Она искала оружие. И она его получит. Шаманка всегда знала, что этот час настанет и не слишком удивилась. Просто надеялась, что Вновьприбывшая выберет другой путь решения своей проблемы.
– Когда ты поправишься, ты получишь свое оружие, – сказала шаманка.
Древний секрет оружия из поколения в поколение передавался шаманами ее народа. Никто им не пользовался, никогда не применял. Но каждый раз, когда секрет передавался следующему шаману и он задавал вопрос, когда и для чего его использовать, они все получали один ответ: «Ты узнаешь, когда». Поэтому шаманка народа Кара ни на секунду не усомнилась, что этот час настал. Час Оружия, которое было способно убить Анталов и, которое до этого времени никогда не использовалось в Анталаре. Так как никто и никогда здесь никого не убивал. И шаманка понимала, что идет против своих, но и идти против их Великой Святыни она тоже не собиралась. Эгрегоры вручили ее народу этот секрет и велели ее предкам использовать, когда придет время. Оно пришло.
Смесь жидкого титана и растертых в пыль эгрегоров. Такой состав был способен убивать физические оболочки и эфирные тела.
Вновьприбывшая, как всегда, отличилась оригинальностью и заявила, что она не собирается всю жизнь таскаться с ножами и топорами на поясе, которые еще и будут весить немало, что для нее крайне критично с местным притяжением. Поэтому после выздоровления она попросила внедрить смертоносную смесь себе в руки, от кисти до локтя, что-то бормоча, при этом, про какую-то росомаху, но только изящнее. Титановый сплав вперемешку с эгрегорами в организме имел жидкое состояние, а соприкасаясь с воздухом, принимал нужную форму.
Форму двух длинных и острых мечей.
И однажды одной тихой и безмолвной ночью, когда небо было усыпано тысячами звезд, древний рецепт смерти, наконец, обрел своего хозяина. Вернее хозяйку».
Дмитрий сделал попытку открыть глаза.
Больно.
Слишком яркий свет. Он снова зажмурился.
Ему нужно срочно понять ситуацию. Ему нужно знать в каком состоянии его люди. Он должен открыть глаза.
Ну, давай же, открывай, приказал он себе. Открой же.
Чей-то голос негромко позвал его:
– Дима.
Он попробовал повернуть голову на звук, но не смог. Голос снова позвал его:
– Дим. Ты меня слышишь?
Очень похоже на Игоря, подумал Дмитрий. Но откуда здесь Игорь? Его не было, когда к ним ворвалась собака. Он захотел спросить его об этом, но понял, что любое движение мышц причиняет сильную боль.
– Дим, не пытайся шевелиться. Просто зажмурь глаза, если ты меня слышишь.
Это точно Игорь. И он зажмурил глаза.
Он должен открыть их!
С явным усилием он приподнял веки! Почему в зале такой яркий свет?! Режет невыносимо.
– Кэп, хватит геройствовать. Полежи смирно.
Это Макс. И он тоже жив. Только вместо зычного баса напарника Дмитрий услышал голос сильно придушенного быка.
Усилием воли Дмитрий резко открыл глаза. Твою мать, что его так слепит?! Он часто-часто заморгал, чтобы убрать замутнение и влагу, так как от яркого света глаза начали сильно слезиться. Ну, вот, вроде, он в порядке. Так, где Игорь? Ага, вот он. В больничном белом халате!
Да, что за… Дмитрий резко дернулся. Игорь подскочил к нему.
– Ты с ума сошел? Лежи ровно! – рявкнул он на него. – Ты весь в капельницах! Не вздумай шевелиться.
Халат. Капельницы. Он в больнице!!!
У него чесался язык спросить, какого ляда он тут делает, но получилось только жалкое:
– Что…?
– Вы все в больнице, Дим, – сказал Игорь, поняв командира с полуслова. – В реанимационном отделении. Все живы.
Теперь понятно, что его ослепляло – реанимационные прожекторы. И это было единственное, что он понял. Все остальное было для него за завесой тайны.
– Как? – прохрипел он.
– Это долгая история, – Игорь попытался уйти от ответа.
– Говори, – приказал Дмитрий.
– Здесь не очень удобно говорить. – Замялся напарник.
– А ты постарайся как-нибудь, – гнул он свое.
Дмитрий сквозь прикрытые веки, видел, как Игорь неуверенно повел плечами.
– Она вызвала скорую, – сказал он.
Дмитрий не смог сдержать возглас удивления. Краем глаза он увидел, как кто-то приподнялся на кровати.
– Как ей это удалось? – просипел Шарадин.
– Я слышал только краем уха, но, по словам наших ребят, которые расследуют этот инцидент, одному из операторов на горячей линии неожиданно пришла в голову навязчивая мысль послать несколько машин скорой помощи по вашему адресу.
Повисло недоброе молчание.
– И как же охрана пропустила врачей в зал? – недоверчиво спросил Стас, приподнявшись с постели.
– А они их и не пускали. Охрана сама вас вытащила оттуда.
У Дмитрия закололо слева. То ли от еще большего удивления то ли из-за неудобной позы.
Стас рухнул обратно на постель. А из другого угла послышалось «Боже правый». Кажется, это был док.
– Но как они догадались? – спросил голос Влада.
Игорь опять замялся и нервно огляделся.
– Она сама позвала их.
Дмитрию откровенно стало не по себе.
– Кстати, Слав, мне выпало несчастье сообщить тебе прискорбное известие. Один из охранников, вытаскивавших тебя, испортил твою фирменную футболку.
– Чем? – спросил тот из другого угла.
– Рвотой, – невозмутимо ответил Игорь.
– Вот гадство! – воскликнул Лавин.
Охранников вырвало. Дмитрий закрыл глаза. Яркий свет был все же слишком резким.
– Все так плохо? – спросил он у Игоря.
– Зрелище не из приятных, – ответил тот. – Я приехал, когда уже выносили последних. В зале сплошное кровавое месиво. Мы даже не могли понять, целы вы или нет.
Из дальнего угла послышалось шуршание, и усталый голос произнес:
– Майор Бартон, и вы все еще будете утверждать, что она абсолютно безвредна и не представляет никакой угрозы окружающим?
Дмитрий не нашелся, что ответить.
– Ладно, это был риторический вопрос, – сказал Ильин.
В палате повисла неловкая пауза, которую неожиданно нарушил док:
– Зато эта история пролила свет на серебристые вкрапления в ее руках, которые мы видели, пока они не заросли тканями, – прерывистым голосом произнес профессор. – Она по-прежнему не перестает меня удивлять.
Ну, вот кто его дергал за язык, подумал Дмитрий. Он всей душой надеялся, что у Шарадина с Ильиным случайно отшибло кратковременную память, и они не вспомнят о ее вооружении. Хотя, помнят они или нет, дела это не меняло. Все они в любом случае были перед ней бессильны.
– А как же Объект? Что охранники сказали насчет нее? – спросил Влад.
– Ничего.
– Как ничего?! – просипел придушенный Макс.
– Так, ничего. Они ее не видели.
– Как не видели?! – воскликнули почти все одновременно.
– Когда мы там были и выносили вас к врачам с каталками, то ее в зале не было.
Дмитрий уже перестал различать, что именно у него дергается.
– А сейчас она там? – прохрипел он.
– Я не знаю. Я приехал сюда с вами, в след за одной из машин скорой.
– То есть Объект сейчас без охраны и неизвестно где, – констатировал Дмитрий.
– Именно так.
Черт! Дмитрий заскрипел зубами. Голова нещадно раскалывалась. К горлу подкатил комок рвоты. Он беспомощно рухнул обратно на кровать.
– Как же я тебя ненавижу, – сказал он вслух.
– «Я тебя нет», – прозвенело множество бутылок с лекарственным раствором, стоявших на полке для медикаментов.
«Разноцветный. Она его едва не убила.
Только, когда она увидела, как исчезают все краски из его тела, она смогла наступить своей боли на горло и взять себя в руки. Ему досталось больше всех. Она благодарила бога за то, что у нее хватило сил остановиться и сохранить жизнь этим замечательным людям.
Да вот только теперь они вряд ли поверят тому, что она милая и неопасная. Нужно срочно убираться отсюда пока не поздно. Но все же чувство вины не позволяло ей вот так бросить их, не убедившись, что с ними все в порядке. Не могла она и свое тело покидать надолго из опасений, что его снова попытаются похитить.
И вот так уже несколько часов подряд она металась то туда, то сюда, пытаясь углядеть и за людьми в больнице, и за своим телом. Но ей не разорваться на два места одновременно. И если честно, то она уже порядком подустала. Но здесь ей винить некого, кроме как саму себя. А если еще честнее, то даже спустя несколько часов она так и не избавилась от жгучего желания перебить всех собак Москвы. Ядовитый червь злобы все еще сверлил ее, напоминая о тех часах и днях, которые она провела, скрупулезно наращивая миллиметр за миллиметром свои мышцы. И вот в одну секунду эта тварь посмела разрушить плоды ее тяжелого и терпеливого труда. Если бы была возможность, она бы убила эту скотину еще раз.
Холодный ум, горячее сердце. – Твердила она себе вот уже несколько часов подряд.
«– Тебе не жаль их? – спросило Сознание, появившись невесть откуда. – Они ведь всего лишь эфирная масса, подчиняющаяся чужим приказам.