1. Как можно раньше отсидеть в тюрьме.
2. Найти способ стать мультимиллионером. Оба плана он выполнил. Еще в Школе изящных искусств в Мадриде пришел на занятия, как всегда опоздав, а там учащиеся бунтуют: противного педагога им назначили! Дали пришел к самому разбору, когда уже все расходились, когда уже позвали полицейских, они его и поймали. Подержали в каталажке и отпустили, поскольку арестованный явно не понимал, о чем его спрашивают. Но общение с отверженными обитателями каталажки состоялось, первый пункт — вычеркиваем. А вот способ разбогатеть долго ему не давался.
Способы разбогатеть Дали принялся изобретать с детства. Школьником. Учился он отвратительно, но вдруг сделал грандиозное математическое и финансовое открытие: деньги можно купить! И принялся скупать деньги у всех, кто был на это согласен. Естественно, за деньги. Он скупал монетки в пять сентимо, уплачивая за каждую — десять. Из тех, что дали родители! То есть «не свои» деньги он превращал в «свои». Окружающие были счастливы, родители почему-то рыдали.
Более того, родители констатировали, что их мальчик был столь рассеян, что, спросив в трамвае цену билета и услышав «пятьдесят», давал пятьдесят песет (а вовсе не сентимо). «У меня такой сын, — подбил жестокий итог папа-нотариус, — который не имеет ни малейшего контакта с действительностью, он не знает, что такое монета в пять сентимо, или песета, или дуро, или любая бумажная купюра. Вы понимаете, он не имеет о жизни никакого понятия, он — безнадежный случай!»
Учась в Мадриде, он тратил за несколько дней то, что родители присылали ему на месяц, и вечно ходил голодный. Однокашники быстро сообразили, что он не очень реально представляет себе устройство жизни, он, например, заходит в первую попавшуюся лавочку, к какому-нибудь торговцу рыбой и требует продать ему кисти и краски и негодует, когда хозяин уверяет, что ничего подобного не держит. Однокашники быстро сообразили, что товарищу надо прийти на помощь, и они моментально бежали покупать для него все необходимое, при этом за бумагу, которая стоила реал, они брали с него три, поскольку ему-то было абсолютно все равно. «Господи! — говорил папа, посылая сыночку очередные деньги. — Он умрет под забором!»
Приятель его Гарсия Лорка вспоминал те прекрасные дни: «В какой-то день мы с Дали оказались полностью на нуле. Мы растворили окна настежь и стали взывать к прохожим о помощи — заблудшие и потерянные, поскольку находились в пустыне. Два дня мы обходились без бритья и безвыходно проторчали в комнате. Половина Мадрида отметилась в нашей хижине».
К ужасу папы, который и так поддерживал своего непутевого ребенка из последних сил, его выгнали из Школы изящных искусств, потому что, явившись на экзамен и взяв билет, он вдруг сказал: «Вопрос пустяковый, но я на него вам отвечать не буду, потому что вы все равно ничего не поймете. И научить меня ничему не можете. Я вас покидаю!» Все решили, что мальчик сошел с ума. Как же он сможет прожить без педагогов, которые готовили его к должности учителя рисования, как же… Он — сумасшедший. А что еще можно подумать о человеке, который заявляет, например: «Больше всего на свете я презираю Родена, который изваял этого „Мыслителя“. В такой позе не то что мыслить — даже гадить неудобно!» Только руками развести!
Покидая Мадрид, он решил потратить все деньги, которые только что получил от папы, и устроил однокашникам умопомрачительный прощальный вечер. На улице к нему пристала нищенка. Тащилась за ним и клянчила. Но на углу у Испанского банка он столкнулся с прелестной цветочницей — она протянула ему гардению. Богатенький Сальвадор дал ей сто песет за всю корзину, потом повернулся к нищенке, которая не отставала, и одарил ее корзиной гардений. Старуха застыла соляным столбом.
Наутро он не стал собирать вещи, так и уехал, без багажа. Его появление повергло семью в шок: «Мало того что он исключен из школы, так еще вернулся без вещей. Чистой рубашки не захватил!» — сказала мама. «Господи! — сказал папа. — Он умрет под забором!»
Видимо, так бы оно и случилось и план № 2 остался бы не реализован, если бы чуть позже в жизни золотомечтателя не появилась Гала, женщина с репутацией шлюхи и наркоманки, старше его на десять лет, уже побывавшая замужем, пожившая сразу с двумя мужчинами, родившая дочь, Гала, которая взяла на себя все заботы о приумножении его богатств.
Она стала его моделью, любовницей, продюсером, рекламным агентом, его экономкой и банкиром. Она была расчетлива и жестока в обращении с деньгодателями и деньгопросящими. Она была хищной бизнесвумен, и многие ее ненавидели и боялись. И все, что зарабатывал руководимый ею художник, все его капиталы, его не имеющая цены художественная коллекция, его дома — вскоре стали принадлежать жене Гале, то есть Елене Дмитриевне Дьяконовой.
Как-то он спросил Аманду Лир: «Я ведь рассказывал про улетевшие банкноты? Это случилось, когда у нас впервые появились какие-то деньги. Мы с Галой приехали на автобусе из Парижа в Порт-Боу, дул сильный северный ветер с гор. Я держал наши бумажные деньги, крепко зажав их в кулаке. Гала твердила, чтобы я спрятал их в карман, не то потеряю, но мне из суеверия хотелось чувствовать их в руке. Выбравшись из автобуса, я на миг разжал ладонь — и все банкноты до одной разлетелись в разные стороны. У нас не осталось ни гроша. Гала — она так рыдала, бедняжка! С тех пор она вечно боится, что я потеряю деньги, и умоляет меня носить с собой чековую книжку».
И хитренькая Аманда заметила лицемерно: «У него никогда не было при себе ни гроша. Из опаски, как бы он не потерял их или не потратил впустую, Гала не давала ему наличных денег. А едва он получал чек, он тут же передавал его Гале, и та прятала чек к себе в сумочку». Все свои счета в магазинах, отелях он просил пересылать Гале, она их оплачивала, он был у нее на содержании. И, желая подольститься к жене, которая держала его в строгости, он как-то сказал журналистам: «Я люблю Галу больше, чем отца, больше чем мать, больше, чем Пикассо. И даже больше, чем деньги».
Мальчик сошел с ума? Всю жизнь он трубил о своей любви к деньгам, которых на самом деле и в руках-то у него не было? Ничего он не сошел. Даже сознался однажды: «Я понятия не имею, беден я или богат. Всем распоряжается жена. А для меня деньги — мистика». А ближе к старости вообще говорил покаянно, что «если бы я не встретил Галу, я кончил бы свой век в конуре, отрепьях, изъеденный вшами…» Ну и зачем ему деньги в руках, если он стал наконец жить именно так, как и планировал (вычеркиваем пункт № 2). Не беспокоясь ни о какой службе, делая лишь то, что нравится. Как Герой.
ВариантыХотя вообще-то шансов сойти с ума у него было предостаточно. О себе в детстве он вообще вспоминал как о существе малоперспективном: «Я был вялым, трусливым и противным».
И рос он в подходящем месте, может быть, самом подходящем из испанского захолустья. Причем это не просто была Каталония, это был Кадакес, рыбацкая деревушка, заключенная в кольцо скал, где совершенно ненормальные перепады погоды и девять месяцев несется, гнет деревья и выматывает душу трамонтана. Местные рыбаки сходили там с ума через одного, и по сию пору возле церкви стоят старые деревья, на ветвях которых непрестанно кто-нибудь вешался.
И всю жизнь этот несчастный Дали рисовал, по сути, лишь одну картину: равнину Ампурдана, на которой торчат искривленные трамонтаной засохшие оливы, и зубастые камни мыса Креус, на котором ни одна скала, сточенная ветрами или водой, не похожа на просто камни, это фигуры уродов, и у каждой скалы есть имя, о каждой рыбаки рассказывают угрюмые истории, в каждой живет чья-то чудовищная душа. Ему даже придумывать ничего было не надо, нанося на холст вот эти, например, угластые человеческие профили, клюющие носом, на Креусе любой мальчишка покажет вам нависший над землей огромный носатый камень, имя ему — Спящая старуха.
Поэтому странности какого-то там ребенка в Кадакесе не трогали вообще никого.
Но этот мальчик даже родиться сразу не сумел. Сразу не получилось. То есть у папы и мамы родился было ребенок Сальвадор Дали с явными признаками гениальности на лице, но признаков было чересчур, Сальвадор их не перенес и, не прожив года, скончался. Переборщили. Родители тут же принялись за вторую попытку. И вот в мае 1904 года снова родился Сальвадор, в нынешнем мае будет как раз 105 лет с этого дня. У нового Сальвадора Дали гениальных признаков на лице было поменьше, поэтому он выжил.
Мама любила водить его на кладбище, где он читал на надгробном камне собственное имя и преисполнялся гордости, поскольку вот сидит живой, а под камнем — первый вариант. Временами он, конечно, запутывался, поскольку вообще-то Сальвадоров Дали было три, папу тоже так звали, поэтому сын часами сосал палец, размышляя, какой же он номер — второй или третий. Тем более что папа по-прежнему любил лишь номера первого, хранил его игрушки, был строг и суров с номером вторым. Зато мама любила второго номера безмерно и прощала ему все выходки. Она разрешала ему совершать все, что взбредет в голову, всем восхищаясь, поэтому однажды он решил, что любые его выходки просто изумительно хороши.