— Знаешь, Джери-Ли, ты классная девчонка!
— Ты тоже вполне ничего, мистер Финнеган, — только тут она обратила внимание, что в руках у него книга. — А что ты читаешь?
— Роман Джеймса Фаррела «Юные годы Стада Лонигана».
— Никогда не слышала. Интересно?
— На мой взгляд, да. В каком-то отношении, напоминает мне мою собственную семью. Понимаешь, это история одной ирландской семьи, поселившейся в Чикаго, на южной стороне.
— Ты мне дашь почитать, когда сам закончишь?
— Книжка библиотечная, но я продлю и дам тебе на следующей неделе.
Она выглянула в окно, — они подъезжали к остановке.
— Я выхожу здесь, — сказала она. Он пошел к выходу вместе с ней.
— Я провожу тебя до дому.
— Не надо, незачем. Со мной все будет в порядке.
— Но ведь уже почти полночь, — сказал он твердо. — Я провожу тебя до дому.
— Тогда тебе придется ждать слудующего автобуса.
— Ничего страшного, подожду. У дверей своего дома она сказала:
— Огромное тебе спасибо, Мартин. Он попрощался с нею за руку.
— Это тебе спасибо, Джери-Ли. Не забудь, ты обещала пойти со мной в кино.
— Не забуду.
— А я не забуду, что обещал дать тебе книгу, — сказал он. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Мартин! — она задумчиво смотрела, как он спускался со ступенек крыльца, потом повернулась и вошла в дом.
Родители сидели в гостиной и смотрели телевизор. Когда она вошла, оба обернулись к ней.
— Я не слышала, как подъехала машина Берни, — сказала Вероника.
— Я приехала автобусом. Мне не захотелось оставаться там до конца танцев.
— С тобой все в порядке, дорогая моя? — спросила Вероника.
— Все о'кей, ма. Просто немного устала, вот и все.
— Ты возвращалась одна? — спросил Джон. — Не могу сказать, что мне по душе такие поздние возвращения. Может быть, в следующий раз, если ты решишь уйти пораньше, ты позвонишь мне, и я приеду за тобой на машине?
— Я была не одна. Мартин Финнеган провожал меня до самых дверей, — сказала она и заметила, как что-то изменилось в выражении лица отчима. — Он был очень мил. И очень вежлив.
— Он — может быть, не стану ничего говорить. Но его семья пользуется плохой репутацией. Его отец годами не работает и тем не менее он и его жена проводят все время в барах. Не могу себе представить, на какие средства они существуют.
— Мартин совсем на такой. Знаешь, кроме того, что днем он работает в клубе, он еще у Ласски работает п0 утрам.
— Все это очень мило, но все же я бы рекомендовал тебе не проводить с ним слишком много времени. Я не хочу, чтобы люди считали, что я одобряю семьи, подобные его.
— Не понимаю, кому какое дело, с кем я встречаюсь или не встречаюсь.
— Если ты работаешь в банке, — все, что ты делаешь, касается твоих соседей и вкладчиков. Как иначе, по-твоему, можно заслужить их доверие?
Она подумала о мистере Карсоне, президенте банка, и о том, что рассказал ей Мартин. Ей захотелось рассказать об этом отцу и какой-то момент она испытывала сильное желание так и сделать, но промолчала.
— Я очень устала, — сказала она. — Приму горячую ванную и лягу спать.
Она поцеловала родителей, пожелала им спокойной ночи и поднялась по внутренней лестнице в свою комнату.
Пустив горячую воду в ванну, она начала раздеваться. Подумала о Мартине, потом ее мысли перескочили-на Уолта. И опять по всему телу прошла теплая волна, и она почувствовала, как ослабели ноги.
Она поглядела на свое обнаженное тело в зеркало.
Ослепительная белизна грудей и темное, загорелое тело. Соски набухшие, твердые, казалось вот-вот взорвутся. Они болели. Она потрогала их пальцами, и вдруг во всем теле возникло волнение, возбуждение. Горячая волна прокатилась по животу и сконцентрировалась там, внизу, между ног, да так сильно, что ей пришлось опереться на подзеркальник.
Она медленно опустилась в горячую воду и легла на спину.