Он тупо кивал на ворону и все повторял:
— Ворона говорящая, говорящая!!!
Повторяя эти слова, он понесся в обратную сторону, бросив на пыльную дорогу кастрюлю с деньгами. По пути он пугал окрестности то ли криком, то ли ревом, вломился в чащу, налетел на лису, только-только поймавшую воробышка, и, споткнувшись, полетел с ней в заросли, потом вскочил и побежал дальше, не забывая орать по пути.
Воробей с ближайшей ветки радостно глядел на изрядно помятую лису, с трудом выползающую из кустов.
— Да, что бы я еще раз… да никогда.… — переживала бедная лиса, хромая на все четыре лапы. — И вообще уйду я отсюда в северные леса, там, говорят ворон мало, и воробьи не такие наглые.
С этими словами лиса поковыляла прочь, а воробей нагло чирикнул ей вслед и полетел в другую сторону по своим воробьиным делам.
* * *
Внезапно парадная дверь замка скрипнула и отворилась. Вы не поверите, кто стоял на пороге. Правильно, это было все то же незабвенное трио, с недавних пор решившее везде появляться вместе, а уж перед лицом такой опасности, как Золушка, и подавно.
— Дорогая мачеха, и вы, любимые сестры (надеюсь меня не поразит молния за вранье), я сегодня кое-что заработала, и спешу с подношением к вашим ногам (не слишком пафосно?), уж простите вы меня дуру грешную, не виноватая я, он сам… Э-э-э-э, о чем это я, ах да, ну вот, в общем-то и все.
— По-моему ты все же перегнула палку, — шепнула ворона.
— Ниче, ниче, в самый раз будет, да они меня уже и не слушают. — Возразила девушка, отходя назад.
Анастасия первая подбежала к кастрюле и с визгом пыталась засунуть в нее руки, ее оттолкнула Гризелла, завязалась драка, которую изо всех сил пыталась разнять мачеха, но объединившиеся сестры к кастрюле маменьку не подпускали.
Аля скромно их обошла и шмыгнула в дверь, захлопнув ее за собой.
Ох уж эти английские замки, или как их там. Аля не заметила, как щеколда, вздрогнув, опустилась на место, и пошла спокойно спать, держа под мышкой сумку с продуктами, и споря с вороной о количестве еды «на брата»: ворона требовала все делить пополам, а Аля отвечала, что, дескать, жирно будет ей одной и пол батона.
А на улице остались три женщины, грустно смотрящие на запертую дверь. Вечерело.
* * *
— Так, Анастасия, прекрати дергать дверь, она все равно не откроется. Надо что-то придумать.
Мачеха ходила из стороны в сторону, упорно решая проблему.
— Ах, вот она какая, мы с ней,… а она нам.… Да, я ее, я ей… Мама-а-а-а, я не хочу спать на земле! А вдруг она нас никогда не впустит. Что же дела-а-ать?!! — Анастасия всхлипнула.
Гризелла в это время сидела верхом на пресловутой кастрюле и задумчиво пересыпала деньги из одной руки в другую. По ее задумчивой физиономии, чувствовалась, что девушка наконец-то счастлива.
Анастасия вдруг прекратила причитать и куда-то побежала. Мачеха продолжала расхаживать из стороны в сторону, Гризелла так же не отреагировала.
— Сюда, скорее сюда! Я нашла, я нашла — послышалось из-за соседского дома.
Мать встрепенулась, взглянула на вторую дочь, что-то злобно буркнула и побежала на голос.
Анастасия стояла около небольшой пустой будки, упорно пытаясь ее куда-то тащить.
— Что ты делаешь?
— помнишь, я вчера разбила окно, ну там, где лужа. Так вот, если подтащить под него эту будку, то можно будет…
— Я все поняла, ну-ка, взяли. Ой, тяжелая! Да не копайся там, неси прямо.
— Ай, моя нога!
— Сама виновата, вперед, уже не долго, да, кстати, а где хозяин конуры. Ну, пес?!
— Да не знаю я, наверное сдох давно, или бегает где-то. — Ответила красная от натуги девушка.
Маменьке это где-то очень не понравилось, но — делать нечего.
Вскоре они установили будку под окном. Она и вправду оказалась достаточно высока.
Анастасия полезла первая, пока мачеха пыталась отобрать у Гризеллы деньги. Но не тут-то было.