Скоро беседа кончилась. Учитель, прислонясь к стене, спал; регент, свалившись на пол, тоже спал. Голова один сидел за столом и с иронией глядел на приятелей.
– Анна Федоровна! – сказал голова, поднимаясь и обращаясь к жене регента, – давай, матушка, приберем твоего мужа на постель; нехорошо ему валяться!.. Мне, право слово, Анна Федоровна, жалко вас; ей-ей, смерть жалко! Векую отринул мя… Ну, бери его за ноги…
Голова уложил регента на кровать и сам лег с ним рядом, бормоча: «Дай нам сперва выспаться… никак из раннего утра пили…»
V
Галкин сильно хлопотал насчет газеты; он был у учителя Вьюгина, у ротного, ездил по помещикам и кого просил написать об эмансипации женщин, кого – о движенье вперед. Учитель Чаркин, дрожа с похмелья, дал ему статью под заглавием «Нищий солдат»… Раз, возвращаясь пешком от ротного, Галкин был остановлен звеневшим колокольчиком. По деревне Ивовке ехал, качаясь туда и сюда, офицер. Поравнявшись с Галкиным, офицер закричал:
– Господин Галкин, господин Галкин!
– Здравствуйте, господин Загвоздкин!
– Здравствуйте! здравствуйте! Стой, кучер… Господин Галкин! я слышал, вы издаете газету?..
– Издаю…
– Ну, так!.. нарочно хотел заехать… Поместите вот эти стишки… я хочу, чтобы их дамы прочитали… Я буду постоянным вашим сотрудником… Да нельзя ли вам хорошенько разжечь в газете помещика Ерыгина… Что это такое? вчера я насилу от него уехал!..
– Неужели?
– Да что на него смотреть! Так и напишите в газете: «Ерыгин – дурак!»
– Вы заезжайте ко мне, – сказал Галкин, – поговорим…
– Да я не одет… Погодите… Разве переменить панталоны?..
Офицер сошел с телеги и стал доставать из узла что-то, говоря:
– Как вам покажется… Сейчас у Куропаткииа пять бутылок рому выпили…
– Уж не лучше ли вам ко мне заехать в другое время? – сказал Галкин.
– Ну, ладно… можно и в другое время, – отвечал согласный офицер.
Колокольчик снова зазвенел…
Пришедши домой, Галкин получил письмо.
– Кто это принес? – спросил он лакея.
– Хоботовский человек… от барыни… Письмо было таково:
«Федор Семеныч! посылаю вам сочинение моего Петеньки и прошу его поместить в вашей газете. Да вот что (это между нами): пожалуйста, напишите про Акулину Васильевну, скажите: такая-то и такая-то барыня (имени не говорите) в разговоре беспрестанно повторяет „сэ врэ“… [2] и шляпу носит набок… Ради бога… Ваша газета, я слышала, будет ходить по всему уезду… (Смотрите, про это никому не говорите.)
Уважающая вас Хоботова»
В комнату к Галкину вошел помещик Ерыгин.
– Мое почтение, – сказал Галкин, – давно вас не вижу… Ну, что новенького?.. слышали про газету?..
– Слышал, слышал, – сказал Ерыгин и затворил за собою дверь. – Превосходно, батюшка, вы выдумали; я приехал нарочно к вам: сделайте одолженье (Ерыгин начал шепотом)… обяжете меня; мы как-то с Хоботовым поссорились; он возьми раз ночью – отправился к моему дому и всех собак борзых перестрелял… Клянусь богом!.. Ведь вот разбои какие!.. Я бы и судом это дело повел, да улик налицо нет… Я это, однако, не оставлю так… А покамест вы на него составьте что-нибудь, – да пожестче! Да, черт возьми!.. Ну, ради самого Христа!..
– Ведь, господа, рассудите, – сказал Галкин, – этак у нас газета превратится – я не знаю во что…
– Да ничего!.. Вы там сделайте с благородною целью… Назовите: «Гласность».
– А там поручик Загвоздкин на вас просит написать…
– Пускай его!.. Вы только Хоботова залепите.
– Отчего вы сами не напишете?..
– Я не могу!.. Клянусь вам… не могу писать… У меня, ежели я стану писать, пойдет и подлец и скот, – не могу!..
– Ну, мы увидим. Вы же, между прочим, напишите сами и покажите мне после…
Не прошло получаса после того, как Ерыгин уехал, к Галкину явился Кобелев – помещик.
– Я вот вам написал статью о воспитании, – начал басом помещик, – но дело не в том; я прошу вас, скажите в газете следующее: у одного человека помещик Куро-паткин стог сена украл… так-таки буквально украл… И добавьте, что такие поступки называются низостию… До свидания…
– Для чего же вы меня-то заставляете писать? – спросил Галкин.
– А для чего же вы затеяли газету? Ну, так я сам напишу…
– Да уж лучше вы напишите; только полегче, Прохор Прохорыч.
– Я посмотрю… А то прямо озаглавлю статью: «Вор!»
Через неделю деревенская газета была готова. Галкин разослал ее, куда только мог: всем своим знакомым, даже некоторым дворникам и приказчикам.VI
ДЕРЕВЕНСКАЯ ГАЗЕТА
Программа
1) Современные вопросы.
2) Изящная литература.
3) Сельское хозяйство.
4) Дневник происшествий и слухи.
5) Стихотворения.
ЖЕЛАНИЕ...СЦЕНА
У редакции «Деревенской газеты» на крыльце сидит с пасмурным видом лакей. Перед ним без шапок стоят два мужика.
Лакей. Разве не слыхали? – газета издается… сочинения пишут.
Мужик. Про кого?
Лакей. Про кого? Про вас!
Мужик. Что пишут?
Лакей. А то, что вы никакого просвещения не имеете… И натурально, это предписание прочтут помещики, потом становые, и все утвердят, что вы точно народ ничтожный… Грубости в вас дюже много…
Мужик. А дальше что?
Лакей. Дальше пошлют это доказательство к военному начальству.
Мужик (помолчав). Зачем?
Лакей. Это спроси у военного начальства; уж наверно этого дела не пропустят даром…
Мужик (печально). Ну, за что же?
Лакей (сердито). Говорю-за невежество ваше! Ежели бы вы себя вели деликатно, ничего бы этого не было….
Уч. Вьюгин.
ДНЕВНИК ПРОИСШЕСТВИЯ9 июля. В наши окрестности вступил Г-ский полк, – с чем и поздравляем почтенную публику.
11 июля. В селе Утине совершалось поминовение по дьячку Андронову. Звонкий голос покойного и усердие к службе, без сомнения, долго будут жить в памяти утинских прихожан.
12 июля. В деревне Шинках суд производил следствие по повесившейся бабе и нашел, что баба лишилась жизни по причине сумасшествия. Суд обедал у приказчика. После обеда, говорят, становой пел песни…
13 июля. Помещик X. давал вечер, на котором было до 25 человек гостей; играли в ералаш; молодые люди танцевали и выказывали в танцах необыкновенную ловкость и даже силу… В гостиной читали объявление о «Деревенской газете»… Ужин был отменный; было до трех сортов вин: херес, сотерн и кагор…
14 июля. В селе Горлове был храмовой праздник. Одна помещица, приехавшая к обедне, была одета великолепно: ее белое платье, при ярких лучах солнца, представляло невыразимое зрелище… Эта дама на паперти объяснялась с другою дамой на французском диалекте, и между ними слышались следующие иностранные слова: «вузавэ резон, о жур дюи [3] и сэ врэ», что также составляло особенную прелесть среди толпы мужиков и баб… (Продолжение ниже.)
О НЕВЕЖЕСТВЕ МУЖИКОВ...Говорить мне или молчать?.. Недавно я собрал своих крестьян и начал их спрашивать о разных теоретических предметах, имея в виду ту мысль, каковы у этих людей нравственные способности?..
– Для чего вы созданы?
Иные отвечали, что не знаем; другие сказали, что «мы созданы для своего господина…»
– Неужели только? – говорил я, но ответа не добился.
– Илья! Для чего тебе дана жена?
– Известно, – сказал он, – на потребу…
– Что это значит?
– Не знаю…
– Ефим! ты что скажешь?
– Жена нам дается, – сказал Ефим, – на подмогу.
– На какую подмогу?
– Стало быть, чтобы тягло выходило.
– Отвечай, Петр! что с нами будет на страшном суде?
– Да все помрем, батюшка…
– Ну, говорите, для чего вы созданы?
– Для вашего здоровья!!.
После того, что я привел, нечего более доказывать заглавие этой статьи… Это и было именно предметом моего исследования… Но обратимся теперь к другому.
Если так невежлив мужик, говорящий сказанные нелепости, то как же невежлив должен быть помещик, который в ночи 18… года, августа… перестрелял всех моих борзых собак?..
П. Ерыгин.
НЕСКОЛЬКО МЫСЛЕЙ О ВОСПИТАНИИ ДЕТЕЙ
...Слушая постоянные толки о воспитании крестьян, я молчал и долго не решался высказывать своего мнения. Но как просвещение стало распространяться даже и по деревням, чему доказательством служит сия газета, то я думаю вкратце передать свои мысли. По моему наблюдению, надобно детей, во-первых, учить так, чтобы они были, так сказать, с ног до головы и с головы до ног пропитаны – повиновением… Для этого надобно сочинить такую особую книгу под заглавием: «О повиновении». Как же можно допустить, чтобы воспитанники – кого-нибудь не слушались?.. А что из них будет, когда они сделаются взрослыми?.. Например: можно ли допустить следующее: раз я зашел из любопытства в училище экономических крестьян. Там сидел учитель и толковал одному крошечному мальчику – вычитание. Он объяснял ему так: