– Откуда мне знать что они там будут делать? Учить мы их будем. Представляешь, наши инструкторы должны им все показать, обучить, объяснить – А сколько японцев?
– Человек тридцать, вроде. Еще пока точно не известно, они еще не прилетели, должно быть на днях. Их же, представляешь, поселить где-то надо, кормить, ухаживать за ними.
– А при чем тут японцы? У нас же с ними даже договор о мире не подписан. Мы с ними, вроде бы в состоянии войны с 45-го года.
– Вот в том-то все и дело! – полковник Брагин извлек из нагрудного кармана белоснежный платок и принялся вытирать вспотевший лоб. – Бегаю в мыле, как загнанный пес.
– А что у тебя помощников, Станислав, мало?
Дал бы им задание, пусть бы они суетились.
– Какие к черту помощники! Генерал поручил мне лично заниматься этими японцами. Они даже, вроде бы, деньги перечислили.
– Деньги для нашего управления от японцев? – изумлению Леонида Васильевича Бахрушина не было предела.
– Ну да… – Брагин вдруг резко замолчал, словно бы поняв, что сболтнул лишнее.
– Не бойся, я никому не скажу. Какое мне дело? У меня своя работа, у тебя, Станислав, своя.
Так что действуй, бегай дальше.
– А, да, кстати, ты мне что-то говорил о майоре-десантнике, забыл фамилию, простая такая, выразительная…
– Да, говорил, – Бахрушин приблизился к Брагину и взял его за локоть – Так вот, если ты за него ручаешься, то я, в принципе, могу попробовать, чтобы его взяли инструктором к нам на полигон.
– Конечно, ручаюсь, о чем речь! Мужик надежный, проверенный, выручал наше управление не раз.
– Тех, кто нас выручал – пруд пруди.
– Нет, тут о другом речь, Станислав. Рублев – мужик надежный, проверенный, выручал нас не хитростью и связями, а делом и честностью.
– Какого черта он тогда сам из армии ушел? – настороженно спросил Брагин.
– Ну, знаешь ли, у каждого человека случаются срывы, бывают проблемы.
– В общем, так, Леонид, ты мне позвонишь, и подъедете вместе со своим Рублевым на полигон. Пусть посмотрит, а вдруг ему не понравится, вдруг он не захочет этим заниматься?
– Вполне может быть, – пожал плечами Бахрушин, наморщил лоб и стал теребить мочку уха большим и указательным пальцами правой руки Он и в самом деле сомневался, захочет ли Комбат работать инструктором на секретном полигоне ГРУ. Но Бахрушину, естественно, хотелось сделать что-нибудь хорошее для своего друга. Во-первых, появление Рублева на полигоне ГРУ в качестве инструктора давало возможность Бахрушину иметь Комбата всегда под рукой, а это для полковника было немаловажно. А во-вторых, что самое главное, Рублев оказался бы при деле и учил молодых, передавал свой огромный опыт. Чего-чего, а опыта у Бориса Рублева хватало, Бахрушин имел возможность убедиться в этом не раз.
– Станислав, пойдем, пообедаем, я тебя угощаю.
– Да ну, брось Леонид Васильевич, какой обед, какое угощение! Мне через два часа надо вернуться на полигон, а до этого я должен кучу бумаги извести, написать несколько записок, отдать поручения. Всех этих узкоглазых надо где-то устроить и чтобы все было…
– О чем тут думать! Слушай, Станислав, пусть они живут в наших казармах.
– Если бы так! В казармах жить им не разрешили, их будут привозить и увозить. Поучат немного и увезут.
– В «Метрополь», что ли? Надолго они к нам?
– Пока еще толком не знаем. Это будет отдельное распоряжение. Самое противное, знаешь что, Леонид Васильевич?
– Что?
– А то, что нет на них никаких бумаг. Нет письменных приказов, все делается по телефону, устно. И представляешь, если что, то крайним окажется полковник Брагин.
– Представляю, Станислав Станиславович, сам не раз оказывался в подобных ситуациях.
– Вот, я знал, что ты меня поймешь, посочувствуешь.