительно знаете. Тогда я продолжу.
В 1307 году все члены ордена во Франции были арестованы, имущество их конфисковано. Против тамплиеров было выдвинуто обвинение в ереси и поклонении дьяволу. Корни гонений, конечно, в другом: храмовники достигли такого могущества, что составили конкуренцию королевской власти, к тому же они считались неимоверно богатыми, а казна Филиппа Красивого была пуста. Короче говоря, запылали костры. Десятки тамплиеров вместе с Великом Магистром Жаком де Молэ были сожжены.
Но король так и не завладел сокровищами тамплиеров, они таинственно исчезли. Как говорят, их ищут до сих пор. Однако не в сокровищах дело. По существующей легенде, части французских тамплиеров удалось спастись от костра и бежать в Шотландию, где якобы они учредили новую ипостась ордена, от которой потом пошли масоны. К слову, в некоторых странах, например в Португалии, тамплиеры продолжали существовать вполне легально и не подвергались особым репрессиям, только сменили свое название. Так, к примеру, там существовали рыцарские ордена Калатрава и рыцари Креста, то же произошло и в Испании. Пример – орден Монтесской Богоматери. У тамплиеров было достаточно золота, чтобы оказать давление на испанского короля. У них вообще имелись неограниченные средства, которые, как я уже говорил, так и не были найдены.
– А в чем, собственно, обвиняли этих самых тамплиеров? – поинтересовался Егор.
– О! Обвинения были ужасны. Поклонение Сатане, которого они именовали Бафомет. Сей странный идол изображался в виде козла, а голова его имела два человеческих лица – мужское и женское. Двуполое существо, одним словом. Потом их обрядность… Якобы во время приема в члены ордена новопосвященный должен был целовать в зад остальных членов ордена, а те целовали его. Говорили, что среди тамплиеров процветал гомосексуализм, другими словами – содомский грех. Во время мессы капелланы тамплиеров не совершали причастия, плевали на распятия. Каково?!
– Да уж, – подтвердил всю чудовищность обвинений Олегов.
– Правда, точных подтверждений этому не существует. Показания подследственных на процессе были добыты при помощи ужасающих пыток, а позже большинство из рыцарей отказались от них. Орден, казалось, был разгромлен, во всяком случае, видимая часть айсберга, но легенды и домыслы о нем прошли сквозь века. Говорили, например, что в самом Париже тамплиеры переместились в подземелья и оттуда продолжают править миром. Вы, конечно, слышали о парижских катакомбах. Некоторые находки в них подтверждают это предположение.