Тина открыла рот. Не поверила?.. Как бы это было замечательно!..
— В 11.35?.. Откуда вы знаете?
— Посмотрел на часы. Видите ли, резко потемнело…
— Да!..
— Значит… — я помолчал, чувствуя, что почему-то онемел язык. — У вас все кончилось так же.
— Так же. Что это было? Это пророчество или?.. И почему мы? Может, мы можем что-то изменить?
— Не знаю. Я думал, что изменил. Думал, это касается только меня. Думал, что вконец чокнулся на своей работе.
— А кем вы работаете?
— Никем, — ответил я ненамеренно жестко, сквозь зубы. — Был дутым пузырем… Пузырь лопнул. Теперь тоже никто, и этому рад.
Она жалко улыбнулась.
— А костюм хороший…
Я невольно усмехнулся в ответ.
— Все мыльные пузыри хорошо выглядят. Достаточно, если скажу, что был офисной крысой? Довольно крупной крысой, и все-таки… Продавать душу двадцать четыре часа в сутки…
— Вы католик?
— С чего вы взяли?
— Просто так подумалось. Просто я сама… И… все остальные не считают, что крупный бизнес — это продажа души.
Я улыбнулся.
— Вы ошибаетесь. В глубине души все это знают. Даже те, что не верят… — и слова отчего-то вновь застряли у меня в горле. Я был уверен, что не верил. Еще «вчера» не верил. А сегодня — я не знал, что и думать. Произошедшее было совершенно невозможным. — Ни в бога ни в черта… — пробормотал я наконец в леденящем суеверном страхе, — будто подобными словами мог что-то стронуть в течении событий, снова сделать его фатальным, ведь так хотелось верить, что что-то может измениться оттого, что мы сами станем другими. Но какими именно нам надо стать?..
— В нашей семье все веруют.
— Я не такой, — я решил оставаться честным, хоть не мог подавить внутренний трепет.
— Но мы оба помним…
— Именно за этим я это сказал… Вряд ли тут что-то может нас связывать.
— Я тоже могла нагрешить…
— Или наоборот…
— Но может быть, было нужно, чтобы мы встретились? Кто-то из нас должен сказать другому что-то важное.
— Что, например?
— Может быть, вы должны поверить?
Я выдавил смешок, ощутив слабо зашевелившуюся ярость.
— Не уверен, что дело в этом… И что тогда я могу сказать вам?
— Наверное, ничего…
— Вот именно… Тина.
— Джек?
— Джек Вирбски.
— Тина Мендес.
— Я не знаю, что сказать. Но может быть… все не обязано быть в точности так, как мы помним. Может быть, это какая-то развилка во времени. Мы уже ведем себя иначе. Может быть, так же поступит Луна?
— Может быть… Джек… — повторила она и ее голос умоляюще дрогнул. — Вы могли бы сделать одну вещь?
— Какую?
— Завтра, в 11.35, вы не могли бы?.. — она замолчала.
— Придти сюда? — закончил я. И она кивнула.
— Прошу вас. Пожалуйста…
— Не могу вам этого обещать, — сказал я подумав. — Простите. Я должен узнать, вдруг то, что должно произойти, помнит кто-то из моих близких. Боюсь, тогда в это время мне будет лучше быть с ними…
— Конечно… — она внезапно посмотрела на мои руки. Я понял, что она ищет кольцо. Которого не было.
— Мы в разводе, но это не значит…
Она молча кивнула.
— И у нас есть сын.
— Я понимаю…
— Простите, Тина. — Я поднялся из-за столика, махнул Элен и, оставив деньги на столе, двинулся к выходу. Голова кружилась, но все же скотч и кофе разливались в жилах необычной бодростью, почти смертельной, и было совершенно неважно, что будет потом. Будет даже совершенно неважно, если я по ошибке шагну под грузовик.
* * *Грузовики меня сегодня избегали.
Женщина, назвавшая меня два года назад честолюбивым ничтожеством и вышвырнувшая мои вещи в окно, тоже.
Каким-то чудом ровно удерживая руль красного бентли, я упорно звонил ей, но она так и не подняла трубку. Зато до меня дозвонилась секретарша Джейн, в те краткие моменты, когда я оставлял попытки.
— Вирбски! Ты срочно нужен шефу!
— Пусть идет слону в задницу.
Я заблокировал этот номер. Через некоторое время новый звонок, с незнакомого номера:
— Эй, ты же спас компанию! Он хочет поговорить с тобой о повышении.
— Пошел к черту, пусть дальше сам ее спасает.
Тем более, недолго осталось…
Снова звонок и утробный рокот в трубке:
— Джонни, мальчик мой, чего ты хочешь?..
Я на мгновение зажмурился, рискуя наконец встретиться с вожделенным грузовиком.
— Чего я хочу? Чтобы завтра в 11.30 вы подошли к окну и 5 минут не сводили глаз с неба! Тогда поймете, чего я хочу.
Я отключил телефон и швырнул его на заднее сиденье. Остервенело стащил с шеи галстук и бросил туда же.
И вдруг пожалел о сказанном.
Это было жестоко. Но не более чем то, что все равно случится…
Все равно случится? Значит, я не верю, что могу что-то изменить. Ну да. Не верю. Ни я. Ни Тина. Ни кто-либо еще. Ради любого из нас, кто бы он ни был, ради его праведной жизни и правильных мыслей, Луна не превратит Землю в лепешку. А бог, если он есть, не уничтожит всех, ради некоторых. А если уничтожит, пошел к черту такой бог.
Я круто свернул на обочину и остановился. Лучше поздно, чем никогда?
Никогда уже случилось. Никто не помнит этот день. И не вспомнит его «завтра», после одиннадцати тридцати пяти. Я могу тешить свое лицемерие, проводя этот день с теми, с кем должен был быть рядом последние два года, но если не был, теперь ничего не исправить. Это ничего не даст им. Это что-то даст только мне, а я этого ничем не заслужил.
Я в последний раз включил телефон и наконец нарвался хотя бы на автоответчик:
— Сьюзан, я знаю, что это ничего не значит. Но я люблю тебя. И Томми.
Это ничего не значило. Но если бы она знала, что случится завтра, она бы поняла. Но она не знала. И не перезвонила. А если и знала, не хотела портить моим присутствием свои последние минуты.
Но это было после. Она не перезванивала следующие двадцать три часа. Я просто знал, что так и будет, а пока, я развернул машину и погнал ее назад в город, не доехав до маленького городка, где жила Сьюзан.
Но были. Были затем и другие дни. Этот же самый день. Снова и снова, когда я все же приезжал к ним. Узнал, в какую в точности минуту могу их застать. Был с ними до конца, но «следующий» день все расставлял по местам — этого никогда не было для них, все сброшено, счет по нулям.
А что я сделал тогда, вернувшись в город? Первым делом вышел из машины и заорал в толпу:
— Эй, кто-нибудь помнит, что будет завтра?! В полдвенадцатого?!
И когда я крикнул это в третий раз, на углу очередной улицы, ко мне вдруг подобрался жутковатого вида черный парень с бешеными глазами.
— Эй! Что ты об этом знаешь, хлыщ?!
— А что знаешь ты?
Он странно пожевал выпяченными губами.
— Я, конечно, был под кайфом. Но что-то знакомое есть в твоем «приходе»… Луна трахнулась о нас со всей дури, да?..
— Именно так, парень…
Он вдруг цепко схватил меня за шиворот и влепил в ближайшую грязную стену:
— Что вы натворили, сволочи?!.. Доэкспериментировались, да, мать вашу через колено?!.. — в его голосе зазвучали истерические нотки.
— Эй, тихо!.. Я не ученый!..
— Ученые служат большим кошелькам! А ты кто?!..
— Идиот! Я такой же как ты. Кому служишь ты? Дури, которую принимаешь, или просто так вышло?
Он отступил, озадаченно моргая.
— Ты точно с этим не связан?
— Как и ты. Меня просто зашвырнуло во вчерашний день.
— Круто, мужик… Но никто ничего не знает.
— Нас самое меньшее трое — в этом городе. Я знаю еще одну.
— А она кто?
— Просто официантка. Выбор случаен. Нам надо найти остальных.
— Зачем?
— Потому что они такие же как мы, «наша стая», только мы можем понять друг друга. И может быть, среди нас найдется кто-то, кто знает, что происходит. А может и что делать.
Он заржал.
— А что тут можно сделать? Пульнуть в Луну из рогатки?
— Не знаю.
— Да иди ты к черту, мужик, что ты узнаешь за несколько часов? А потом, может и нам будет глубоко наплевать, — на самом деле употребил он, конечно, куда более грубое слово. — Думаешь, молния ударяет дважды в одну и ту же задницу?
— Молния, может и нет, а Луна — может.
— Тогда увидимся «завтра», придурок…
— Как хочешь. И как звать тебя завтра?
— Нарик.
— Ну тогда зови меня Клерк.
И все-таки, это был успех. Подобные нам — были. Но как же я сразу не догадался до такой простой и очевидной вещи как интернет?..
Наверное, из-за шока. И отправившись домой, я исправил это упущение. Да, это стоило сделать с самого начала…
Опустим подробности. Поиски до утра, поток всяких глупостей и ложной информации. Но уже к вечеру что-то стало проясняться. Имена — конечно, все больше псевдонимы. И все-таки я нашел почти десяток таких же как я — что-то помнивших. К сожалению, пока ничего не знавших. Мы договорились искать дальше. И если вдруг повторится то же самое, связаться снова как можно раньше. Мы запоминали имена и номера телефонов, ничего кроме собственной памяти захватить «во вчера» мы не могли. Строили предположения. До вечера я все же собрал кучу распечаток, чтобы удобнее было с ними обращаться, а потом… Черт побери, я снова проснулся носом в клавиатуру. Только уже у себя дома и мгновенно вспотел, посмотрев на календарь на своих часах — 23-е… Несколько часов. Сегодня. И может быть, все кончится и уже не повторится… Нужно ли оказаться в том же месте в то же самое время или… это будет бесполезно, ведь мы уже прошли совсем другой путь. И все-таки, меня на какое-то время охватила паника оттого, что я не могу вернуться туда, откуда ушел вчера, нарушив ход событий. Просто ничего не мог поделать, минут пять задыхался от ужаса и убеждал себя, что возвращение ничего не изменит. И в конце концов, если все кончится, мне уже не нужно будет снова переживать этот день.