— К сожалению, я ничем не смогу вам помочь, — ответила Анна, — я просто в шоке.
— Все равно вы ее лучше знаете, это же ваша родственница. Преступление было направлено конкретно против нее. Кто мог желать госпоже Коноваловой такой участи? — спрашивал полицейский.
— Никто! — уверенно произнесла Анна. — В том-то и дело, что никто. Клавдия Ивановна — женщина с трудной судьбой и непростым характером, но чтобы сотворить с ней такое… — Аня покачала головой. — Никому она не делала ничего настолько плохого. Сама настрадалась, единственного сына похоронила, вот ко мне привязалась… Я и виновата! — горько воскликнула Анна.
— Почему? — спросил заинтересовавшийся признанием девушки Симон.
— Она же в Австрию за мной полетела, вот и получила…
— Она впервые в Австрии? — уточнил полицейский.
— Конечно! Как и вообще за границей! Это-то и странно. Кому она здесь так насолила, чтобы ее убивать? Я слышала, что обошлось без сексуального насилия, а денег и золота у нее не было…
— У нас есть только одна версия, — стрельнул в ее сторону глазами Симон.
— Не начинайте снова! — возразил Эрвин, но полицейский его не слушал.
— Что вы делали сегодня ночью, Анна? — спросил он официальным тоном.
— Я? Спала.
— Кто-то может это подтвердить? — спросил господин Хас.
— Немного странный вопрос. Вы видите, палата одноместная, я спала, как ни прискорбно, одна.
— Зачем Анне нападать на Клавдию Ивановну? Она так за нее переживает, — заступился Ламар.
— Я сама за все отвечу, Эрвин, не беспокойся, — остановила его Анна.
— Понимаете, работа у меня такая. Кого я еще могу заподозрить? — словно извиняясь, спросил Симон. — В Австрии ваша Клавдия Ивановна никого не знает, кому она могла здесь помешать? А вот у вас со свекровью могли быть свои счеты.
— С бывшей свекровью.
— Это неважно! Может, попила она вашей крови в свое время, и с мужем вы расстались не без ее участия.
— Мой муж погиб, а мы с ней не расставались, потому что сдружились и стали как родные… вам, австрийским сухарям, этого не понять…
— Простите. Этот факт мало что меняет. Как говорят знающие люди, «месть — это блюдо, которое принято подавать холодным».
— То есть, по-вашему, я ждала поездки в Австрию, чтобы здесь расправиться с бывшей свекровью, да еще таким зверским способом? — начала заводиться Анна.
— Это всего лишь предположение, но оно самое реальное на сегодняшний день. Я думаю, что Эрвин был для вас как свет в окне.
— Ага, «луч света в темном царстве», — согласилась Аня.
— Конечно, богатый, красивый австриец… Вы приезжаете сюда в качестве невесты в ожидании чуда и новой жизни. Все идет не совсем гладко, кто-то говорит вам, что вы не пара, вы боитесь, что не понравитесь родственникам жениха и свадьба расстроится. Вы напряжены, но изо всех сил стараетесь произвести хорошее впечатление. И вот в самый ответственный момент появляется человек, которого вы совсем не ожидали, он, как напоминание о прошлой жизни, может все разрушить. Со слов доктора Кларка, ваша Клавдия Ивановна успела со всеми больными переругаться, значит, характер у нее действительно не покладистый. И вы, Анна, испугались, что она может испортить вам жизнь, вашу сказку, новое будущее. Можно найти смягчающее обстоятельство — в состоянии аффекта вы решаете избавиться от человека, не желающего отпустить вас от себя.
Анна даже заслушалась этой пламенной речью, ее так и подмывало прокричать «Браво!». И зааплодировать, как в театре. Но происходящее не было спектаклем, и похоже, что этот полицейский всерьез думает, что она в состоянии убить свою бывшую свекровь. Видимо, и у них в стране между мамой мужа и его женой бывают разногласия.
— Это — абсурд! Всего лишь ваши домыслы! — кипятился Эрвин, беспокоясь за судьбу Анны.
— Меня никогда ни в чем подобном не обвиняли, — заявила она.
— Клавдия Ивановна очнется и подтвердит, что это — полный бред, — сказал Эрвин, нервно откидывая волосы со лба.
— Если очнется, — не очень оптимистично возразил бородатый полицейский, — и если она видела убийцу. Ведь не исключен вариант, что Клавдия Ивановна не видела преступника. Он мог толкнуть ее в спину, а уж кислотой полить, когда несчастная женщина была без сознания.
— Что вы от меня хотите? — спокойно спросила Аня. — Признания? Я не буду признаваться в том, чего не делала. Я не хотела вреда своей родственнице. Наоборот, всю жизнь ей помогала.
— Вот вам и надоело! — не унимался Симон Хас. — А она имела наглость и сюда приехать за вами!
— Опять вы за свое, — прервал его Ламар.
— Я могу сама себя защитить, Эрвин.
— Боюсь, что без меня не получится, — возразил ей он и обратился к полицейскому: — Анна не собиралась начинать здесь новую жизнь и ни на что не рассчитывала. Между нами было заключено деловое соглашение. Она играет роль русской невесты, а я плачу ей за это деньги. Так что ни в какое состояние аффекта по поводу своего будущего она впасть не могла.
Анна с удивлением посмотрела на Эрвина. Он рискнул здоровьем и чувствами своей бабушки ради ее, Аниного, алиби. Ведь если окружающие узнают, что ее роман с Эрвином — всего лишь розыгрыш, Ариадне от этого точно не станет легче.
— Зачем вам это понадобилось? — удивился Симон. — Если это правда…
— Правда, правда… Моей бабушке осталось жить совсем немного.
— И вы решили порадовать ее таким неординарным способом?
— Она мечтает, чтобы я обзавелся семьей, — пояснил Эрвин.
— Но почему Анна? — еще раз спросил Симон. — Любая девушка с удовольствием сыграла бы эту роль, а уж замуж за вас пошла с еще большим удовольствием.
— Бабушка хотела, чтобы моя невеста была родом из России, умная и красивая и к тому же без алчного блеска в глазах. Все это я нашел в Анне.
— И ничего больше? — прищурил глаза Симон.
— Абсолютно.
За дверью палаты деликатно прокашлялись.
— Простите, что прерываю вашу милую беседу, но я стал ее невольным свидетелем, стыдно признаться, что подслушал, — вконец смутился доктор Кларк, одетый, как всегда, в белоснежный накрахмаленный халат и с фонендоскопом на шее.
— Здравствуйте, — поздоровались с ним присутствующие.
— Что же вас так заинтересовало в нашем разговоре? — спросил полицейский.
— То, что Ариадне Львовне осталось совсем недолго жить… С чего бы это?
— У нее рак, — пояснил Эрвин, понизив голос, словно бабушка тоже могла здесь оказаться и услышать жуткий диагноз, хотя, как понимала Анна, для нее это не явилось бы открытием.
— У кого рак? — переспросил доктор Кларк.
— У Ариадны Львовны, — печально ответил Эрвин.
— Да кто вам это сказал?! — воскликнул Кларк, снимая очки с мясистого носа и судорожно протирая стекла.
— Как кто? Она сама! — заявил Эрвин.
— Какие глупости! Я три недели назад видел госпожу Ламар. Она прошла здесь полное медицинское обследование. Полное! Она абсолютно здорова, ну, не считая некоторых возрастных изменений.
— Вы шутите? — спросил Эрвин, заметно нервничая.
— Как можно шутить такими вещами?! Да еще таким диагнозом!! Вы что-то путаете!
— Этого не может быть… — прошептал Эрвин, закрывая лицо руками.
— Интересное дело, — словно обрадовался полицейский, — может, что-то неладно с вашей больницей, доктор Кларк? Вы не можете поставить правильный диагноз, то есть просмотрели у человека серьезное заболевание, да еще люди у вас в клинике получают по голове и их поливают кислотой… Как-то нехорошо получается…
На доктора Кларка было больно смотреть, и Анне стало его жаль.
— Не смейте! — затрясся он. — Не имеете права! Я отвечаю за свои слова! Я — честен! У Ариадны не может быть рака! Я — хороший врач! У меня стаж двадцать лет, и ни одной претензии!
— Успокойтесь, — взяла его за руку Анна, у которой тоже не было к нему ни одной претензии за качество лечения и человеческое участие к ее персоне в этой не самой богатой клинике.
Анна обратилась к Эрвину:
— А твоя бабушка не могла нафантазировать себе… рак?
— Зачем? Боже, как это глупо! — раскачивался из стороны в сторону Эрвин, все еще не отнимая рук от лица. — Неужели она таким иезуитским способом решила заставить меня жениться? Мол, последняя воля умирающей…
— Интересно, — усмехнулся Симон, — вас, господин Ламар, можно женить только иезуитским способом, как вы выражаетесь?
— Выходит, что так… Почему она вообще обследовалась у вас в больнице, когда я приобрел бабушке страховой медицинский полис в одном из лучших медицинских госпиталей Австрии? — спросил Эрвин.
— Столько вопросов, а ответы может дать только ваша бабушка, Эрвин, надеюсь, что не смертельно больная, — снова усмехнулся полицейский.