Зачем?
– Нужно поесть.
Зачем?
– Нужно выпить таблетку.
– Зачем?
Такой невесомости и бесцельности она не ощущала никогда. Она была оторванным атомом в воздухе, щепкой в океане и не находила ничего за что можно было уцепиться и продолжить жить.
Но она бы справилась. Она бы обязательно справилась с этим, если бы не вся ее измученная жизнь, которая высосала все соки из нее и под конец просто добила, посмеявшись над всеми ее стараниями. Впервые в жизни она была повержена и разбита.
– Я сдаюсь, – выдохнув, сказала она.
Она поняла, наконец, о чем говорил Верховный, когда намекал, что ее душа не смогла больше жить в этом мире. Именно так все и было. Именно так все и сейчас.
Она не могла поверить, что она так изуродовала свое тело в Анталаре для того чтобы вернуться к своей уродливой прежней жизни. Она в своем уме?!
Тепло и энергия жизни оставляли ее тело.
– Не уходи, – сказало Сознание. – Вернись.
– Это не та жизнь, к которой стоит возвращаться, – полумертвыми губами сказала она, обливаясь слезами.
– Ты не можешь так поступить? – просило Сознание.
– Я могу все, – прошептала она.
– Нет, нет, нет! Остановись! Они опять заберут тебя, и назад ты уже не вернешься! – Сознание кричало не своим голосом.
– Пусть забирают. Мне не к чему возвращаться, – едва дыша, ответила она, с наслаждением ощущая, как замедляется биение ее сердца и все боли и страдания уходят куда-то в невесомость.
Где-то послышался визг тормозов, и в воздухе перевернулась машина. Но она этого уже не видела.
– Ты должна бороться. Твоя жизнь ускользает!
– Пусть ускользает. Это не та жизнь, за которую стоит бороться.
Холод начал сковывать пальцы.
Где-то послышался громкий душераздирающий крик, но она уже ничего не слышала.
– Вернуться! Тебе нужно вернуться! Ты должна вернуться! – Сознание вцепилось в нее своими когтями и не собиралось отпускать.
– Возвращайся. Но без меня.
Сердце еще билось, но мозг и душа уже отказались жить с этим кошмаром.
Она ощутила какое-то сказочное и неземное блаженство. Словно она уплывала в небеса.
Кто-то умирал в перевернутой машине, но ей уже было все равно. Она стремилась туда же.
– Я прошу тебя! – рыдало Сознание. – Умоляю!
– Нет, – прошептала она, оставляя остатки жизни. – Это слишком много для одного человека. Это слишком много.
– Ты не имеешь права так наплевать на свои усилия, который приложила для возвращения сюда. – Уговаривало Сознание.
– Но сколько страданий я смогу еще вынести?! – в отчаянии зашептала она.
– Сколько угодно, если не дать ему власти над собой, – робко попыталось проблеснуть Сознание сквозь бездну страдания.
– Сколько ударов судьбы я смогу еще принять и не согнуться?!
– Много, пока ты не считаешь их ударами, – с надеждой ответило Сознание.
– Сколько еще раз я смогу подняться и идти дальше? – безжизненно спросила она.
Сознание заботливо окутало ее надеждой и ласково ответило:
– Бесконечно. По-другому ты не умеешь.
Пальцы дрогнули.
В пустоте сквозь гаснущий разум слышалась эта короткая фраза:
«Бесконечно. По-другому ты не умеешь».
Легкий ветерок подул на ее тело, стоящее на коленях посреди зала. Это эгрегоры робко пошевелились на ее голове.
«Бесконечно. По-другому ты не умеешь», – эхом повторяли кристаллы.
Челюсти крепко стиснулись.
«Бесконечно. По-другому ты не умеешь», – повторила ее неуемная Жажда Жизни.
Она медленно открыла глаза».
Глава 19
Все произошло за три секунды.
В первую секунду огромный «камаз» на всей скорости врезался в машину, в которой ехал Дмитрий с парнями.
Во вторую секунду машина подлетела в воздух и, перевернувшись, врезалась в бетонное ограждение набережной реки.
В третью секунду машина перелетела через ограждение, как футбольный мяч и вылетела прямо на середину реки вместе с пассажирами, которые в ней были.
Три секунды. Четыре жизни.
Дальше все происходило, как в замедленном кошмарном кадре. У пассажиров в тонущей машине было меньше двух минут, чтобы выбраться и не захлебнуться. Сто секунд, чтобы спастись.
Но они не выберутся. И захлебнутся. Потому что они все были без сознания или еще хуже. Вода уже нещадно заливала салон машины через разбитые стекла. Внутри никто не двигался. Отсчет пошел.
Игорь и Славик пулей выскочили из своей машины и не говоря ни слова, не обсуждая никаких деталей схватили в своей машине четыре спасательных жилета и с разбега прыгнули в реку следом за машиной Дмитрия.
Девяносто секунд.
Доплыли до места, где под водой скрылась машина и нырнули.
Восемьдесят две секунды.
В этом месте глубина реки достигала около пяти метров. Пять метров, которые нужно проплыть. Скорость под водой ниже. Воздуха меньше.
Семьдесят три секунды.
Они не ошиблись. Все были в отключке, или даже мертвы от удара. Но они не собирались это проверять. Они собирались их вытащить. Сработавшие подушки безопасности оставляли надежду на лучший исход. Орудуя ножами, они перерезали ремни безопасности и начали вытаскивать одного за другим. Отточенными движениями они надели спасательные жилеты на троих и дернули спасательные шнуры, чтобы они надулись и начали поднимать неподвижные тела.
Тринадцать секунд.
Гениальные спасательные изобретения исправно делали свое дело и поднимали на поверхность троих. Славик подталкивал снизу, пытаясь удержать всех троих вместе. Игорь остался внизу спасти последнего – Дмитрия.
Удар пришелся на его сторону, и машину буквально вмяло в него. Он был прижат и придавлен со всех сторон. Ножа там было мало. Игорь пытался вытащить его, но ничего не выходило. У них у обоих кончался воздух. Он поплыл наверх.
Запас времени вышел.
Лавин был уже на поверхности и тащил тела к берегу. Игорь снова нырнул.
От прикосновения холодной воды Дмитрий пришел в себя. Ему понадобилась всего пара секунд, чтобы оценить обстановку. И еще несколько, чтобы понять, что дело дрянь.
Совсем дрянь.
Ребра и ноги чудовищно болели – они точно были сломаны. И не было ни единого шанса выкарабкаться из металлической западни, которая зажала его со всех сторон. Ему не удавалось пошевелить даже пальцем, настолько крепко внутренние детали машины сплелись с его перебитыми конечностями. Он уже задыхался.
Не паниковать, не паниковать, говорил он себе. Паника верный путь захлебнуться быстрее. Легкие уже жгло огнем. В боковом окне показалось лицо Игоря. Он пытался его вытащить, стучал по машине и дергал его в разные стороны в надежде разжать сомкнувшиеся детали. Но с каждой секундой смерть неумолимо приближалась к Дмитрию, и ее невозможно было остановить. Это был финал его жизни, и он должен встретить его лицом к лицу. Один на один. Поэтому с последним остатком сил он схватил левой рукой Игоря за шею, и приблизилось его лицо к своему.
«Уходи», – показал он ему.
«Нет», – напарник яростно замотал головой в ответ.
«Уходи», – пальцы Дмитрия вжались в шею Игоря, а глаза яростно сверлили его лицо, давая понять о непреклонности своего решения.
Лицо Игоря свела страдальческая судорога.
«Я не могу», – снова покачал он головой.
«Это приказ», – показал Дмитрий и разжал пальцы.
В глазах становилось темно. Легкие разрывало изнутри. У него больше не было сил сопротивляться. Он терял сознание и последние искорки жизни. Голова откинулась на искореженное сидение, а руки безвольно опустились. Глаза закрылись сами собой, но он с облегчением успел увидеть, как Игорь поплыл наверх.
Но он уже не видел, как напарник яростно колотил руками по воде, и кричал, что есть мочи от бессилия, перемешивая слезы с речной водой. Не видел, как Славик обернулся на крик Игоря, не видел его выражение лица, когда он понял, что Дмитрий остался внизу. Не видел он и как док одной рукой схватился за сердце, а другой за край бетонного ограждения. Не видел, как Шарадин разжал пальцы, в которых сжимал телефон, в который экстренно передавал информацию в службу спасения.
Он не видел уже ничего. Холодная вода обнимала его, облегчая его боль и заглушая его страдания. Тьма намертво обвилась вокруг его сознания, высасывая последние остатки драгоценной жизни. Он должен отпустить ее. Перестать хвататься за лучики надежды, которой нет, и уже не может быть. Он умирает. И пусть будет так.
Внезапно мозг пронзила резкая боль, слепящей молнией прорезавшей все его существо, ворвавшись в сознание бешеным вихрем и взорвавшись в нем тысячей салютов:
«Не сегодня, красавчик!».
И следом на машину обрушился такой удар, что казалось, она наполовину просела в дно реки. Дмитрий просто обязан был в последний раз увидеть происходящее этого мира, прежде чем покинуть его навсегда. Он с трудом открыл глаза, в которых все уже плыло, и было почти темно. Но даже сквозь пелену смертельной вуали ему удалось увидеть чудное видение, которое стояло на коленях на капоте его машины, прислонившись рукой и лицом к лобовому стеклу и пристально всматриваясь в его лицо. И вокруг этого видения невыразимо красиво развивался ореол чего-то светящегося, а по телу расцвели красивые золотые узоры.