— Почему Врата закрыты? — спросил воевода. Друид заломил руки — похоже было, что он уже несколько суток не спал.
— Не знаю, — ответил он жалобно. — Магические слова перестали действовать.
— Что это значит?
— Средние и Малые Врата исчезли, как когда-то Великие. Мы заперты здесь навсегда.
— Нет, так не пойдет, — сказал Касваллон, борясь с подступившей паникой. — Успокойся и расскажи мне про эти магические слова.
Напускное спокойствие горца немного приободрило друида. Он сел на свою узкую койку и стал говорить.
— Сами слова не имеют смысла. Их сила в звучании. Звук приводит в действие глубоко спрятанную механику. Это похоже на свист, которым хозяин подает команду собаке — только здесь мы имеем дело с чем-то гораздо более сложным, выше нашего понимания.
— Что-то сломалось, — предположил Касваллон.
— Да, сломалось. Но эта механика была создана очень давно людьми высшего разума, о чьих познаниях можно только догадываться. Я своими глазами видел устройства не больше моей ладони с тысячью рабочих частей внутри. У нас нет орудий, чтобы их починить, и мы понятия не имеем, как это делается.
— Значит, Талиесен для нас недоступен?
— Я молюсь, чтобы он на своей стороне занимался той же задачей.
— Ты один из первоначальных друидов?
— Нет, — засмеялся жрец, — мой дед был из них. Я Сетра из Хестена.
— Есть ли кто-то из древних по эту сторону Врат?
— Нет, насколько я знаю.
Касваллон поблагодарил его и вернулся к лошади. Два дня спустя, усталый до предела, он въехал в город. Больше он не встретится с Мэг, не прижмется губами к ее губам. Не увидит, как вырастет Донал. Не узнает, какая судьба постигла его народ. Он обречен доживать свой век в чужом краю, под незнакомыми звездами.
Он отыскал королеву в ее покоях, в восточном крыле. Не сказав ничего об исчезновении Врат, Касваллон стал расспрашивать Сигурни о священнике, который спас ее в младенческом возрасте.
— Что ты хочешь знать? — спросила она.
— Для начала скажи, остался ли он тогда жив.
— Ты же знаешь, что да.
— Я устал, госпожа, и голова у меня плохо работает. Извини. Я хотел спросить, жив ли он теперь.
— Жив, но дни его сочтены. Его монастырь находится в Темном лесу, в одном дне пути на восток. Я, однако, слышала, будто он ослеп и лишился разума.
— Можешь дать человека, который проводит меня туда?
— Конечно. Это так важно?
— Важнее, чем мне хотелось бы думать.
Касваллон взял двух запасных лошадей и отправился в путь с проводником по имени Бедвир. В Темный лес они въехали ночью. Бедвир сполз с седла и постучался в монастырскую дверь. Сонный монах открыл им и напугался, увидев вооруженных людей.
— Мир тебе, — сказал Бедвир. — Мы люди королевы, а не разбойники. Жив ли еще настоятель?
Монах кивнул и повел их узкими коридорами к выходящей на запад келье. Стучаться он не стал, лишь тихо отворил дверь и вошел. В келье горела лампа. На постели лежал старец, устремив открытые глаза в потолок.
— Оставьте нас, — приказал Касваллон.
Бедвир вышел вместе с монахом, спрашивая, не найдется ли для него еды. Монах обещал дать хлеба и меда.
Касваллон сел рядом с настоятелем. Тот сильно одряхлел со времени их встречи в лесу, и его незрячие глаза казались неестественно яркими.
— Слышишь ли ты меня, Астел?
— Да, друг мой Красный Ястреб. Мало того, в твоем голосе мне слышится страх.
— И есть отчего. Тогда, в лесу, тебе была нужна моя помощь, теперь мне нужна твоя.
— Магия истощилась, Ястреб, — уголком губ усмехнулся старик. — При всех своих обширных познаниях я не могу более встать с этого ложа и не способен увидеть закат. Завтра я уйду к моему Владыке.
— Послушай меня, Астел, Врата закрылись.
— Эта новость давно устарела.
— Я говорю о Средних Вратах.
— Как, опять? Быть не может.
— Поверь, Астел, они закрыты. Как мне отворить их?
— Погоди-ка. Когда ты видел меня в последний раз?
— В лесу, с новорожденной королевой.
— Понятно. Я так долго играю с временем, что совсем запутался. — Астел закрыл невидящие глаза. — Да, теперь я все понял. Фарлен все еще под угрозой, королева еще не прошла во Врата, все твои открытия еще впереди.
— Так помоги же мне! Скажи, как открыть Врата. Я должен привести в Фарлен королеву, иначе мой клан погибнет.
— Говорить бесполезно, мой мальчик. Я могу лишь показать, могу научить тебя. Это займет много времени — одиннадцать лет, если я правильно помню.
— Столько у меня нет. — Надежда начинала покидать Касваллона. Старик впал в детство и сам не знает, что говорит.
Но Астел, словно прочитав его мысли, схватил его за руку и заговорил голосом сильным и властным:
— Не отчаивайся, мой друг. Есть многое, чего ты не можешь понять. Я создал Врата, будучи молодым и самонадеянным. Я открыл нити, связующие мириады прошлых времен и параллельных миров, и построил машины, чтобы передвигаться по ним. Это я позволил Великим Вратам закрыться. Моя раса использовала вселенную как колоссальный публичный дом. Начальный источник силы я перенастроил для снабжения Средних и Малых Врат. Но всякая сила когда-нибудь истощается — даже та, что исходит от взорвавшихся звезд и питает Сипстрасси. Сейчас, в твоем настоящем, она подходит к концу. Есть, однако, другие источники. Когда ты научишься находить и настраивать их, все Врата восстановятся. Человек, которого ты здесь видишь, — лишь последняя искра яркого пламени. В эту ночь он умрет, но мы с тобой встретимся снова, и я буду учить тебя. За этим монастырем есть пещера — над входом в нее в камне выбита чаша. Пусть королева продолжает набирать свое войско. В назначенный день ты войдешь в пещеру. Дальняя ее стена покажется тебе твердым камнем, но ты пройдешь сквозь нее, ибо эти Врата не исчезли, а только переместились. Я буду ждать тебя на той стороне.
— Но ведь ты при смерти!
— Мы говорим о событиях, которые уже произошли, мальчик. Я выводил одну сложную формулу у себя в кабинете, и тут появился ты. Ты сказал мне, что сюда тебя послал я, и объяснил почему. Это все, что тебе пока следует знать. Мы с тобой станем большими друзьями, — со слабой улыбкой заверил старик. — Ближе, чем отец и сын. Но сейчас я должен проститься с незнакомцем, которому еще предстоит стать для меня дорогим. Ах уж эти мне фокусы времени…
Старец умолк. Касваллон сидел рядом с ним, и его усталый ум отказывался что-либо понимать. Можно ли верить словам настоятеля? Как знать… Будущее его народа зависит от обещания умирающего монаха. Когда рассвет просочился сквозь ставни, он разжал пальцы Астела на своей руке.
Старик был мертв. Касваллон натянул одеяло ему на лицо. Губы Астела улыбались, и горец ощутил вдруг великий мир и покой.
Он отворил ставни. Лес купался в утреннем солнце. Дверь в келью открылась, и вошел Бедвир.
— Нашел ли ты то, что искал, Красный Ястреб?
— Время покажет.
— Стало быть, старик умер, — сказал Бедвир, посмотрев на постель.
— Да. Отошел с миром.
— Говорят, он был великим волшебником. Быть может, он станет являться нам после смерти?
— Очень на это надеюсь, — сказал Касваллон.
Гаэлен, ничего не зная о том, как все обернулось, вел женщин Хестена на северо-запад. По дороге к ним присоединились Паллиды, уже не восемьдесят, а целых сто десять человек: из пещер и заброшенных хижин выходили все новые беглецы. Десятерых оставили охотиться и кормить укрытых в лесу детей, все прочие отправились с Гаэленом.
Юноша теперь был обеспокоен по-настоящему: такой большой отряд ему возглавлять еще не доводилось. Он посовещался с Агвейном, Оником и Гвалчмаем. Одно дело — провести мимо аэниров нескольких человек, совсем другое — почти полную тысячу.
— Основное их войско идет на север впереди нас, — заметил Оник. — Дня два можно особенно не волноваться.
— Ты забываешь про Орсу, — сказал Гаэлен. — Он разбил Ларика на юге, и неизвестно, пойдет ли он на север к отцу. Если да, мы окажемся меж двух огней.
— Если бы да кабы, — вставил Агвейн. — Так мы ничего не решим. Нас ждут в Аксте — хочешь не хочешь, а идти надо. Так, чтоб совсем без риска, не выйдет.
— Верно, — согласился с ним Гаэлен, — но лучше знать заранее, каков этот риск. Ладно, быть по сему: двинемся прямо на север, потом свернем к западу, в Атту, а там уж и долина недалеко. Так мы не попадемся Орсе. Однако в пути мы разошлем разведчиков на восток и на запад, а ты, Гвалч, пойдешь прямо перед нами с пятью людьми.
Самозваный вожак Паллидов, крепыш Телор, первым стал чинить трудности Гаэлену.
— Почему командовать должен ты? — вопросил он.
— Потому что меня назначили.
— Я подчиняюсь Маггригу.
— А он — Касваллону.
— Это ты так говоришь, Красный Глаз.
Гаэлен проглотил гнев и потер упомянутый глаз, сознавая, что Лара и все остальные наблюдают за ними. Такие споры были не редкость среди клановых воинов. Телор косвенно обвинил Гаэлена во лжи, и дело шло к поединку.