– Вы так думаете? – спросил Макферсон и машинально поправил Бенсону подушку, чтобы лучше видеть монитор. Синусоида нормальная.
– Тик‑так, – сказал Бенсон, закрывая глаза. – Тик‑так.
Макферсон нахмурился. Он уже привык к механическим метафорам Бенсона: ведь этот человек, в конце концов, одержим мыслью, что люди – те же машины. Но эти его идеи что‑то слишком быстро проявились после операции…
– У вас что‑нибудь болит?
– Ничего. Только немного ноет за ушами, словно после падения. Вот и все.
Макферсон знал, что это костная боль от бурения черепной коробки.
– После падения?
– Ну да – я же падший человек. Я поддался и уступил.
– Чему?
– Процессу превращения меня в машину. – Он открыл глаза и снова улыбнулся. – Или в мину с часовым механизмом.
– Вы чувствуете какие‑нибудь запахи? Странные ощущения? – задавая этот вопрос, Макферсон смотрел на сканер ЭЭГ над головой пациента. Там по‑прежнему вычерчивались нормальные альфа‑узоры без каких‑либо признаков приближающегося приступа.
– Нет. Ничего такого.
– Но вам кажется, будто вы можете взорваться? – Макферсон подумал, что такие вопросы лучше бы задавать Росс.
– Вроде того, – ответил Бенсон. – В будущей войне мы все взорвемся.
– Что вы хотите этим сказать?
– А вы, похоже, раздражены?
– Нет, просто немного озадачен. Так что это значит – в будущей войне?
– В будущей войне между человеком и машинами. Понимаете: человеческий мозг отжил свое.
Это что– то новенькое! Раньше Макферсон не слышал от Бенсона такого. Он внимательно посмотрел на пациента, лежащего в кровати с туго забинтованной головой и плечами. Из‑за повязки верхняя часть его тела казалась толстой, чрезмерных размеров.
– Ну да, – сказал Бенсон. – Человеческий мозг дошел до предела своего развития. Он исчерпался – вот и наплодил следующее поколение разумных существ. Они же… Ох, как же я устал! – Он закрыл глаза.
– Вас утомила операция.
– Легкая процедура, – сказал он и улыбнулся с закрытыми глазами. Через мгновение он захрапел.
Макферсон постоял у кровати еще несколько минут, потом подошел к окну и стал смотреть на садящееся в Тихий океан солнце. Замечательная палата: отсюда видно заходящее солнце на фоне фешенебельных жилых кварталов Санта‑Моники. Он задержался у окна еще на несколько минут. Бенсон спал. Наконец Макферсон тихо вышел из палаты и отправился в кабинет дежурных медсестер написать свое заключение в историю болезни пациента.