Когда из шлюза, едва сдерживаемая стальным репшнуром, выглянула мурлышка, третья линия обороны заметно дрогнула и смешалась, а вторая взлетела на пару метров, как бы чисто профилактически прогревая двигатели. Да и танки как-то странно наклонились, выбрав клиренс под передними катками почти до грунта. Так гундешманские танкисты обычно готовились драпать задним ходом.
Позорному бегству всей этой военизированной оравы помешал только беспримерный подвиг начальства. Один из бронетранспортеров третьей линии пробился вперед и бесстрашно подъехал к земному космолету. Некоторое время, словно выжидая, когда осядет пыль (на стерильной, оплавленной посадочными выхлопами бетонной площадке!), из машины никто не выходил, но пауза затянулась, и гундешманцы наконец-то решились. Из широкого кормового люка броневика выпрыгнули двое в генеральских боевых костюмах и четверо бледных до синевы сержантов (в норме кожа у гундешманцев была нежно-зеленая).
Увидев гундешманцев, мурлышка завыла так, что у Зигфрида похолодели ягодицы. Что происходило в душах встречающих, угадать по лицам было невозможно – они и так были словно у протухших зомби, – но, судя по движениям, «гундосы» так не трусили, даже когда шли цепью на иглометы крепости Хрюгер. Тогда, под Хрюгером, на планете Вязов, полегло столько солдат Тирании, что правительство Гундешмана предпочло заявить о капитуляции. Выводить на поле брани батальоны, составленные из министров, им не улыбалось, а больше выводить было уже просто некого. Так вот, даже в те героические времена солдаты Тирании шли уверенно, с презрительными улыбками (ходили слухи, что наркобарон Еврони, в те времена – главный армейский интендант, заработал на этой атаке неплохой капитал, поскольку вместо завтрака в день штурма выдал всем воинам в счет жалованья по наркотической «папиросе»). И вот теперь они отчаянно, дико, прямо-таки инстинктивно трусили.
Безногий бросил строгий взгляд на мурлышку и цыкнул. Зверь виновато пригнул голову и пару раз шлепнул по палубе хвостом.
– Скройся! – приказал Зигфрид, но зверь решительно помотал головой.
Безногий нахмурился и хлопнул по кнопке блокировки шлюза. На этот раз ключ-карту он не забыл и заблокировал замок таким образом, чтобы мурлышка не смогла отпереть его изнутри.
На лицах приближающихся генералов отразилось некоторое облегчение.
– Пальтони? – развивая успех, Зигфрид смело шагнул с трапа и первым подал руку.
– Коврони, – возразил седой гундешманец. – Молиан Коврони, первый секретарь Тирании на Клоакии.
Этот Молиан занимал неслабый пост. Зигфрид даже слегка оторопел. Первый секретарь Тирании на чем-либо – это было нечто вроде федерального генерал-губернатора.
– Очень приятно, – буркнул Безногий, тщательно скрывая смущение.
– Кониан Пальтони, – представился второй генерал. – Это я беседовал с вами по радио.
– Вот именно, – капитан пришел в себя и усмехнулся. – Вам бы уже пора и видеосвязь наладить. Скоро триста лет как в цивильном обществе вращаетесь, а все никак не освоитесь...
– Предоставьте нам самим решать такие вопросы, – генерал нервно шевельнул ушами.
– Ну-ну, без обид, – Зигфрид поднял руки ладонями вперед. – Говорите, что хотели.
– Нам лучше пройти в помещение, – Пальтони указал на одну из серых башен. Единственную с зарешеченными окнами.
– Лучше здесь, – воспротивился Безногий, как бы невзначай перекладывая из кармана в карман ключ-карту. В особых случаях люк кораблика можно было открыть и дистанционно. Генерал это, похоже, знал.
– Хорошо, – согласился он. – Лучше всех ситуацию сможет объяснить господин первый секретарь...
Зигфрид вопросительно взглянул на седого гундешманца, и тот торопливо кивнул.
– Сначала были люди и чилибанги, но у людей не было мвамбы, только чмоо, – пояснил он, сбиваясь на гундешманский язык.
– Постойте, уважаемый, – Зигфрид поморщился.