Он представил себе генерала Потапчука, вожделеющего к собственной матери, и тихо хрюкнул в чашку с кофе.
Мысли его, поплутав, вернулись к Малахову. Тот, наверное, уже поднял на ноги охрану и даже, возможно, вызвал подкрепление из числа своих боевиков. Глеба так и тянуло назвать этих ребят штурмовиками, но ему не хотелось раньше времени поминать черта.
У Слепого, конечно же, и в мыслях не было спасать главу национал-патриотического фронта от того, что было ему уготовано анонимными руководителями «вольных стрелков». Задание предусматривало непременное участие Сиверова во всех проводимых «Святым Георгием» операциях, и он не сомневался, что достанет Малахова, даже если двор его особняка будет битком набит оружием и людьми, которые остановят Батю с его стрелками. Анонимный звонок преследовал совсем другую цель: сделать так, чтобы плотность огня, которым встретят незваных гостей, была максимальной. Это давало надежду на то, что кто-нибудь из «вольных стрелков» ненароком разделит судьбу незнакомого Глебу Дятла, выполнив часть возложенной на Слепого миссии. "А хорошо бы, – размечтался Глеб, – чтобы они первым делом шлепнули Батю.
Вот был бы подарок! Тогда я, пожалуй, в погашение долга как-нибудь вытащил бы задницу этого Малахова из могилы. Хотя это, конечно, пустые мечты – не таков майор Сердюк, чтобы дать себя подстрелить каким-то национал-патриотам, которые только вчера узнали, с какой стороны у автомата приклад. Нет, с Батей придется повозиться, и еще неизвестно, кто кого увозит – я его или он меня."
Кое-что в этом задании не нравилось Глебу – например, то, что генерал Потапчук не назвал ему имен чинов ФСБ, из-за кулис руководивших действиями «Святого Георгия». То, что решения принимал не Батя, было очевидно – для планирования операций такого масштаба он был мелковат, да и генерал, помнится, обмолвился, что у истоков создания отряда стояли некоторые руководители отделов ФСБ. "Некоторые? – подумал Глеб. – Или, может быть, все?
Генералу явно не хотелось, чтобы, закончив разбираться с исполнителями, я переключился на организаторов. Кого он пытался сберечь таким образом – своих коллег-генералов, меня или, может быть, себя?
С этим, конечно, придется подождать, но, как только освободятся руки, надо будет присмотреться, куда ведут телефонные линии из бункера…"Докурив сигарету, Глеб посмотрел на свой хронометр: до встречи в условленном месте оставалось два с половиной часа.
Следовало настроиться на рабочий лад – времени осталось совсем мало, особенно если учесть, что до места придется добираться общественным транспортом – серебристый БМВ был сдан в ремонт, обещавший вылететь в копейку. Разум Глеба торопливо шарахнулся в сторону от мысли о том, что послужило причиной этого ремонта, и Слепой принялся с ненужной тщательностью планировать свои дальнейшие действия. Это было бесполезное занятие – в бою обстоятельства изменяются со скоростью узоров в бешено вращающемся калейдоскопе, и каждый узор требует немедленной и, главное, единственно верной реакции, так что спланировать свою стратегию загодя можно только в самых общих чертах.
Через час, так и не придумав ничего толкового, Глеб поднялся из кресла, обесточил помещение и вышел на лестницу, тщательно заперев за собой тяжелую бронированную дверь.
Глава 10
Сидя в тряском жестяном кузове грузового микроавтобуса, освещенном одинокой тусклой лампочкой под потолком, Глеб сквозь прорезь закрывавшей лицо черной маски разглядывал ставшие неузнаваемыми в бронежилетах и одинаковой темно-серой униформе фигуры «вольных стрелков». Из общей массы выделялись только Батя – его шрамы не могла скрыть никакая маска, – да Шалтай-Болтай, на котором стандартный армейский бронежилет смотрелся, как детская распашонка.