–И чем же это ты решилась нас отравить, – поинтересовалась Гризелла, критически принюхиваясь.
–Мамочка, мамочка, а эта дрянь и вправду выздоровела, тогда можно я, наконец, расскажу ей на кого она похожа, – влезла Анастасия.
–И на кого же, – обнажив все 32 зуба, грозно переспросила Аля у Анастасии.
–На девушку легкого поведения, вот! – торжественно возвестила та, не почуяв угрозы.
Аля уже примеривалась поднятой тарелкой к ее физиономии, как встала мачеха.
–Девочки, девочки, помните о своем воспитании, следите за выражениями. А ты Золушка быстрее подавай на стол, а то уже пол часа торчишь, как столб, на пороге.
Аля все-таки умудрилась сдержаться и, лелея мечту о скором возмездии, расставила кашу, скромно отойдя к двери. Все трое чинно расселись за столом, взяли в руки приборы и приступили. А так как в отсутствие настоящей Золушки они почти что голодали, не умея толком готовить, и жалея денег на слуг, то теперь каждая зачерпнула по полной ложке и начала активно уничтожать плоды ее трудов…
Мачеха икнула и схватилась за живот уже второй ложке. Анастасия с Гризеллой позеленели чуть позже. Кто-то завыл.
Аля, быстро подсчитав сколько соли она бросила в кастрюли, и, вспомнив, что каша после этого уже не выкипала, довольно четко представила себе свое мрачное будущее. А так как дорогая маменька уже пыталась встать из-за стола, то очень быстро сдала все позиции, и, брякнув что-то о кипящем чайнике, быстренько вылетела за дверь, для надежности подперев его ближайшим креслом. Почти сразу же в дверь с той стороны что-то жахнуло.
–Так, только спокойно.
Бух
–Все под контролем!
Бух
–Ой, дверь шатается, похоже я ее разозлила не на шутку, надо же – шуток не понимает.
Бух. Бух. Бух.
–Ну, все!
И она, отодвинув кресло, рванула дверь на себя, отскочив в сторону. В то же мгновенье мимо что-то пролетело, натолкнулось на перила, споткнулось о первую ступеньку лестницы и кубарем слетело вниз, затихнув у ее подножия.
Алена подошла к перилам и взглянула вниз. Да, там было что посмотреть: среди гор юбок лежала взрослая женщина. Одна ее нога лежала на ступенях, другая опиралась на перила, а руки – разбросаны в стороны. На лице – выражение великомученицы, взгляд летаргически блуждает по потолку.
–Ты убила маму. – Прошептал кто-то сзади. По голосу – Анастасия.
–Да нет, вроде еще дышит, – задумчиво возразила Гризелла. – В любом случае надо проверить, кстати, как дом делить будем? Могу тебе уступить чердак, там отличный вид.
–Ну, вот еще, сама лезь туда, а я жить хочу и вообще я старшая дочь, так что по закону…
–А чего это ты старшая, это еще доказать надо, в любом случае все оставшиеся украшения мои.
–Подавишься, да ты вообще тут приживалкой будешь по моей милости!
–Я приживалкой?!!
–Пусти, щас в нос дам…
–Ах ты, дрянь, ну держись!
–Убью-у-у-у!!!...
Аля в прострации обернулась, и увидела двух сестер, дерущихся за наследство при еще живой матушке. Она даже отошла подальше, давая простор боевым действиям. Вроде бы Гризелла отжевывала Анастасии ухо, пока та вполне целеустремленно снимала с нее скальп.
Но тут в самый пиковый момент очнулась всеми забытая мачеха и со стоном начала подниматься на ноги.
–Маменька, – хором крикнули сестренки, и, расцепившись, понеслись вниз.
– Добивать, что ль, – предположила немного очумевшая Аля.
Но ничего такого девушки предпринимать не стали, напротив, на их лицах сияла лишь глубокая дочерняя любовь.
Аля еще минутку поглядела вниз, и решилась на экстренные меры. Набрав максимальную скорость, она пронеслась по лестнице, затем мимо перепуганной и уже ко всему готовой троицы, ворвалась на кухню, схватила первую попавшуюся кастрюлю, и, рявкнув, что пора бы сходить за хлебом, кинулась во двор.