– Моргнул, и десяти часов словно не было, – гнула своё Кейт. – Это не катастрофа, но к чему движется дело? Объявят чрезвычайную ситуацию и национализируют все вычислительные мощности в Токио ради управления погодой?
– В Токио?
– Согласно некоторым моделям, Парниковые Тайфуны доберутся до Японских островов в ближайшие тридцать лет.
– Да хрен с ним, с Токио. Мы-то в Далласе.
– Уже нет, – Кейт указала на дисплей: блуждание биржевых курсов и погоня за самыми дешёвыми КваКСами вновь перебросили их через Тихий океан. – Хоть это и неважно. На Мексиканский залив тоже строят планы.
Пир положил сердце на пол и пожал плечами; потом порылся в грудной полости в поисках других органов. Наконец выбрал пригоршню лёгкого. Выдранный кусок розоватой ткани продолжал расширяться и опадать в такт дыханию – с функциональной точки зрения, он всё ещё находился внутри грудной клетки.
– Начнёшь искать безопасности, кончишь тем, что угодишь под контроль потребностей прежнего мира. Народ Солипсистов мы или нет?
Глядя на его бескровную рану, Кейт негромко произнесла:
– Принадлежать к Народу Солипсистов – не значит обязательно умереть от глупости. Ты разбираешь своё тело на части и воображаешь, что это доказывает твою неуязвимость? Подсадил себе несколько воспоминаний с усиленной перспективой и думаешь, будто действительно жил вечно? Мне не нужны дешёвые иллюзии бессмертия. Я хочу настоящего.
Пир нахмурился и впервые обратил внимание на то, какое тело она выбрала. Её ещё можно было опознать, однако то была самая отдалённая вариация на тему «Кейт», какую ему приходилось видеть. Короткостриженая, с пронзительным взглядом серых глаз, более угловатая, чем обычно, в простой и свободной белой одежде. Она выглядела аскетичной, функциональной и на что-то решившейся.
– Любопытные известия, – заметила она небрежно и вместе с тем насмешливо, словно меняя тему. – Появился один человек, гость снаружи, который подкатывает к самым богатым Копиям, предлагая первичную недвижимость для их вторых версий по несуразным ценам.
– Сколько он просит?
– Два миллиона экю.
– Что, в месяц?
– Нет. Раз и навсегда.
Пир хмыкннул.
– Это надувательство.
– А снаружи он заключает контракты с программистами, дизайнерами, архитекторами. Поручает им и оплачивает работу, для исполнения которой нужно по крайней мере несколько десятков процессорных кластеров.
– Неплохой ход. Такое и вправду может убедить кого-нибудь из этих трясущихся маразматиков, что он способен дать обещанное. Но вряд ли многих. Кто выложит денежки, не подключившись к аппаратуре и не прогнав тесты? Как такое подделать? Он может продемонстрировать им симуляции шикарных машин, но если они ненастоящие, работать не будут. Тут и конец обману.
– Сандерсон заплатила. И Репетто заплатил. Последнее, что я слышала, – он ведёт переговоры с Риманом.
– Не верю нисколько. У них у всех есть собственное железо, на что им связываться?
– Они все – известные радикалы. Все знают, что у них имеется своя аппаратура. Если дела пойдут худо, её могут конфисковать. Тогда как этот тип, Пол Дарэм, просто никто. Ясно, что это чей-то посредник, но, кто бы за ним ни стоял, ведут они себя так, будто вычислительных мощностей у них больше, чем у «Фудзицу», и при том раз этак в тысячу дешевле. И никаких следов всего этого на открытом рынке. Официально никто не знает об их существовании.
– И неофициально тоже. Потому что они не существуют. Два миллиона экю!
– Сандерсон заплатила. И Репетто заплатил.
– Согласно твоим источникам.
– Где-то же Дарэм берёт деньги. Я переговорила с Малколмом Картером. Дарэм заказал ему город, тысячи квадратных километров, и сплошь активные. Архитектурные детали, проработанные до предела различимости человеческим зрением или лучше. Толпища псевдоавтономников, сотни тысяч человек. Зоопарки и заповедники согласно последним поведенческим алгоритмам. Водопад, равного которому на Земле не бывало.
Пир выволок изнутри петлю кишечника и игриво набросил её себе на шею.
– Ты и сама могла бы получить подобный город в личное пользование при большом желании – если готова жить с замедлением. Почему тебя так вдруг заинтересовал этот пройдоха Дарэм? Даже если он впрямь гениален, его цена тебе не по карману. Взгляни правде в глаза: ты застряла здесь, в трущобах, как и я, – и это совершенно неважно. – Пир позволил себе ненадолго вернуться мысленно к последнему разу, когда они занимались любовью. Он наложил воспоминание на текущую сцену, так что видел одновременно обеих Кейт; и новая, худая и сероглазая, словно бы смотрела, как он лежит на полу, тяжело дыша, под осязаемым образом её же более раннего тела, – хотя на самом деле она видела его по-прежнему сидящим в кресле и слабо улыбающимся.
«Всякая память – кража», – писал Даниэль Лебег. Пир ощутил внезапный укол посткоитального уныния, смешанного с чувством вины. Но в чём же он виноват? Всего лишь идеальное воспоминание, не более.
– Я не могу себе позволить цену Дарэма, – проговорила Кейт, – зато могу позволить цену Картера.
На секунду Пир был захвачен врасплох, но затем ответил восхищённой улыбкой.
– Да ты, я гляжу, серьёзно?
Кейт сдержанно кивнула.
– Да. Я обдумывала это какое-то время, но, после того как тебя на десять часов «сплющило»…
– А ты уверена, что Картер тоже серьёзен? Откуда знаешь, что ему в самом деле есть чем торговать?
Кейт поколебалась.
– Я и сама его нанимала, когда была снаружи. Когда-то я проводила много времени в виртуальной реальности в качестве гостя, и он создал некоторые мои любимые места: зимний пляж и тот домик, куда я тебя водила. И ещё кое-что. Он был одним из тех, с кем я обсуждала своё решение, прежде чем уйти сюда навсегда.
Пир смотрел на неё с беспокойством: Кейт редко говорила о прошлом, и его это устраивало как нельзя более. К счастью, она вернулась к предмету разговора:
– Учитывая замедление, все эти фильтры, маски, – сложно судить… Однако не думаю, что он настолько изменился. Я ему по-прежнему доверяю.
Пир медленно кивнул, рассеянно двигая наброшенную на плечи скользкую кишку туда-сюда.
– Но доверяет ли ему Дарэм? Насколько основательно он собирается проверять город на наличие «зайцев»?
– Картер уверен, что сможет спрятать меня. У него есть программы, способные разложить мою модель и спрятать части в глубине алгоритмов города, среди нескольких миллиардов заурядных излишеств и несовершенств.
– Несовершенства можно впоследствии оптимизировать. Вдруг Дарэм…
– Картер не дурак, – нетерпеливо перебила Кейт. – Он знает, как работают оптимизаторы, и сумеет сделать так, чтобы они не затронули его работу.
– Ладно. Но… когда ты окажешься там, как у тебя будет со связью?
– Не очень. Только ограниченная возможность подслушивать то, к чему захотят иметь доступ легальные обитатели, а этого может быть не так много, если цель всего предприятия – секретность. Со слов Картера, у меня сложилось впечатление, что они хотят натащить к себе всего, что может понадобиться, а потом поднимут подъёмный мост.
Пир некоторое время переваривал эту информацию, но напрашивавшийся вопрос предпочёл не задавать, даже не показывать, что тот пришёл ему в голову.
– А ты что с собой возьмёшь?
– Все те же программы и окружение, которыми я пользуюсь здесь. По сравнению со мной самой, это не так уж много данных. А оказавшись внутри, я получу доступ в режиме «только чтение» ко всем общественным функциям города: средствам информации, развлечениям, общим территориям. Смогу гулять по главной улице, невидимая и неощутимая, разглядывая триллионеров. Однако моё присутствие ни на что не будет влиять – разве что притормозит всё на неуловимую долю процента, так что даже самая пристальная проверка должна будет счесть весь пакет свободным от загрязнений.
– И с какой скоростью ты там будешь функционировать?
– На этот вопрос мне бы не стоило отвечать, – фыркнула Кейт. – Это ты у нас сторонник «одного обсчёта за год».
– Да я просто из любопытства.
– Зависит от того, сколько КваКСов будет получать город, – она поколебалась. – Картер не нашёл на этот счёт ясных свидетельств, но он считает, есть вероятность, что наниматели Дарэма наложили лапы на какое-то новое высокопроизводительное оборудование…
Пир застонал.
– Уволь, вся эта сделка и без того достаточно подозрительна! Только не начинай вещать о пресловутом «технологическом прорыве». Почему люди думают, что кто-то способен сохранить такую вещь в тайне? Или что кому-то это вообще понадобится?
– Может, они и не собираются хранить тайну очень долго. Но, вероятно, лучший способ извлечь дивиденды из технологии – продать первые процессоры нового поколения самым богатым Копиям ещё до того, как они появятся на открытом рынке и обвалят курс КваКСов.