В голове назойливо вертелся один неприятный вопрос. А не оставят ли меня ловцы пускающим слюни овощем после своего воздействия? Тут некстати вспомнился блок на некоторые мои воспоминания. В том, что его попытаются сломать, я не сомневалась, а вот как в отношении меня срикошетит эта попытка, было веселой темой для размышления.
— Так вы скажете правду о том, что происходило вчера ночью?
— Я уже говорила, ко мне пришел Джонатан, и мы занялись любовью. Можете, в конце концов, изъять мою постель! Ее я постирать не успела.
— Постановление на обыск мы получим через час. Тогда, не сомневайтесь, мы проверим все.
И что-то мне подсказывает, что после этого обыска из моей квартиры бесследно исчезнет все, что могло бы помочь Джонатану доказать свою невиновность. Хотя будут ли после зелья пригодные для экспертизы следы, еще неизвестно. Вот ведь…
Виссенте тем временем продолжал на меня давить:
— Лада, поймите, незаконный оборот лекарств в нашем мире — это страшнейшее преступление. Наказание за это — казнь. Причем пол, возраст и социальный статус обвиняемого ни на что не влияют. А вы сейчас делаете все, чтобы пойти как укрыватель.
Я запустила руки в волосы. Похоже, единственный выход для меня — это оклеветать Джонатана. Только вот за такое я могу огрести еще больше, если граф выпутается и устроит следствие на тему «Кто подставил кролика Роджера?». Следователь верно истолковал мои сомнения.
— Как я понимаю, облегчить свою совесть вы не хотите? — И, обращаясь к напарнику: — Вызывай ловцов.
Пока ждали ловца, меня оставили одну, помариноваться. Честно, я была в отчаянии. Вляпаться в контрабанду лекарств, переворот и убийство… Каждое по отдельности на смертную казнь тянет, а уж суммарно! Некроманта, что ли, позовут? Он меня будет оживлять, а палач казнить. И так несколько раз, за каждое преступление отдельно.
Скрипнула дверь, на пороге стояли уже знакомая мне пара следователей и высокая фигура в плаще и полумаске. Оригинальненькое облачение у ловцов на шабашке.
Последний тем временем занял место напротив меня. Мне выбило воздух из легких и сдавило виски.
— На ней защита.
— Лада, не усугубляйте. Снимите вещь с плетением.
Чуть помедлив, я дрогнувшей рукой отстегнула камею. Как только металл оправы коснулся стола, меня скрутило. Как будто издалека донесся вопрос ловца:
— Тут блок, ломать?
Ответ был утвердительным. Головная боль усилилась, меня согнуло над столом, на столешницу быстро закапала кровь из моего носа.
— Еще пять минут, и будет готово.
Еще пара минут, и я задохнусь! Накатила темнота, я уже лежала на столе. Последнее, что я услышала, был стук двери.
ГЛАВА 15
В себя приходила с трудом, дышать было тяжело, переносица болела.
— Не дергайся. Тебе еще пять минут надо переносицу зажимать, — раздался надо мной голос графа.
Я открыла глаза. Незнакомая, богатая обстановка, мебель из светлого дерева, картины и удобная тахта, на которой я, собственно, и лежала. Джонатан сидел около меня и с силой жал мне на переносицу, останавливая кровь.
— Вот знаешь, обычно после незащищенного секса ИППП бывают или беременность, а мне магический допрос устроили, — пошутила я.
Я закашлялась, в горле висел сгусток крови, голова болела.
— Только не говори, что опять собралась на больничный, — подавая мне стакан воды, сказал граф.
— Не скажу, если объяснишь, что происходит, — вода помогла убрать мерзкий привкус во рту, но дышать было по-прежнему трудно.
Граф осторожно отпустил мой нос.
— Так, кровь я остановил, но головой не дергай.
Он поудобнее расположился на полу.
— Не переводи стрелки, — не позволяла я уйти от разговора. — Что за фарс с твоим обвинением?
— Каприз жены. Мой совет: никогда не работай с родственниками.
— А при чем тут твоя жена? Она же мертва.
— К сожалению, ее родственники живы. Я лет десять назад взял ее кузена к себе в сыск начальником небольшого отдела. Кто мог тогда знать, что вскоре этот отдел станет независимой инстанцией?
— А зуб на тебя у него за что?
— За свинское отношение к его кузине.
— Я начинаю ненавидеть твою родню. Как понимаю, я огребла за компанию?
— И за слухи.
— Идиотизм. Огребла как твоя любовница, а в то, что спала с тобой, мне не верили. Кстати, где мы?
— В кабинете этого придурка.
— А где сам придурок? Хотелось бы сказать ему пару ласковых.
— Прямо сейчас пару ласковых ему говорит регент. Хорошо иметь друзей в высшем эшелоне власти.
— Наябедничал? — не сдержала улыбки я.
— А то! Мне бодаться с этой заразой бесполезно. Можно было, конечно, Мейсона напрячь, но не факт, что получилось бы так быстро добиться результата. А наш лысый орел отозвался мгновенно, теперь дело под моей юрисдикцией. Все-таки терять хорошего секретаря из-за бюрократических проволочек я не хочу.
— И чем оно связано с расследованием смерти королевской семьи?
— Пока только тем, что и там и там фигурируют шприцы. Но согласись, странное совпадение, что меня попытались подставить, как только дело сдвинулось с мертвой точки.
— Тогда не забудь бутылку отправить на экспертизу.
— Ты за кого меня принимаешь? Сейчас отлежишься, и поедем к тебе за уликами.
А у меня обнаружились незваные гости.
— Дите? Ты что забыло в моей квартире?
Иден поднял голову от стола. М-да, проблемы с алкоголем — это у них семейное.
— Почему в среднем роде?
— Да ты в таком состоянии, что по-другому к тебе обратиться язык не поворачивается. И на вопрос отвечай.
— Отец наказал.
Я недоуменно обернулась к графу. С каких пор сидение в моей квартире — это наказание? Нет, я, конечно, понимаю, что у меня далеко не царские палаты, но и не карцер ведь.
— А нечего мне всякую дрянь подмешивать! — повысил голос граф. — И как ума хватило родному отцу успокоительное подлить?
Так, выходит, я графскому сынульке обязана незабываемой ночью? Не сдержавшись, я подошла и отвесила Идену подзатыльник.
— Уй, за что?
— За дело! Благодари отца и богиню, что у меня юбка узкая, иначе еще и пинка бы тебе отвесила.
— Да что ж вы оба так реагируете? Второй раз за день по голове получаю. Вы одинаково банально мыслите.
Угу, идеи, передающиеся половым путем.
Тут Иден оглядел наши хмурые лица и, пакостливо улыбнувшись, спросил:
— И как ночь прошла?
Я молчала. Я молчала даже тогда, когда графчик театральным жестом высыпал на стол горсть пуговиц и одну запонку. Но когда Иден поинтересовался у папы, не ждать ли ему сестричку, я взбесилась.
— Ах ты, борец за демографию!
Иден зашипел и схватился руками за виски.
— А можно не орать? Голова раскалывается. Знаешь, как похмелиться хочется? А у тебя тут из алкоголя только бутылка вина, которую отец запретил трогать.
— С некоторых пор я не доверяю такому сочетанию, как мой сын и жидкость, — огрызнулся Джонатан.
— Смотри, однажды ведь придется мне довериться.
— Это когда?
— Когда я в старости тебе стакан воды принесу!
— Радует, что это будет в старости, и последствиями своей доверчивости я недолго буду мучиться! — Граф задумался на секунду. — Может, ты у меня не единственный водонос будешь.
— О да, ты над этим усердно работаешь, — кивнул в мою сторону юноша.
— Так ты, поганец, к этому свою ручку приложил!
Тут не выдержала я. Надоели!
— Хватит! У меня была поганая ночь, поганейшее утро, и я не хочу, чтобы день продолжил эту славную традицию.
— Что значит «поганая ночь»? — возмутился граф. — Все было так плохо?
Ой! Все, я проехалась по мужскому самолюбию графа. Он ведь теперь не успокоится, пока я ему десять баллов не поставлю.
В квартире повисла тишина. Граф смотрел осуждающе, а графчик еле сдерживал смех.
— Скажем так, мне понравилось как два к одному.
— Я что, два раза из трех облажался?
— Нет, что ты. В этом плане мне все понравилось. А вот внезапность этого порыва и твоя кандидатура в качестве любовника меня несколько напрягают. Вот отсюда и вытекает данная пропорция.
Граф застыл с открытым ртом. Вот так и рушится самооценка. А чего он ждал? Что я кинусь ему на шею с криками, что он лучшее, что было в моей жизни? Так он не последний в моей жизни мужчина, чтобы итоги подводить! Да и вообще, я возьму на вооружение принцип большинства моих соотечественников «на корпоративе — не считается». А что? Бал — это, можно сказать, корпоратив прошлого века.
Я обогнула застывшего Джонатана и направилась к холодильному шкафу.
— Там пусто, — прежде чем я открыла дверцу, сообщил Иден.
— Ну, тогда ты знаешь, что делать.
— На рынок?
— А ты обучаемый. Подожди, деньги дам и список набросаю.