Похоронят-то все одно здесь, так ведь раскидать могут! Одного тут, другого через две версты… А так хотелось бы и после смерти оставаться вместе, вот как сегодня…
— Через две версты… — передразнил Шип, — у нас в «Шторме» и народу-то столько не наберется…
Но каким бы не слыл Сашка пустоголовым, на сей раз, его идея совсем уж бредовой не выглядела. Вероятно, сейчас происходил один из тех редчайших моментов, когда, позабыв о сарказме, он настроился на нечто возвышенное. Следовало воспользоваться исключительным случаем, и прапорщик, переглянувшись с Торбиным, благословил:
— Ладно… иногда от тебя не брызжет дурью… Договориться с местной артелью смогешь?
— Легко!
Пока Александр бегал к кладбищенскому начальству, Сергей со Станиславом медленно прохаживались по Аллее Героев вдоль могил, устроенных в одну ровную линию. Казалось, навек ушедшие друзья и сейчас старались выдержать идеальный строй. Дойдя до последнего, самого свежего захоронения, спецназовцы надолго остановились. На мраморной табличке надгробного камня значилось: «Полковник Львовский Алексей Эдуардович. Геройски погиб, при исполнении служебных обязанностей».
— Эх… какого мужика фактурного угробили. Особой складки был человек!.. — снова вздохнул Шипилло. — Надо ж так нелепо судьбинушку оборвать!.. Сам отправился в логово… И что за обычай такой идиотский — посылать старшими групп командиров бригады!? Чай они уж к своим-то годкам досыта по лесам навоевались, да в атаки набегались, так нет же — мотыжь без передыху!.. Какой вояка из пятидесятилетнего человека!? Он в штабах должен карты малевать, пополнение уму разуму учить, да какаву с молоком прихлебывать, а не предлагать себя в заложники… И что у нас за страна такая!? Куды ни стрельни — непременно в лоб дурака попадешь!..
История гибели Львовского до сих пор вызывала множество пересудов. Пожалуй, только молчаливый Торбин не принимал участия в дебатах о причинах безвременной кончины командира «Шторма». «К чему ворошить пепел? — рассуждал он, каждый раз уходя от этих споров. — Полковник не мог поступить иначе, не имел права… Да и не было у него в то холодное осеннее утро других вариантов…»
К Серегиному беззлобному ворчанию капитан давно привык, посему слушал друга в пол уха и размышлял о своем.
— Вот и завтра с нами Щербинин едет… — в полголоса брюзжал тем временем старый снайпер.
— Разве? — негромко удивился Стас, не отрывая взгляда от портрета бывшего командира.
— Точно говорю — едет. Сегодня видел его командировочное удостоверение в строевом отделе.
— Что ж, на то воля божья. Лишний опытный офицер в Чечне — не помеха…
Несколько минут они стояли неподвижно и молча, вспоминая Алексея Эдуардовича — человека бесконечно смелого, мужественного и бескомпромиссного. Только порывы теплого весеннего ветерка легонько трепали темные волосы капитана Торбина. Его тонкие губы под почти прямым, с небольшой горбинкой, носом, казалось, что-то непрерывно шептали. Крепко сложенный молодой человек с правильными чертами лица и серо-голубыми глазами в сотый раз благодарил покойного Львовского за оказанную четыре года назад бесценную услугу. Тогда стараниями полковника, Станислав оказался зачисленным в элитный отряд специального назначения «Шторм».
Потом мысли переключились на нынешнего командира бригады — Юрия Леонидовича Щербинина. Затем на его дочь — Елизавету Щербинину…
— Сон нынче мне приснился какой-то странный… — нарушив тишину, медленно проговорил прапорщик.
Казалось, увлеченный своими мыслями офицер ничего не слышал, лишь взгляд немного переместился в сторону собеседника.
— Будто вернулись мы втроем из командировки живые, здоровые, невредимые… — также с расстановкой и с паузами развивал тему Шип, — идем радостные по нашему гарнизону… Все вроде вокруг по-старому, ничего не изменилось — те же дома, деревья, знакомые люди… Да вот беда — нас-то никто не узнает!..
Станислав глянул на приятеля и усмехнулся одними уголками губ. Сновиденье действительно было необычным.