— Старшая… старшая, мне показалось… Я коснулась силты. Она была за кочевниками, она пряталась, но я точно знаю, что она полностью обучена и очень сильна. И в ней есть что-то чужое.
— Ага! Хорошие новости — и мрачные. Может быть, мы умрем не зря. Это надо немедленно передать в Макше, пока у Брайдик не кончилось аварийное питание. Это не доказательство, но еще одно наводящее соображение, что против нас играют Серк.
Кеник тут же вышла, прошуршав темной мантией.
Марика залпом выпила гойин и снова легла, чтобы заснуть. После той нагрузки, что она себе дала, телу нужно много часов на восстановление.
Проснувшись, Марика в ту же секунду уже знала, что бой идет в самой крепости. Она панически бросилась внутрь, сквозь отдушину, и посмотрела.
Сквозь пролом в стене в крепость прорвались охотницы кочевников. И шли все новые и новые, несмотря на стрелы охотниц и винтовки торговцев. Снега вокруг усыпали две тысячи трупов дикарей, но они все прибывали и шли вперед, устилая дорогу своими трупами. Эта сила была неостановима, как сама зима.
Безумие. Такого ни одна мета Верхнего Поната не могла бы вообразить в кошмарном сне. Но это не кошмар. Это — кровавая явь.
День клонился к вечеру. Смеркалось. Если Марика сможет отбить эту атаку, у Акарда будет ночь на восстановление, на контратаку — на что-нибудь. Ночь — время силт…
Грауэл и Барлог услышали, что Марика пошевелилась. Взглянули.
— Пришла в себя? — спросила Барлог.
— Да. У вас ужасный вид. Вам отдохнуть надо.
— Нельзя. Дверь нужно охранять.
Что-то в словах Барлог намекало на то, что охрана подверглась испытанию, но как — охотница говорить не хотела.
Сказала Грауэл:
— Есть тут такие, кто хочет умилостивить Всесущего, принеся в жертву Обрекающую.
— А-а…
Лишь еле уловимая тень страха была в голосе Барлог, когда она спросила:
— Ты можешь чем-нибудь остановить кочевников, Марика? Они уже внутри крепости.
— Я собираюсь сделать все, что смогу. Ты мне раздобудь еды и чаю к моему возвращению.
— Они тебя будут ждать.
Марика скользнула в отдушину. И стала с упорством отчаяния искать призрака. Тот, которого она нашла, оказался чудовищем, парившим высоко над Акардом. Раньше ей никогда не приходило в голову искать вверху. Предубеждение, как она теперь поняла, разделяемое всеми известными ей силтами. Горизонтальное мышление у всех.
Подчинив монстра, Марика тут же осознала присутствие других — еще выше и еще чудовищнее, но ощущение от них было неясным, и они были слишком сильны, чтобы их подчинить. Потому она осталась с тем призраком, который уже был, и поспешила к диким силтам.
На этот раз она явственно почувствовала управляющую силту еще на подходе. Марика была сильнее, чем когда-либо. Определив местонахождение чужой сестры, Марика тихо подкралась и застала ее полностью врасплох.
И ударила. Только взлетело испуганное «Кто ты?», и тут же плоть меты разлетелась, разбрызгав кровь с обрывками сердца по акру снега.
Марика была изумлена. Силта взорвалась — буквально.
Сильный был призрак.
С той же силой налетела она на диких силт, положив сотни полторы, пока не выдохлась настолько, что пришлось отступить. Она вернулась в Акард, где ее сестры уже укладывали кочевников сотнями.
Но сотни их были уже в крепости, бежать им было некуда, и они продолжали драться, как и должно припертым к стене охотницам.
Слишком много сестер погибли при этом штурме. Уцелевшим приходилось тяжко, хотя к ним и вернулась сила. Одна за другой они падали от изнеможения.
Марика успела вцепиться в собственную плоть в последний момент, уже почти утеряв контакт.
Грауэл поняла, что она вернулась, посадила ее в постели и поднесла к губам чашку сладкого чаю, пока Марика еще не могла понять, где находится.
— Пей. Ты справилась? Есть надежда?
Марика припала к чашке, Почти сразу она ощутила, как впитывается в кровь сахар, поднимая силы.
— Я сделала отличную работу. Но этого может быть мало. Может быть поздно. Еще вот этого. И чэйфа. Мне надо сразу вернуться. У других сил не хватит сдержать.
— Марика…
— Ты хочешь надежды? Так вот, единственная надежда — это если я ударю опять. Сразу. И ближе к крепости. Иначе — есть там у них силты или нет — мы погибли.
Грауэл нехотя кивнула.
— Что там с Горри?
— Злобствует пуще прежнего. Только была слишком занята, чтобы мутить воду. Похоже, большая часть ее приверженок в бою погибла. Так что с ней, может быть, проблем не будет.
Марика сделала еще один длинный глоток. Лапы и ноги дрожали. Она знала, что в таком состоянии неразумно соваться в мир призраков. Но это было неизбежно. Выбор между риском и верной смертью. И было еще кое-что, что должна сделать только она…
— Оставайся со мной, Грауэл. Я не знаю, сможешь ли ты, но если что-то покажется тебе очень плохо, постарайся меня вытащить.
— Ладно.
Марика легла на спину и закрыла глаза. Скользнула в отдушину. Взгляд вверх сказал ей, что гигантский призрак, которым она воспользовалась, все еще здесь, парит над крепостью. Марика схватила его, подчинила и направила вперед среди развалин рухнувшей стены.
Горри она нашла почти сразу — в окружении трупов кочевников, захваченную радостью убийства. Горри, которую она ненавидела, как никого на свете. Горри, поглощенную работой. Горри, раненую и в любой момент могущую рухнуть от стрелы, копья или пули кочевников.
Этого не должно случиться. Кочевники не похитят у нее радость убийства.
Час настал.
Марика вошла в контакт, нашла точку в основании мозга Горри, ударила быстро, но легко, парализовав не только тело старой силты, но и ее дар. И держала Горри долгую секунду, чувствуя, как в старой мете растет ужас.
Час настал, Горри. Прощай, Горри.
Марика оставила парализованную силту кочевникам. У них больше воображения, чем у нее. Даст Всесущий, чтобы Горри подольше страдала в бессильном ужасе.
Марика била, разила, свирепствовала, оставляя скрюченные и разорванные трупы. Но больше оставаться в мире призраков не могла. Края восприятия начинала затягивать тьма. Если не вернуться сейчас — не вернуться уже никогда.
Марика скользнула в тело и провалилась в сон в полном изнеможении. Последняя мысль была, что надо поесть, иначе не восстановишься. Слишком она сильно нажала, далеко себя загнала.
В угасающем сознании мелькнула горькая насмешка. Она засыпает сном, от которого уже не проснется.
Она пыталась молить Всесущего дать ей прожить немного еще. Есть у нее дело, которое нужно сделать до того, как покинуть этот мир. Стая Дегнанов до сих пор не оплакана.
3
К своему удивлению, Марика проснулась. Ее разбудил мерный грохот оружия торговцев. Она открыла глаза и увидела, что лежит на кушетке в центре связи. Рядом сидела Грауэл с миской супа в лапах. Черты ее озабоченного лица разгладились.
Марика медленно повернула голову. Голова раскалывалась. Еще хоть чуть-чуть гойинового чая! У дальней стены Багнель с одним из своих товарищей стрелял сквозь узкие окна. За ними ждали охотницы с луками, изредка постреливая в те же окна, когда торговцы перезаряжали винтовки. Снаружи падали бомбы, но вреда от них было немного. Время от времени в окна с визгом влетали осколки. Красивые приборы Брайдик были почти все разбиты, не работал ни один. Даже следа не было от электромагнитного тумана.
Барлог стояла на коленях возле Марики.
— Как ты себя чувствуешь?
— Голова трещит. Дай мне двойную порцию гойинового чая. — Марика заметила, что уже смеркается. Долго же она проспала. — Там очень плохо? Как я сюда попала?
— Хуже некуда, щена. — Барлог подала заранее приготовленный чай. — Мы последние. — Она обвела рукой комнату, подтверждая свои слова. Двое торговцев. Десяток охотниц, считая ее и Грауэл. Брайдик. Дюжина щен-работниц, жмущихся под стенами. — Мы тебя сюда перенесли, когда стало ясно, что подвалы не удержать. Ты выпей поменьше этого зелья, а то и так уже приняла очень много.
— Сестры? Где сестры?
— Все погибли. Все, кроме тебя. Доблестная была битва, не побоюсь сказать. Дикари запомнят ее на тысячи поколений. И воспоют нас в своих легендах.
Грауэл переглянулась с Барлог.
— Ты еще в силах, Марика? Ты — наша последняя силта. А нам бы продержаться еще немного. Только чуть-чуть.
— Зачем? Какой смысл? Акард взят.
— Помощь идет, щена, — ответила Барлог. — Из монастыря Макше. Это из-за твоего открытия насчет сестры из Серк. Они хотят сами увидеть тело. Видишь? Никогда не теряй надежды. А то можешь не успеть использовать, что выдаст тебе Всесущий из своей кладовой.
— Я ведь ее убила, — сказала Марика. — В клочки разнесла. Там не осталось, что опознавать.