– Любой пятилетний ребёнок мог бы вам объяснить, что, если кто-то обыскивает вашу квартиру, это Отдел компьютерных преступлений.
Дарэм опять ничем себя не выдал.
– Почему вы так считаете?
– Потому что я знаю, что они за вами следят. Они со мной побеседовали. В точности рассказали, чем вы занимаетесь, – теперь Мария смотрела ему прямо в лицо. Перспектива стычки вызывала напряжение, но стыдиться ей нечего, ведь это он начал с обмана.
– А вам не кажется, что компьютерному отделу пришлось бы выписать ордер и обыскивать квартиру в моём присутствии? – возразил Дарэм.
– Может, её и вовсе не обыскивали. Не в этом дело.
Дарэм слегка кивнул, будто снисходя до мелкого нарушения этикета.
– Да, не в этом. Вы хотите знать, зачем я вам солгал.
– Я знаю зачем, – выпалила Мария. – Пожалуйста, не делайте из меня идиотку. – Её удивила горечь собственных слов, но ей приходилось скрывать это чувство так долго. – Едва ли я согласилась бы стать вашей… сообщницей.
Дарэм отнял одну ладонь от столешницы – жест, наполовину успокоительный, наполовину нетерпеливый. Мария умолкла, скорее от изумления тем, как спокойно он всё воспринял, чем из желания дать ему шанс оправдаться.
– Я солгал, – сообщил Дарэм, – потому что не знал, поверите ли вы в правду. Думаю, вы могли бы поверить, но уверенности не было. А рисковать я не мог. Простите.
– Конечно, я поверила бы в правду! Она прозвучала бы намного разумнее той ерунды, которой вы меня угощали! Хотя да, я понимаю, почему вы не могли рисковать.
Дарэм по-прежнему не выказывал ни малейшего раскаяния.
– Вы знаете, что я предлагаю тем, кто меня поддерживает? Тем, кто оплачивает вашу работу?
– Убежище. Какой-то компьютер в частном владении, находящийся… где-то.
– Почти верно. В зависимости от того, какое значение вкладывать в эти слова.
Мария цинично расхохоталась.
– Да ну? И какие слова вызывают у вас сомнение? «Частное владение»?
– Нет, «компьютер». И «где-то».
– Это уже совсем детство, – протянув руку, Мария взяла блокнот, отодвинулась от стола и встала. Попыталась придумать, чем пригвоздить его напоследок, и тут ей пришло в голову, что самое неприятное – этот ублюдок ей заплатил. Он ей врал, сделал из неё сообщницу, но не смошенничал.
Дарэм спокойно смотрел на Марию. Он сказал:
– Я не совершал никакого преступления. Мои финансисты точно знают, за что платят. Компьютерная полиция, как и все разведывательные агентства, пришла к неверным выводам. Я рассказал им всю правду. Они предпочли не поверить.
Мария стояла возле стола, положив руку на спинку стула.
– Они сказали, что вы отказались обсуждать с ними эту тему.
– Это неправда. Хотя я говорил, конечно, не то, что они хотели услышать.
– И что же вы им сказали?
Дарэм смерил её испытующим взглядом.
– Если я попытаюсь объяснить, вы станете слушать? Сядете и выслушаете до конца?
– Возможно.
– Потому что, если вы не хотите выслушать всё, с тем же успехом можете уйти прямо сейчас. Не все Копии согласились на моё предложение, но в полицию обратились лишь те, кто не захотел дослушать.
– Какая вам теперь разница, что я думаю? – раздражённо поинтересовалась Мария. – Вы уже выудили у меня все технические детали об «Автоверсуме», какие могут вам понадобиться. А о вашей затее я знаю не больше, чем полиция. Им незачем будет просить меня давать показания против вас, если я только и смогу сказать, что «Детектив Хэйден говорила то-то, детектив Хэйден утверждала сё-то». Почему бы вам не отстать, пока вы в выигрыше?
– Потому что вы ничего не понимаете, – просто ответил Дарэм. – А я задолжал вам объяснение.
Мария бросила взгляд на дверь, но не отняла руки от спинки стула. Работа была целью сама по себе, но ей всё ещё было любопытно узнать, что Дарэм намерен делать с плодами её трудов.
– Да на что я потрачу день, в конце-то концов? – решила она. – Буду моделировать выживание Autobacterium hydrophila в морских брызгах? – Она уселась. – Валяйте, я слушаю.
– Почти шесть лет назад, в несколько вольном понимании этих слов, – начал Дарэм, – один мой знакомый снял с себя Копию. Придя в себя, Копия запаниковала и попыталась «соскочить». Но оригинал подмухлевал с программой, и «соскок» стал невозможен.
– Это противозаконно.
– Знаю.
– И кто был этот человек?
– Его звали Пол Дарэм.
– Вы? Вы были оригиналом?
– О нет. Я был Копией.
16. (Бумажный человечек)Июнь 2045 года
Пол ощутил, что чья-то рука сжимает предплечье. Он попытался высвободиться, но едва смог пошевелиться, а плечо пронзила страшная резь. Он распахнул глаза и тут же болезненно зажмурился. Попытался ещё раз. С пятой или шестой попытки сквозь заливающий всё яркий свет и выступившие слёзы ему удалось рассмотреть склонившееся над ним лицо.
Элизабет.
Она поднесла чашку к его губам. Пол глотнул, поперхнулся и облился, но потом сумел протолкнуть в горло немного сладковатой жидкости.
– С тобой всё будет хорошо, – проговорила Элизабет. – Постарайся не волноваться.
– Почему ты здесь? – Пол закашлялся, помотал головой и тут же пожалел об этом. Он был растроган и озадачен. Зачем его оригинал соврал, утверждая, будто Элизабет хочет его выключить? Ведь на самом деле она сострадала ему настолько, чтобы решиться на трудоёмкий процесс визита в виртуальность.
Он полулежал в чём-то наподобие зубоврачебного кресла, в незнакомой комнате. На нём был больничный халат, в правую руку воткнута капельница, в уретру – катетер. Подняв глаза, Пол обнаружил на штанге невысоко над головой шлем-интерфейс – массивную полусферу с магнитными индукторами тока в аксонах. «Справедливо, – подумал он. – Соорудить для встречи симуляцию места, похожего на комнату, где сейчас покоится её тело». Хотя уложить его на койку и наделить всеми симптомами пробуждения после визита в компьютерный мир – уже перебор.
Пол похлопал по креслу левой рукой.
– Что это значит? Ты хочешь, чтобы я точно знал, что тебе пришлось пережить? Ладно. Я благодарен. И рад тебя видеть, – он содрогнулся от облегчения и запоздалого шока. – Просто на седьмом небе, правду сказать, – Пол слабо засмеялся. – Я в самом деле думал, что он меня сотрёт. Этот человек полный псих. Поверь мне, ты говоришь сейчас с его лучшей половиной.
Элизабет примостилась рядом с ним на табуретке.
– Пол, – обратилась она к нему. – Постарайся внимательно выслушать то, что я сейчас скажу. Постепенно твоя память сама начнёт восстанавливаться, но, если я сначала всё расскажу, дело пойдёт легче. Прежде всего, ты – не Копия, а человек из плоти и крови.
Пол закашлялся, ощутив во рту кислый вкус. Дарэм разрешил ей сотворить какую-то гадость с моделью его пищеварительной системы.
– Я из плоти и крови? Что за садистическая шутка? Ты хоть имеешь представление, как было трудно смириться с правдой?
– Это не шутка, – терпеливо повторила Элизабет. – Я знаю, что ты этого ещё не помнишь, но… после того как ты снял с себя скан, результатом которого должна была стать Копия номер пять, ты наконец рассказал мне, что делаешь. А я убедила тебя не запускать её, не проведя другой эксперимент: поместить себя на место Копии, чтобы узнать для начала из первых рук, через что она будет вынуждена пройти. Ты согласился и сам вошёл в виртуальную среду, где предстояло жить Копии, предварительно подавив воспоминания обо всём, произошедшем после сканирования. Так что у тебя не было возможности узнать, что ты посетитель.
– Я?..
– Ты не Копия. Понимаешь? Ты лишь посетил виртуальную среду, которую подготовил для Копии номер пять, а сейчас ты из неё вышел. Вернулся в реальный мир.
Её лицо не выказывало и намёка на обман, но это могла быть работа маскирующих программ.
– Не верю, – заявил Пол. – Как я могу быть оригиналом? Я же с ним разговаривал. Во что мне верить? Что он был Копией, которая считала оригиналом себя?
– Конечно, нет. Это вряд ли помогло бы избавить Копию от испытаний, верно? Пятый скан вообще не запускался. Марионеткой, которая играла твой «оригинал», управляла я: активный словарный запас и язык тела обеспечивали программы, я же сама дёргала за ниточки. Ты мне заранее рассказал всё, что нужно говорить и делать. Довольно скоро ты это вспомнишь.
– А как же… эксперименты?
– Эксперименты поддельные. Едва ли их можно было провести над гостем, имеющим физический мозг. Так?
Пол помотал головой и пробормотал:
– Абулафия.
Окно интерфейса не появилось.
Вцепившись в кресло, он закрыл глаза, потом рассмеялся.
– Говоришь, я согласился? Каким мазохистом надо быть для такого? Я схожу с ума. Я не знаю, кто я такой.
Элизабет снова взяла его за руку.