Я, чтоб не отрываться от масс, тоже, а потом громко и страшно выругался и подпрыгнул. С высоты десяти локтей открылся прекрасный вид на перестрелку внизу. Хорошие стрелки, даже каждый третий случайный выстрел попадает. Жаль, на крик реагируют. Одновременно с процессом приземления выскочила мысль, что доводить женщин до истерики наблюдением процесса драки – нехорошо. Три извлеченных из кармана стальных шарика не очень больно стукнули им по головам, устранив на время их способность наблюдать, и я приступил.
Вообще-то я не очень люблю рубить людей, которые стоят столбиками. Это не интересно. Поэтому очень часто из драки, если уж обойтись без нее не получается, приходиться делать какое-нибудь извращение типа сделай-так-чтобы-они-сами-себя-зарубили. Вот и в этот раз я подхватил первую попавшуюся железку и побежал по поляне, подправляя из богатырские замахи и запинывая обратно на поляну тех, кто пытался выйти из игры и сбегать за подкреплением.
Через несколько минут у противника кончились игроки. Всегда вот так, только разыграешься, войдешь в азарт и тут сразу все заканчивается. Обидно и наводит на раздумья, как много плохого могли бы сделать убиенные.
– Такая была хорошая полянка! – грустно сказал я, заращивая сильный порез на левом предплечье. Трупы в ландшафт вписывались плохо. Но хватит о думать грустном, пора заняться чем-нибудь веселым, пока настроение не испортилось.
Привязав девушек по системе рейнджеров Ядловы, я подобрал шарики и сел дожидаться того радостного момента, когда они придут в себя и хотя бы немножко осознают, что с ними произошло. Судя по размерам шарикоиндуцированных вздутий на головах ждать было долго, и чтоб скоротать время, я набил трубочку обдумать, делать ли что-нибудь с трофейными телами, и если делать, то как.
Трахать их я не буду точно. Они, наверно, будут против, а я не насильник. Убивать сразу вроде как не за что. Ну, работа у них такая. Ну облажались чуток. Вот разве что хамить начнут – тогда можно и зарезать, а возможно, даже и помучить.
Радужные мечты о том, как я их буду мучить, помогли скоротать два часа сорок три минуты, потребовавшиеся им для того, чтобы выбитая шариками способность общаться встала на место.
Дылда принялась общаться плевательствами и ругательствами. Моя добрая мечтательная улыбка по поводу перерезания ее веревочек значительно повысила вежливость и разговорчивость двух других. Они подтвердили, только гораздо более скучным способом, данные Скайрина, и дополнили их сообщением, что тройку послушниц, а теперь заодно и меня, за что-то хотят поймать все ордена западного союза (Койоты, Концевики, Старцы, Вовчики, Лоботрясы, и десятка два мелких, что толпой давало с 25 тысяч). Правда, охотились они, чтобы не соскучатся, по методике командного соревнования. Это радовало и вселяло надежду в светлое, отапливаемое и с удобствами будущее. Так же я порадовался тому, что предусмотрительно зарезал одного из трех западных проводников. (Он случайно пописал в пещеру, в которой я спал, а потом напрочь отказывался получить сдачи живьем.)
Радость на моем лице повергла трофеи в уныние. Они, видно, надеялись меня запугать. Запугивать они явно умеют и хотят. Ну что ж, не дадим пропасть желанию и пусть их пугательные таланты будут наглядным пособием следующей партии. Ха-ха!
Злобно хохоча, я удалился в кусты ставить ловушки вокруг поляны, обстановка которой как нельзя лучше подходила для задушевных бесед с неприязненно настроенными лицами. Поставив, я перестал хохотать и пошел на опушку вылавливать следующую завлекающую группу.