Она расхохоталась, совершенно естественно передернула плечами, выставив напоказ, но без кокетства, свои прелести. Наконец удовлетворенно кивнула головой, смех угас и она спросила:
— Так это вы повезете меня в загородный дом?
— Нет, я провожу вас только до Парижа. Там о вас позаботятся. Но я к вам приеду позже.
— Где я буду жить?
— В Париже вам сообщат. Дом находится в Англии.
— К чему эти тайны?
— Так работают некоторые правительственные учреждения, особенно с такими незаурядными людьми, каким был профессор Диллинг.
Она понимающе кивнула и, как он понял, заставила себя сказать то, что от нее хотели услышать.
— Бедный Гарри… подумать только, умер, едва простившись со мной, а я узнала об этом лишь через несколько недель. Что бы я делала без миссис Харроуэй? — Ее лицо стало серьезным, словно она решала, нужно ли теперь, по правилам хорошего тона, выдавить слезу. Неожиданно она улыбнулась и сказала:
— Наверно, спуталась бы с каким-нибудь итальянским Ромео.
«Вероятно», — подумал Гримстер.
— Как мне вас называть? — спросила Лили. — Все время мистером Гримстером?
— Мое имя Джон, — ответил он. — Если хотите, давайте называть друг друга по именам: Джон и Лили.
— Хорошо. Но я лучше буду звать вас Джонни. Да и вправду ли вы… ну, как это называют агентов секретной службы?
Он нарочно засмеялся, чтобы отмести подозрения Лили:
— Боже мой, о чем вы? Я просто работаю в Министерстве обороны. Я служащий. Мы лишь хотим, чтобы вы помогли нам в одном вопросе, связанном с Диллингом. Только никто об этом не должен знать. Если встретите знакомых, скажите, что возвращаетесь в Англию улаживать дела с наследством и будете жить за городом.
Она никому не успеет ничего сказать. С той минуты, когда он посадит ее в машину, чтобы отвезти в аэропорт, она не сможет встретиться ни с кем.
К его удивлению, она ответила:
— Вообще-то, я не верю вам, Джонни. У вас такой вид, будто вы что-то скрываете. У виллы, где я жила с Гарри, однажды целый день проторчал человек, так Гарри окрестил его шпиком и сказал, что платят ему зря.
— Шпиком можно назвать каждого, кто хочет что-то узнать, — ответил Гримстер. — Мир полон ими. Парни, что рыскают в фургонах и выведывают, есть ли у вас лицензия на телевизор. Инспектора, вообразившие, что вы бьете собаку или жену. Таких полчища. — Он улыбнулся и продолжил, подбирая слова, которые она поймет и одобрит: — Я служащий. Работаю от звонка до звонка, пока не случается что-нибудь необычное, вроде происшедшего с вами. Заняться подобным делом время от времени хочется каждому. Несколько недель жить в роскошном особняке с красивой девушкой и задавать ей разные вопросы. Не думайте, что мы заставляем вас сотрудничать с нами даром. Вы унаследуете все, что принадлежит Диллингу. Возможно, мы раскопаем то, о чем не знают стряпчие и что принесет вам деньги, много денег. А если нет, за беспокойство вам все равно заплатят, вы приятно проведете месяц, а потом, если пожелаете, вернетесь к миссис Харроуэй.
— Она добрая и многому меня научила во время наших путешествий. Иногда, например, чтобы добиться своего, нужно нагрубить портье или официанту. С первой минуты вести себя так, будто ресторан или отель принадлежат вам, и ни на миг не расслабляться. Когда есть деньги, это срабатывает. И все же… теперь, с пятью тысячами, я не знаю, возвращаюсь или нет. То есть: «возвращусь или нет». — Лили рассмеялась. — Гарри обругал бы меня за такую грамматику. Когда мы встретились, я не знала, что такое безличное предложение и деепричастный оборот, говорила, к примеру: "Купив платье, мне тут же захотелось его надеть… " Бедный Гарри. Он всегда был терпелив и ласков со мной, хотя сблизиться с ним по-настоящему не так-то просто.