Калека хмыкнул.
– «Так и есть», – передразнил он. – Да ты знаешь… Да Лидия Николаевна, она… Я жив только благодаря ей, поняла?
Настя не в первый раз слышала гадости о своей матери и привыкла им не доверять.
– Это все слухи, – уверенно сказала она. – Быстрова здесь ни при чем. Я хорошо ее знаю. Она на такое не способна.
Калека усмехнулся:
– Слухи, говоришь? Да я сам видел, как ее помощник студентиков с листовками по городу развозил! Ночью клеили, гады, чтоб никто не видел. О, помяни черта, он и появится!
От крыльца быстрой походкой приближался помощник матери Макс.
– Эй! – гаркнул он на калеку. – А ну, пошел отсюда! Катись, кому сказал!
– Качусь, качусь. – Инвалид сплюнул Максу под ноги и развернул инвалидную коляску. – Все вы сдохнете, – сказал он, не оборачиваясь. – И ты, и Быстрова! Сгинете, и даже могилы после себя не оставите!
– Охрана! – завопил Макс.
Завидев приближающихся охранников, калека резво покатил прочь.
– Сдохнете! – крикнул он, выезжая с автостоянки. – Все!
Коляска инвалида скрылась за деревьями сквера, и Настя повернулась к Максу. Подтянутый и спортивный, он возвышался над Настей на целую голову.
– Макс, что это он говорил о моей матери? – спросила Настя, прищурив изумрудно-зеленые глаза.
– А что? – без всякого интереса осведомился Макс.
– Он обозвал ее стервой.
– И замечательно! – весело проговорил Макс. – Что плохого, если женщина стерва? Мужчины любят стерв, ты же знаешь.
– Но он сказал, что она довела какую-то женщину до инсульта.
– Кто? Татьяна Михайловна? – Макс усмехнулся и качнул головой. – Глупости. Твоя мать и мухи не обидит, ты же знаешь.
– Расскажи мне про Ракольскую, – потребовала Настя.
Макс как-то воровато глянул по сторонам и облизнул губы.
– А что рассказывать? – тихо спросил он.
– Она лежит в больнице с инсультом. При чем тут моя мать?
Макс улыбнулся, и Настя подумала: если бы змея могла улыбаться, это выглядело бы именно так.
– Ракольская была конкуренткой твоей матери. За несколько дней до выборов в газете появилась статья, разоблачающая ее махинации в комитете солдатских матерей. Там говорилось, что она использует погибшего сына как ширму, чтобы обделывать свои грязные делишки.
– Это правда?
– Конечно!
Настя помолчала, сверля Макса пристальным взглядом.
– Это вы сделали? – резко спросила она.
– Что именно?
– Вы опубликовали эту статью?
Макс молчал.
– Отвечай, когда я спрашиваю! – властно потребовала Настя.
Макс улыбнулся и покачал головой.
– Вылитая мать! Однако, будь добра, веди себя потише. Ты всего лишь юная девушка и не имеешь права орать на меня. Твоя Ракольская сама ввязалась в борьбу, никто ее за руку не тянул. А на войне все средства хороши. Уверяю тебя, на месте твоей матери она бы поступила точно так же. Тут нет ничего личного. Обычный «черный пиар».
– Значит, все, что говорил калека, правда?
Макс вновь глянул по сторонам, затем посмотрел Насте в глаза и тихо сказал:
– Знаешь, как говорят? Ноу комментс. По-нашему – без комментариев.
Настя оцепенела.
– Это все алкоголь, – пробормотала она. – Это все из-за того, что она снова начала пить.
– Чепуха, – фыркнул Макс. – Твоя мать – великая женщина. Великий человек тем и отличается: он способен легко переступить через то, к чему обыкновенный даже подойти боится.
Зрачки Насти хищно сузились, точь-в-точь как у матери, когда та приходила в ярость.
– Это ты про себя говоришь? – процедила она, не разжимая зубов. – Это ты способен переступить?
Макс пожал плечами:
– Я всего лишь учусь. Но я хороший ученик. Поверь мне, девочка, твоя мама далеко пойдет. И когда она окажется на самом верху, я хочу быть рядом с ней. Понимаешь, о чем я? – И он весело подмигнул Насте.
– Кто-нибудь должен вас остановить, – сказала вдруг Настя.
– Что? – не расслышал Макс.
– Кто-нибудь должен вас остановить, – твердо повторила Настя.
Он улыбнулся, покачал головой:
– Не получится. Твоя мама – безжалостная акула с железными зубами. Ей нужно было только начать, решиться сожрать первую жертву и почувствовать вкус крови. Она это сделала. И не дай бог кому-нибудь встать у нее на пути.
Сейчас, сидя в машине и вспоминая эти слова, Настя поймала себя на том, что не испытывает к матери ничего, хотя бы отдаленно похожего на ненависть. Она чуть-чуть приоткрыла глаза и покосилась на мать. Та выглядела уставшей и постаревшей. Предвыборная гонка действительно здорово ее вымотала.
Из-за поворота вынырнул отель.
– Смотрится неплохо, – проговорила Татьяна Михайловна и отхлебнула из бутылочки. – Надеюсь, здешняя вода действительно целебная. Иначе мне придется похлопотать о закрытии этого белокаменного вертепа.
5Блондинка, стройная и одетая по последней моде, удобно расположилась на заднем сиденье желтого такси. Она прекрасно держалась и была, что называется, шикарной девицей. Большие голубые глаза смотрели на окружающих тем откровенно оценивающим и полным смешливой неуязвимости взглядом, который прощается только красивым молодым женщинам.
Звали блондинку Инна, однако сама она предпочитала называть себя Ева – таков был ее сценический псевдоним.
Мужчине, сидевшему рядом с Евой, было на вид лет двадцать пять. Рослый, мускулистый самец с красивым, немного капризным лицом и длинными светло-русыми волосами. Звали его Влад.
Из-за поворота показался белоснежный отель. Ева смотрела на него восхищенно.
– Он даже лучше, чем на рекламном проспекте, – восторженно проговорила она. – Он мне нравится!
– А мне нравишься ты, – сказал Влад и откинул со лба длинную белокурую прядь.
– Правда? – Ева улыбнулась. Кокетливо передернула плечами и уточнила: – А что именно тебе во мне нравится?
– Ну… – Влад насмешливо пожал плечами. – Мне нравится твоя кругленькая попка.
– А еще?
– Твоя талия, которую я могу обхватить ладонями.
– А еще?
– Твои стройные ножки, которые лучше всего смотрятся на моих плечах.
– Еще!
– Еще? – Влад засмеялся. – Какая ты ненасытная! Я люблю тебя всю!
– Правильно, Владик, – сказала Ева, и в голосе ее появились стальные нотки. – Отрабатывай свой хлеб.
– Ты о чем? – спросил Влад, все еще улыбаясь.
Ева чуть прищурила свои прекрасные васильковые глаза и дернула плечиком:
– Да так, ни о чем.
Улыбка покинула губы Влада, а в глазах промелькнула тревога. Что он такого сделал? Чем заслужил подобный тон? Влад покосился на Еву и попробовал осторожно прощупать ситуацию.
– Кажется, я не давал тебе повода для грубости, – обиженно произнес он. – Если тебе что-то не нравится в наших отношениях…
– То что? – прищурила небесно-голубые глаза Ева. – Ты уйдешь, хлопнув дверью? – Ева усмехнулась. – И куда? К своей дешевой шлюхе из ресторана «Колибри»?
Влад открыл рот. Затем судорожно сглотнул слюну и испуганно проговорил:
– Так ты знаешь?
– А ты думал, я слепая?
Влад овладел собой и перешел на доверительный тон.
– Ева, все не так, как ты думаешь. Между нами давно ничего нет.
– Ага. Значит, что-то было?
Влад опять растерялся. Глядя на его растерянное и из-за этого сильно поглупевшее лицо, Ева подумала о том, что мускулы у «суперсамцов» заменяют им мозги.
– Ладно, котик, не напрягайся, – смилостивилась она. – Все в порядке. Я на тебя не злюсь.
Влад несколько секунд испытующе вглядывался в ее лицо, затем виновато улыбнулся.
– Ева, ты знаешь: я люблю тебя больше жизни. Ты – мое небо и мое солнце.
– Знаю, знаю. А также луна, снег, ветер и моросящий дождик.
– Иногда, – обиженно произнес Влад, – ты похожа на грозовое облако.
– Правильно! Будешь вести себя плохо, я превращусь в бурю, которая поднимет тебя в воздух и вышвырнет на помойку жизни.
Влад нахмурился и отвернулся к окну. Отель, скрывшийся от взоров пару минут назад, снова появился из-за поворота. Влад смотрел на него и думал с угрюмой мстительностью: «Ничего. Когда-нибудь мы поменяемся ролями. Вот тогда и посмотрим, кто из нас туча, а кто «моросящий дождик».
Вот уже полгода Влад Белковский работал в группе подтанцовки у Евы. Нашла она его в стриптиз-клубе, где Влад честно зарабатывал себе на хлеб, демонстрируя толпе подвыпивших, оголтелых дам свои мускулистые прелести.
Приглашение в группу «подтанцовки» Влад воспринял как очередную ступень в своей пока еще не слишком блестящей, но, безусловно, перспективной карьере.
В первые недели знакомства он был твердо уверен, что Ева от него без ума и в дальнейшем он сможет вертеть ею как захочет. Однако Ева быстро все расставила по местам, и уже через месяц Влад понял, что играет совсем не ту роль, на которую рассчитывал. Из сильного, уверенного в себе самца он превратился в некое подобие содержанки, заискивающей, капризной и страдающей от недостатка внимания со стороны своей госпожи.