– Конечно, – сказал Илья.
– А тебя не спрашивали, – бросил ему Альбертович.
Но Илья пропустил это мимо ушей, он уже пел, подойдя к Маргарите:
– Изгиб гитары желтой ты обнимаешь нежно…
– Струна осколком эха, – подхватила Маргарита, увлекая Илью в танец, – пронзит тугую высь…
Вальсируя, они пели уже вдвоем:
– Качнется купол неба большой и звездно-снежный…
– Как здорово, – вступил Василий, – что все мы здесь сегодня собрались…
Альбертович, с ненавистью глядя на Илью, налил себе еще самогона.
Продолжая танцевать, Маргарита крикнула:
– Давайте! Все! Качнется купол неба большой и звездно-снежный…
И все, кроме Альбертовича, запели хором:
– Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались…
Но в это время Альбертович опорожнил стакан и, тут же захмелев, прервал песню:
– Стоп! Ты, пало! – крикнул он Илье. – Ты чё тут про русских выступал?
– Ну, хватит, Сергей Альбертович… – примирительно сказала Маргарита.
– Это тебе хватит, – огрызнулся Альбертович. – А я депутат.
И, достав мобильник, стал набирать какой-то номер.
– Вы куда звоните? – подозрительно спросила Маргарита.
– Куда надо, – снова отрезал Альбертович и сказал в телефон: – Алло! Милиция? Девушка, запишите адрес: Айвазовского 5, квартира…
Но договорить не успел – Маргарита бросилась к нему, стала отнимать телефон:
– Не смейте! Стоп!
Альбертович поднял руку с телефоном, чтобы Рита не могла достать, и тут, подтверждая ее испуг, раздался настойчивый звонок в дверь.
– Вже пришли? – изумился Василий. – Швыдко у вас!
Все переглянулись, а звонок повторился еще настойчивей.
Но все молчали.
Дверь, тем не менее, открылась, и в проеме возникло молодое мужское лицо.
– Соседи, – сказало это лицо, – а чё это тут у вас?
– А ты кто? – спросил Сергей Альбертович.
– Петр Трофимов, сосед снизу, – представилось лицо. – Я слышу, тут дымом пахнет шум…
– И мясом, – усмехнулся Илья. – Студент?
– Ага, – сказал Трофимов, двигаясь к столу. – А вы откуда знаете?
– А я учитель литературы. «Вперед! Мы идем неудержимо к яркой звезде, которая горит там вдали!» Правильно?
– Дался вам этот Чехов! Будьте здоровы! – сказал Трофимов и выпил чей-то недопитый стакан с водкой.
– Не понял, – сказал Сергей Альбертович. – При чем тут Чехов?
– Чехов – это наше все! – ответил Илья и кивнул Арсену на Трофимова: – Дай ему закусить.
– А чё это у вас кровь? – спросил Трофимов Альбертовича.
– Нет, я про Чехова не понял, – сказал ему Альбертович.
– А у меня маманя двинутая на театре, – объяснил Трофимов, рыская глазами по столу. – Вот и назвала меня Петей, по Чехову. Мучаюсь всю жизнь. Задолбали эти интеллигенты. Каждый свои знания показывает.
Арсен принес с кухни тарелки с мясом и овощами. Трофимов взял огурец, с хрустом откусил и продолжил:
– Но, слава Богу, в театры теперь все меньше ходят, – и снова налил себе самогона. – Можно? – Выпил, не дожидаясь ответа, и крякнул: – Золото! – И повернулся к Василию: – С Украины?
Заметив на полу осколки разбитой бутылки, на а столе окровавленный ватный тампон, осторожно – салфеткой – поднял тампон, осмотрел, перевел взгляд на разбитую губу Ильи, а затем – на окровавленный висок Сергея:
– Та-ак… Интересно… У вас тут драка была…
– Нет-нет! – поспешила Маргарита. – Какая драка? Вы кушайте…
– А ты, случайно, не студент юрфака? – спросил Арсен.
– Я курсант Академии МВД, – гордо заявил Трофимов. – Практику прохожу в следственном департаменте.
– Чеховский студент стал ментом. Нормально! – заметил Илья.
– Ну, я пишов, Маргарит, – сказал Василий. – У мэнэ велогонка.
– Мне тоже пора… – заявил Арсен и для убедительности посмотрел на часы.
– Минуточку! – сказал Трофимов. – Ваши документы, пожалуйста!
– С чего это? – возмутился Альбертович. – Ты кто такой?
Но Трофимов не оплошал – показал красное удостоверение:
– Прапорщик милиции и помощник следователя. Тут была драка с нанесением ран, угрожающих жизни. У вас ранение в голову, у товарища губа разбита. – И Трофимов достал блокнот из пиджачного кармана. – Я должен снять показания и составить протокол. Во-первых, чья это квартира?
– Слушай, курсант, – сказал Альбертович и достал депутатское удостоверение. – Я депутат. Видишь? Поэтому кончай эту бодягу и вали отсюда.
Но оказалось, что этого юного Пинкертона смутить невозможно. Он взял у Альбертовича его удостоверение:
– Депутат? Интересно… – Сел и стал переписывать себе в блокнот: – Зарубин Сергей Альбертович… Это ваша квартира?
– Отдай ксиву, пацан! – попытался Альбертович забрать свои «корочки».
Но Трофимов не отдал:
– Минуточку. Квартира ваша?
– Ну, моя… – после паузы сказала Маргарита.
– Замечательно, – произнес Трофимов. – Документы.
– Ну, я ее снимаю…
– Очень хорошо, – Трофимов взял огурец из тарелки. – Паспорт и договор аренды.
– Слушай, парень! – не выдержал Альбертович. – Чё ты пристебался? Тебя же, как человека приняли, налили, закусь дали. Чё те еще надо?
– Товарищ депутат, вы закон о регистрации граждан по месту жительства приняли? – спросил его Трофимов.
– Так я токо вселилась, я зарегистрируюсь, – сказала Маргарита.
– Вот именно, – заметил Трофимов, – только вселилась, а уже мангал на балконе, кровь, драка. Паспорт!
Маргарита принужденно подала свой паспорт.
– Да пожалуйста!
Сергей Альбертович стал звонить куда-то по телефону.
– Договор аренды, – потребовал Трофимов у Маргариты.
– Будет.
Листая ее паспорт, Трофимов усмехнулся:
– Ну вот, регистрация в области… – и, жуя огурец, стал переписывать в блокнот: – Фонарева Маргарита Ефимовна… А договора аренды нет. И таких в Москве двести тысяч! Двести тысяч квартиросдатчиков не платят налог с аренды своих квартир. А вы, товарищ депутат, приняли постановление привлекать их к уголовной ответственности. Вот я и привлеку – и хозяев тутошних, и гражданку Фонареву.
– Слушай, командир, – отодвинул всех Арсен, – давай по-хорошему договоримся…
– А по-хорошему это как? – спросил Трофимов.
– Ну, сколько ты хочешь?
– Вы мне взятку предлагаете?
– Нет, я тебе любовь предлагаю! – с сарказмом сказал Арсен.
– Какую еще любовь? – не понял Трофимов.
– А ты какую любишь?
– Паспорт! – рявкнул Трофимов.
– А что, ты только паспортом любишь?
– Паспорт!!!
Арсен подал ему свой паспорт:
– Держи…
Альбертович в сердцах захлопнул свой телефон:
– Блин, суббота! Никому не дозвониться!
Пользуясь моментом, Василий попытался незаметно выкатить из квартиры свой велосипед.
Но Трофимов был бдителен.
– Куда?! Стоять! Документы!
– Так я ж на лосипеде! В мэне нэма ничого!
– Понятно… – Трофимов налил себе самогона и выпил. – Так… Ну, что я могу сказать? Изучив обстоятельства дела, составляю протокол об организации гражданкой Фонаревой борделя в съемной квартире по адресу…
– Чего?! – возмутилась Маргарита.
– Ты что?? – воскликнул Илья. – Какого еще борделя?!
Трофимов, хмелея на глазах, заявил:
– Одна женщина, четыре мужика, ящик спиртного и драка с нанесением ран, опасных для жизни, – это что, по-вашему? Опера «Лебединое озеро»?
– Нет, – ответил Илья, – балет «Чио-Чио-сан».
Маргарита налила Трофимову в стакан, сказала вкрадчиво:
– Петя, мы же соседи. Я обещаю…
Трофимов пьяно уставился глазами на ее бедра.
– Так, соседка, вот эти все мешают мне исполнению обязанностей. Пошли-ка сюда для подписания протокола.
И, обняв Маргариту за талию, повел ее в спальню.
Маргарита, обернувшись, с мольбой посмотрела на мужчин.
– Идем, идем, – сказал Трофимов, – не боись…
Но Альбертович догнал их, схватил Трофимова за шкирку.
– Урод! Я тебе сейчас такой протокол!..
– А это уже статья, – сообщил Трофимов. – Нападение на сотрудника ми…
Альбертович не дослушал и с такой силой стукнул Трофимова головой о стену, что тут рухнул на пол и отключился.
– Ни хрена себе! – сказал Илья.
Маргарита испуганно бросилась к Трофимову:
– Петя! Петр! Алло! – припала ухом к его груди и в панике зашептала: – Он не дышит! Ребята…
– И что теперь делать? – спросил Арсен.
– Ну, я пишов, – сказал Василий и покатил к двери свой велосипед.
– Стой, «пишов»! – остановил его Арсен.
Илья, став на колени, стал проверять дыхание и сонную артерию Трофимова.
– Ну? – спросил Альбертович.
– Жив. Просто вырубился, – сообщил Илья, взял со стола бутыль самогона и стал лить его в рот Трофимова.
– Ты что делаешь??! – испугалась Маргарита.
– Правильно, – сказал Арсен, – пусть отдыхает. Надо думать, что с ним дальше делать.
– «Скорую» вызвать, – предложила Маргарита.
– Забудь! Еще чего! – сказал Илья и посмотрел на Альбертовича: – Ну, ты дал!