В это время на площадке лестницы раздался какой-то шум, и несчастный библиотекарь, открыв дверь, увидел маленького Леона в кепи с галунами, который кричал: "Да здравствует Франция!" - и швырял в своих воображаемых врагов тряпки, метелки и мастику, которой Ипполит натирал полы. Эта площадка была излюбленным местом мальчика для его воинственных упражнений, и нередко он забирался даже в библиотеку. У г-на Сарьетта тут же возникло подозрение, что Леон взял "Лукреция" и воспользовался им в качестве метательного снаряда, и он внушительно и грозно потребовал, чтобы мальчик сейчас же принес книгу. Леон стал отрекаться, тогда Сарьетт сделал попытку подкупить его обещаниями:
- Если ты принесешь мне маленькую красную книжку, Леон, я дам тебе шоколаду.
Ребенок задумался. В тот же вечер г-н Сарьетт, спускаясь по лестнице, встретил Леона, который, протянув ему растрепанный альбом с раскрашенными картинками - "Историю Грибуля", сказал:
- Вот вам книга, - и потребовал обещанный шоколад. Спустя несколько дней после этого происшествия Морис получил по почте проект некоего сыскного агентства, во главе которого стоял бывший служащий префектуры. Оно обещало быстроту действий и полное сохранение тайны. Явившись по указанному адресу, Морис нашел мрачного, усатого субъекта с озабоченным лицом, который, взяв с него задаток, пообещал тотчас же приступить к поискам.
Скоро Морис получил письмо от бывшего служащего префектуры, в котором тот сообщал ему, что начал розыски, что это дело требует больших расходов, и просил еще денег. Морис денег не дал и решил искать сам. Предположив, - не без основания, - что ангел, раз у него нет денег, должен общаться с бедняками и такими же отщепенцами-революционерами, каким он был сам. Морис обошел все меблированные комнаты в кварталах Сент-Уан, Ла-Шапель, Монмартр, у Итальянской заставы, все ночлежные дома, где спят вповалку, кабачки, где кормят требухой и за три су дают рюмку разноцветной смеси, подвалы Центрального рынка и притон дядюшки Моми.
Морис заглядывал в рестораны, куда ходят нигилисты и анархисты, он видел там женщин, одетых по-мужски, и мужчин, переодетых женщинами, мрачных, исступленных юношей и восьмидесятилетних голубоглазых старцев, которые улыбались младенческой улыбкой. Он наблюдал, расспрашивал, его приняли за сыщика, и какая-то очень красивая женщина ударила его ножом. Но на следующий же день он продолжал свои поиски и опять ходил по кабачкам, меблированным комнатам, публичным домам, игорным притонам, заглядывал во все балаганы, харчевни, лачуги, ютящиеся подле укреплений, в логова старьевщиков и апашей.
Мать, видя, как Морис худеет, нервничает и молчит, встревожилась.
- Его нужно женить, - говорила она.-Какая досада, что у мадемуазель де ла Вердельер небольшое приданое!
Аббат Патуйль не скрывал своего беспокойства.
- Наш мальчик, - говорил он, - переживает душевный кризис.
- Я склонен думать, - возражал г-н Ренэ д'Эпарвье, - что он попал под влияние какой-нибудь дурной женщины. Надо подыскать ему занятие, которое бы его увлекло и льстило бы его самолюбию. Я мог бы устроить его секретарем комитета охраны сельских церквей или юрисконсультом синдиката католических водопроводчиков.
ГЛАВА XVII,
из которой читатель узнает о том, как Софар, алчущий золота, подобно самому Маммону, предпочел своей небесной родине Францию, благословенную обитель Бережливости и Кредита, и в которой еще раз доказывается, что имущий страшится каких бы то ни было перемен.
Аркадий между тем жил скромной трудовой жизнью. Он работал в типографии на улице Сен-Бенуа и жил в мансарде на улице Муфтар.