Валетов, сидя в сугробе, наблюдая за без остановки работающим Простаковым, поделился несколько иными соображениями:
- А вот Леха наш, он может вместо машины быть.
Простаков тут же остановился, подошел к мелкому и вынул его из снега, вручил лопату и посоветовал ему немедленно начать пародировать небольшую снегоуборочную машину. Валетов отбрыкался от младшего сержанта и с обидой в голосе произнес так, чтобы это слышали все:
- Че, здоровый, ты немерено поднялся, заставляешь хилых и немощных трудиться. А сам че теперь будешь - сопли стоять жевать? Тебя, смотри, природа какой дурью наградила, и не надо ее просто вот так вот разбазаривать в долгом простое, угнетающем здоровье. Ты все время в движении должен находиться, только тогда ты здоровым и останешься. Вот ты мне скажи, охотиться, наверное, каждый день ходил?
- Ну почти, - согласился Леха.
- Ну так поэтому ты здоровый и вырос, что ты свежим воздухом дышал и постоянно двигался. Так что ты лучше не прекращай работать, а то потом, лет через десять, станешь такой же, как я. Да нет, - тут же поправился Валетов, - через десять лет я тебя просто завалю, потому как ты станешь даже меньше меня в два раза, понял? Будешь как младенец, и кости у тебя будут хрупкие, и пузо вперед, и кожа желтая.
- Да ну тебя, - не поверил Леха, но все же снова вернулся к работе.
Резинкин, слушая всю эту галиматью, лежал, сотрясаясь от смеха.
***
Звонарев вернулся обратно в Чернодырье с запрошенной комбатом суммой. Отдав деньги, он нетерпеливо постучал пальцем по столу:
- Ну так давайте мне мальчишку моего, террористы.
Комбат, качая головой, положил денежки в стол и снял трубку полевого телефона. Называя позывные, он наконец добрался до старшего лейтенанта Бекетова:
- Ну че, все нормально? - спросил комбат.
- Все нормально, - ответил старший лейтенант.
- Давай его сюда.
- Кого «его»? - не понял Бекетов. - Мы никого не забирали.
Стойлохряков очень постарался не меняться в лице во время разговора.
- Ну, ладно. Давай-давай, - приветливо продолжил он.
Но старший лейтенант то ли играл с ним в злые игры и не хотел стать командиром роты, что вряд ли, то ли же на самом деле случилась некая заминка, и этого Павла Игоревича придется искать, потому как он делся просто-таки из-под носа у разведчиков. А они должны были, между прочим, перехватить его непосредственно в приемной у дверей кабинета комбата. И что же получается? Что взяли пацана и не довели его до Бекетова? Не может быть такого!
Стойлохряков слушал в трубку высказывания старшего лейтенанта о том, что ему никто никаких людей не приводил. Стойлохряков не выдержал:
- Ну ты выделял парней на дело?
- Выделял, - согласился старший лейтенант.
- Ну и где они?
- Вернулись ни с чем - сказали, что никого не было, из кабинета из вашего никто не выходил.
- Да вы что там, вашу мать! - взъерепенился Стойлохряков и бросил телефонную трубку.
Звонарев вскочил на ноги.
- Я вас под суд отдам! Где мой ребенок?
Комбат закурил.
- Спокойно, папаша, не надо плакать. Все сделаем, найдем твою дитятю.
- Вы тут все террористы, преступники, а вам еще оружие доверили!
- Ага, - согласился Петр Валерьевич. - Природа нам доверила член, бабы - грудь, а правительство - автомат. Так и живем. И если какой-либо из этих пунктов по жизни не выполняется, то быт настоящего солдата, находящегося в казармах на постое, становится невыносимой.
- Верните ребенка! - кричал отец.
- Успокойтесь. - Комбат распорядился, чтобы папе налили еще чайку, а сам вышел на крылечко в одной форме.
Несмотря на минус десять и большую влажность, он простоял на крыльце несколько минут, размышляя над сложившейся ситуацией и разглядывая, как химики справляются со снежными завалами. Как говорится, человек любит наблюдать три вещи: как течет река, горит огонь и работают другие. Ни огня, ни реки не было, а вот с работающими солдатиками у Стойлохрякова в батальоне все было в порядке.
Комбат докурил сигаретку, подошел и аккуратно бросил бычок в урну.
- Валетов, ко мне!
Фрол вылез из сугроба и, подтягивая на бегу ватные штаны, подбежал к Стойлохрякову:
- Товарищ подполковник…
- Отставить. Вы тут давно кружитесь?
- После самого завтрака, товарищ полковник. А почему другие роты не работают? Почему все время химики?
- Разговоры! - осадил оборзевшего рядового Стойлохряков. - Видел здесь пацана в штатском?
- Это того, который вот с мужиком на серебристой «Нэксии» приехал? - Фрол показывал рукой на стоящую около штаба машину.
- Да-да, он, - подтвердил Стойлохряков, ожидая услышать от солдата подробный доклад.
- Нет, не видел. Только с утра видел, как они в здание входили. А че, пропал, да?
- Ну-ка, друга своего позови сюда.
Фрол не мог гаркнуть с такой же силой, как комбат, и ему пришлось бежать к Простакову. После чего они оба вернулись пред папины очи. Леха говорил тихо и четко, словно на исповеди, глядя кристальными глазами на комбата.
- Да что вы, товарищ полковник! Как можно было подумать, что я какого-то там штатского замочил?
- Что?! - не поверил своим ушам Стойлохряков. - Ты, вообще, понимаешь, о чем говоришь-то? Ну-ка, признавайся, где Пашка?
- Какой Пашка? - не понимал Простаков, потупив глаза в землю. - Да никому я ничего не делал, я только вот к машине подходил - смотрел, есть ли там спидометр или нет.
- Спидометр? - комбат прищурился. - А как ты думаешь, что спидометр измеряет?
- Ну как что, температуру!
- Молодец, - похвалил его Стойлохряков. - Так, значит, никого вы не видели?
- Нет, не видели, товарищ подполковник.
- Идете вдвоем и опрашиваете весь своей гребаный взвод. И еще. Найдите лейтенанта Мудрецкого, пусть ко мне зайдет.
Во взводе, как выяснилось, никто товарища в гражданском не замечал, а лейтенанта нашли быстро и поставили его перед комбатом.
Стойлохряков соображал туго. Нужно было вылавливать человечка. Да куда он, с другой стороны, денется с территории части? Неужели по папке не соскучился? А между тем прошло уже более трех часов с того момента, как он приехал в часть. Может, сын с отцом поругались, всякое бывает; и ушел куда-нибудь, психанул. Да вроде не похоже, чтобы они были в склоке. Тем более дело-то какое судьбоносное, можно сказать, в армии отслужил, все документы чистенькие, просто-таки герой получаешься, биография незапятнанная; два года родину грудью защищал, налегая на мамины щи. Во как.
Комбат начал потеть и бледнеть. Исчезновение столь дорогостоящего военнослужащего наводило его на мрачные мысли. Он должен был морально подготовить папу к тому, что теперь поиски его родного сына займут некоторое время. Но как разговаривать с человеком, вхожим во власть? Ведь он наверняка начнет грозить всякими неприятностями. А хотя, с другой стороны, куда он денется - рука руку моет. Стойлохряков поднимался обратно к себе в кабинет, пытаясь придумать какое-либо объяснение случившемуся и успокоить хотя бы на время своего гостя. Бекетову надо было дать время для поисков.
Когда комбат увидел глаза народного депутата, то он заставил себя собраться и превратил свою, временами весьма чувствительную, нервную систему в неприступный бастион. Папаша незамедлительно набросился на него:
- Где мой сын?!
- Будем искать, - спокойно ответил комбат, садясь на свое место и доставая новенькую неоткрытую бутылку водки. - Это ж не я убежал, это ж он.
- Да зачем ему убегать? - Звонарев глядел на то, как бесцветная жидкость разливается по двум чашкам.
- Ничего, не волнуйтесь. Посидим-подождем.
***
Тремя часами ранее прапорщик Евздрихин, будучи в злостном настроении, проходил мимо крыльца штаба. Он уже в течение пятнадцати минут хотел припрячь на работы кого-нибудь из солдат, но почему-то у каждого находилась какая-либо причина, по которой он никак не мог оставить вот это самое место и поехать куда-то там по надобностям товарища прапорщика.
Почесавшись, покуривши на крылечке, Евздрихин все-таки решился направиться непосредственно к подполковнику, дабы решить вопрос с рабочей силой. Проходя мимо парня, одетого в лохматую шапку и дорогую дубленку, Евздрихин подумал, что неплохо бы у этого упакованного стрельнуть сигарет, видать, дорогие курит. Но затем мысли его снова перенеслись на хозяйственные надобности.
Войдя в приемную, прапорщик неожиданно для себя узрел пятерых солдат из разведвзвода:
- А вы что здесь делаете? - спросил он сразу у всех. Парни не стали ему объяснять причину присутствия в приемной командира батальона, что не ускользнуло от прапорщика. - Нашли место, где тариться! В части работы полно, а они вон в приемную забились под папино крылышко, да? Умно.
Один плотный и черноволосый парень пробурчал, что они на задании.
- Знаю я ваши задания - как можно меньше работать, как можно больше жрать и спать. Я вернусь через пять минут, если вы здесь будете сидеть, то извините, ребята, поедем со мной трудиться.