Собака забилась под диван, и весь вечер ее не было ни видно, ни слышно. Я же провел этот вечер в размышлениях, в результате которых решил вернуть Микки фирме. Но ночью я проснулся от неожиданной мысли: а не попробовать ли мне перевоспитать ее?
«Что ж, — подумал я. — Попытка не пытка!»
На следующий день я не стал кормить собаку теми концентратами, которые приносили разносчики фирмы и каждое утро клали мне под дверь. Я налил ей в миску куриного бульона и бросил пару кусков мяса. Все последующие дни я продолжал кормить Микки тем, что ел сам, к своему удивлению обнаружив, что она обожает свежие огурцы.
Через несколько дней агрессивность собаки уменьшилась. Мои предположения оказались верными: в концентратах, прилагаемых фирмой к собаке (почти за бесценок!), содержалась небольшая доза какого-то возбудителя. Может быть, кофеина или чего-то другого. Но, как бы то ни было, я оказался прав: съев такую пищу, собака становилась нервной и, естественно, сильнее реагировала на звуки, запахи и другие раздражители.
Чтобы не вызвать подозрений у соседей, я продолжал брать концентраты, которые каждое утро оставлял у моих дверей разносчик. Содержимое банок я отправлял в унитаз.
Микки становилась просто собакой. Она, конечно, лаяла на гостей, но не больше двух-трех раз, как бы для приличия. Затем, удовлетворенная, ложилась на подстилку. Она лаяла, чтобы привлечь мое внимание к телефону, если я брился в этот момент в ванной комнате и не слышал звонка. Но, когда я сидел в комнате, а телефон начинал звонить, она молчала, выжидательно глядя на меня. Микки знала, что я люблю, а что бы не одобрил. Например, я строго-настрого запретил ей делать кучи на персидском ковре, доставшемся мне от бабушки, а так же начал прятать от нее тапочки, чтобы она перестала их грызть.
Совсем забыл! В правилах пользования собакой, полученной от фирмы, указывалось, что любой гость может, конечно, с разрешения хозяина, выместить на его собаке свое плохое настроение. С условием выплаты части денег, если просто ее побил, и полной суммы, если Микки сдохла.
Как-то раз один из моих знакомых пришел ко мне в гости не один. Его друг представился, как Скотт Вулф. Мы пили пиво и разговаривали о том о сем. Я заметил, что Скотт явно не в духе. Он никак не мог унять раздражение, но неизвестно, чем оно было вызвано. Думаю, что не мной. Вулф огрызался на нас с Вальтером, злился по малейшему поводу. Наконец он не выдержал и вышел на кухню. Я пошел вслед за ним.
Мой гость стоял над собакой:
— Ну, что, маленькая сучка, будешь меня кусать или нет?
Услышав это, я похолодел. По правилам, установленным фирмой, я должен был предложить гостю сорвать свой гнев на моей бедной Микки.
— Что у тебя за собака? — Скотт обернулся ко мне. Его лицо было красно от гнева. — Она не бросается на меня! — Тут он перевел взгляд на Микки, спокойно лежащую на подстилке.
— Извини, но я ничем не могу помочь тебе! — вежливо, но холодно ответил я.
Он стиснул челюсти от едва сдерживаемого бешенства и зло глянул на меня:
— Ну, спасибо, уважил!
Вулф вышел, сильно хлопнув входной дверью.
С тех пор я избегаю этого человека. Да и вообще, стараюсь, не приглашать к себе незнакомых людей. Что подумают они, глядя на мою Микки, если даже друзья замучили вопросами: та ли у меня Микки или уже другая? Сначала я отвечал, что та же самая. Потом врал, что другая. Потом, когда они стали замечать, что для Микки собака слишком спокойная, я стал изворачиваться и отшучиваться.
Один из моих знакомых даже спросил, мол, не взял ли я себе простую болонку?..
Ну что на это можно было ответить?
Прошел еще месяц. Мы с Микки подружились. Она скрасила мое одинокое, унылое существование. Я разговаривал с ней, читал ей вслух газеты, мы вместе смотрели телевизор. По ночам, когда нас никто не видел, мы прогуливались по городу или сидели в маленьком садике позади дома.
Микки теперь мне не мешала, а даже помогала. В подвале дома завелись крысы. Я это понял по постоянному шуршанию и топоту множества маленьких лапок, раздававшемуся в ночной тишине. И моя храбрая Микки начала на них охотиться.
Признаюсь, что никогда раньше не слышал, чтобы собаки ловили крыс. А моя — ловила. Перед тем, как закопать в дальнем углу сада, она всегда показывала мне свой улов. Видимо, надеялась, что я похвалю ее. Я, конечно, поощрял собаку, но не только ласковым словом, но и кусочком свежего огурца.
Я и не думал, что у нас с Микки появились враги.
Как-то вечером я задержался на работе дольше обычного и пришлось возвращаться по темноте.
Я, как всегда, брел сквером. Стояла прекрасная осень. Вечер был прохладен, но тих: ни одна травинка не колыхалась, ни один листочек не шелестел. Опавшие листья мерно шуршали под ногами. Мне доставляло удовольствие идти по ним, дышать их прелым запахом и радоваться, что они еще не убраны дворником.
Вдруг из темноты аллеи выступила темная фигура. Сначала я опешил. Но через секунду взял себя в руки и смело направился прямо на человека в черном. Если бы я знал, чем это кончится!..
Оказавшись лицом к лицу с ним, я удивленно воскликнул:
— Вы?.. — вот уж никак не ожидал увидеть Скотта Вулфа! — Что вы здесь делаете так поздно?
— Жду одного козла, который предпочитает собак вместо баб.
Я считал себя человеком сдержанным, но, услышав такое в свой адрес, размахнулся и изо всей силы саданул его по скуле. Пальцы тотчас заныли — ведь я не был профессиональным борцом.
Тут позади послышались шаги. Я оглянулся: еще один человек в черном занес надо мной бейсбольную биту…
Падая и почти теряя сознание от взрыва в голове, которым отозвалась боль, я почему-то подумал об очках. Они отлетели куда-то в сторону, и мне даже показалось, что я слышал хруст стекла под ногами моих мучителей…
Но, видимо, Фортуна снизошла до меня и в самый нужный момент послала мне спасение. Совсем рядом раздался свисток полицейского. Услышав его, мои истязатели бросились наутек.
Полицейский, а им оказался мой старый добрый знакомый мистер Блек, помогая мне подняться, удивленно спросил:
— За что это они вас, мистер Браун?
Его удивление было обоснованным. Во-первых, я никогда раньше не участвовал в драках, тем более уличных. Даже в детстве я был примерным мальчиком, стараясь все конфликты улаживать мирным путем. Во-вторых, с появлением фирмы «Микки» в городе резко сократилось число преступлений.
Я попытался уклониться от объяснений, ведь тогда мне пришлось бы выдать свою тайну. Потирая больные места, я коротко выдохнул:
— Честное слово, не знаю!
— Но, может быть, вы узнали кого-нибудь? По-моему, стоит заявить в полицию. Если за ними есть что-то покрупнее драки или мелкого хулиганства, то их упекут за решетку, обещаю вам! — не унимался Чарли Блек.
— Благодарю вас, я думаю, что они меня с кем-то спутали!
— Ну, как знаете, мистер Браун! Может быть, вы еще пожалеете, что не обратились к нам с заявлением!..
Как жаль, что он оказался прав! Очень скоро я действительно пожалел о том, что не принял мер предосторожности.
С того дня пролетело две недели. Мои болячки прошли, и я уже начал забывать происшествие. Тем более, что мне срочно понадобилось уехать в Техас на два-три дня, чтобы уладить там кое-какие дела.
Поговорив с Микки, потрепав ее по загривку и показав, где находится еда и вода, а, главное, — собачий туалет, я велел ей охранять дом. Ничего не всколыхнулось во мне, никакое шестое чувство не встрепенулось, когда я, закрыв за собой дверь, сел в машину и включил зажигание.
В Техасе я пробыл два дня. Благополучно уладив дела, вечером третьего дня я уже ехал по улицам родного города.
За четыре дома от моего меня удивило оживление, царившее здесь в столь поздний час. Дорогу перекрыли две полицейские машины с включенными мигалками. Народ толпился, в основном, около моего дома.
Бросив машину, я стал пробираться через толпу к калитке. Когда я открыл ее, мне навстречу шагнули двое незнакомых полицейских.
Один из них, молодой парень с вздернутой, точно у зайца верхней губой, преградил мне дорогу:
— Посторонним вход воспрещен!
— Я не посторонний. Это мой дом! — я возмущенно уставился на него.
Парень немного смутился, в это время ко мне обратился второй:
— Вы — мистер Браун? — он пристально вглядывался в мое лицо и хмурился.
— Он самый… Что случилось?
— Попытка ограбления. Прошу пройти с нами, — полицейские двинулись по дорожке к дому. Я — за ними, ничего не понимая. Какое еще ограбление? Что у меня красть?..
Когда я открыл дверь, первое, что мне бросилось в глаза, — пустая подстилка собаки. Уже потом я заметил, что окно в прихожей разбито и что в комнатах беспорядок.
— Где Микки? — вырвалось у меня.
— Это вас беспокоит больше того, что вас обокрали? — последние слова полицейский сопроводил жестом, показывая на разгром, царящий в доме. — Прошу проверить наличие вещей!