Богуш расхохотался.
– Что же он себе пузо не заговорил?
– Откуда я знаю! – и Надя сама рассмеялась.
– Где бы ты хотела жить? – спросил он. – Можно купить квартиру в старом доме, а можно в недостроенном – тогда там даже планировка будет как нам надо. Герке целую комнату выделим, не какую-то нору. Через два года машину ему купим.
– Какой ты добрый! – как можно ехиднее заметила Надя, не могла же она сдаваться совсем без боя.
– Надюшка, мне уже шестой десяток. Для кого работать, если не для Герки? А? Кто у меня еще есть? – он покачал головой. – Знаешь, обычно, если мужик ничего в жизни не добился, он старается последнее в детей вложить, пусть хоть они поживут по-человечески. А я ведь не пустое место, не пятое колесо в телеге. Ты пойми – я, как тот мужик, все сделаю, чтобы Герка жил лучше меня! Так что кончай ты сомневаться…
– Я так не могу, – отрубила она. – Я с Геркой должна посоветоваться. Как он скажет – так и будет. Вот если он тебя простит, если он тебя примет…
– Да?..
И об этом он, конечно же, не подумал, слова «дети» и «предательство» лежат в его словаре слишком далеко друг от друга, догадалась Надя. О том, что ребенок может не простить отца, который его бросил, он задумался только теперь! Хорош гусь!..
– Может быть, я лучше сам с ним поговорю? Попробую ему все объяснить?.. – неуверенно предложил Богуш.
– Ну, попробуй… Объясни, где ты столько лет пропадал!
– Я же с ним встречался!
Тут Наде стало жутко – она предположила, что Григорий не просто встречался с сыном, но тот, соблюдая конспирацию, не обо всех встречах докладывал матери. И хуже того, он ведь мог приходить тайком в гости к Богушу и видеть там молодую Наталью Богуш, ненамного себя старше!..
– Я сама с ним поговорю! – она вскочила.
– Уходишь? – он тоже поднялся. – Я позвоню тебе вечером.
Потом Богуш шагнул к бывшей жене и поцеловал ее в щеку, как целует муж жену перед совсем недолгой разлукой.
Она спешила не домой и даже не на работу – леший с ней, с работой! Она спешила в школу, чтобы перехватить Герку на перемене.
Ничего ему объяснять не пришлось.
– Ты что, с отцом повидалась? – спросил сынок. – Мои косточки, что ли, перемывали?
– Гера, я должна с тобой серьезно поговорить…
– У нас сейчас сдвоенная химия, а я еще формулы не нарисовал! – решительно предупредил сын. – Когда он сегодня звонить будет, ты дай мне трубку, ладно?
И поспешил следом за одноклассниками.
Надя прислонилась к стене. Сердце билось прямо в ушах…
Забыв про свое температурное вранье, она понеслась на работу, а там, естественно, поцапалась с начальницей. И обратного пути уже не было – Надя сгоряча пообещала, что сию минуту напишет заявление по собственному желанию, написала, вручила, и теперь могла бы прожить только при финансовой поддержке Григория.
И тут же она стала ругать себя – собралась возвращаться к мужу, совершенно не понимая его поступка. Куда же он подевал молодую Наталью? Что она ему такого преподнесла, раз он собрался возвращаться в прежнюю семью?
Надя ждала подвоха, подвох был – просто она его еще не видела. А она хотела точно знать свое положеиие. Мало ли – Григорий просто поругался с Натальей? Ну, не просто – основательно поругался. И через месяц затоскует по молодой? И начнется всеобщая нервотрепка!
Нужно сходить к Диляре, так решила Надя, возможно, бывшая однокурсница что-то знает про Богушев развод…
Это было какое-то нелепое везенье – Диляра жила мало того что в одном доме с Богушем, мало того, что на одном этаже – так еще и имела общую с ним стенку. Вечером и ночью все было слышно просто замечательно. Вот только подъезды были разные – иначе Надя вообще боялась бы ходить в гости к Диляре. Но иногда она запрещала себе делать это – узнавать о жизни Богушей означало лишь безнадежно и бессмысленно травить душу.
Найдя работающий автомат, она позвонила Диляре на работу, там сказали, что Абузярова уже год как уволилась. Пришлось звонить домой.
– Можно, я к тебе зайду на минутку? – попросилась Надя и сама удивилась, как жалобно это прозвучало.
– Только на минутку, – строго сказала подруга. – Я Ильдарчика укладываю. У нас сегодня животик пучило, мы еле успокоились.
Надя только вздохнула – уже третья из ее однокурсниц на пороге сорокалетия взяла да и родила ребенка. Впридачу к тем двум, с которыми уже не надо няньчиться. Как-то Диляра, носившая своего второго, объяснила ей, что у многих женщин, чьи дети уже ходят в садик, возникает тоска по маленькому. По крошечному, с такусенькими ручками и ножками, по беспомощному и полностью принадлежащему маме… Надя этого не могла понять – ей как раз нравилось, что Герка становится самостоятельным.
Оказалось, все не так страшно – к Диляре приехала из Казани свекровь, она взяла четырехмесячного Ильдарчика побаюкать, а подруги уселись на диване.
Диляра после того, как местная мусульманская община выстроила в городе мечеть, а ее муж Ашкер стал из инженера-строителя преподавателем в медресе, изменилась по меньшей мере внешне. Она соблюдала аврат – даже дома носила платок, полностью закрывающий волосы, длинные платья, правда, все это было красивое, дорогое, по-своему изысканное.
Сейчас платье было синее с золотом, а платок бело-синий, с восточным узором, и Надя немного позавидовала подруге – та тратила деньги на домашнюю одежду, потому что женщине-мусульманке положено наряжаться лишь для мужа, Надя же который год носила два застиранных халатика, летний и зимний, и сейчас по-настоящему осознала их убожество. Вовремя осознала – она еще успевала пробежать по магазинам и до появления Гриши прикупить каких-нибудь пеньюаров…
– Вернулся, говоришь? – переспросила Диляра. – Одно я тебе скажу, подруга, – не потому, что он с Наташкой поссорился, и не потому, что у Наташки кто-то другой завелся. Они сколько лет вместе прожили – пять?
– Семь.
– Если бы ссорились – мы бы знали. Наверно, просто любовь кончилась. Такое бывает… Ты вот что – ты первым делом ребенка ему рожай, чтобы у Герки был братик. Мужчинам в таком возрасте очень нужен маленький, они даже сами не знают, насколько он им нужен…
Эти рассуждения Надя пропустила мимо ушей – скорее всего, они относились к мужчинам-мусульманам, а Григорий вообще вне всяких религий. К тому же, она так тяжело рожала Герку, что потом предохранялась не хуже того перестраховщика из анекдота: два презерватива, сверху гипс, поверх гипса – еще три презерватива, и никаких половых контактов!
Но в каком-то смысле Диляра оказалась права – вся эта история была замешана именно на ребенке. Когда Надя пришла к ней в следующий раз, подруга уже могла обрадовать ее правдой.
– Наташка вот что велела тебе передать…
– Ты с ней говорила?! – ужаснулась Надя.
– А что? Так вот, передавала, чтобы ты на нее зла не держала, и она на тебя зла держать не будет. Что было – то прошло. Забирай своего Богуша и будь с ним счастлива. А ей нужна нормальная семья – не только старый муж, но и дети. Они очень хотели ребенка, сперва думали, все само собой получится, потом проверились. Виноват он. Он ходил по врачам, но все без толку. Была в молодости какая-то инфекция, недолечился. То, что у вас Герка родился, – просто чудо. Так что поставь свечку за Наташку – что предупредила…
– Погоди!.. Так это что же?.. У него, кроме Герки, нет и не может быть других детей?!.
– Ну да! Да! Да! – радостно закричала Диляра. – Велик Аллах – видишь, и о тебе вспомнил! Теперь у Герки будет знаешь какой отец?! Да он все для ребенка сделает! Твой Герка хоть в Оксфорд, хоть в Кембридж учиться поедет! Богуш вам новую квартиру купит! Эту Наташке оставит, вы в другую переедете – ну? Ты что?..
Надя и не хотела, а заплакала.
Она была счастлива за сына – и одновременно ее до боли изумила внезапная тревога. Кончилось какое-то несуразное, но очень хорошее время, когда она одна растила сына, одна знала все его проблемы и решала их как умела. Теперь ей придется впустить в их налаженную жизнь отца – а как?.. И кем она сама будет тогда – бесплатным приложением к собственному ребенку?..
Тоска по маленькому наконец-то обнаружилась: Надя хотела, чтобы Герка принадлежал только ей, и как можно дольше. Она уже заранее ревновала… А вся тоска по Богушу, скопившаяся за семь лет разлуки, оказалась глупой, ненужной, бестолковой и недействительной…
Однако искушение было сильнее. Когда Богуш позвонил и повторил свое предложение, она согласилась.
Герка же и вовсе пришел в восторг. Он ладил с отцом куда лучше, чем полагалось бы брошенному ребенку. Но была и другая логика.
– Теперь ты перестанешь со мной нянькаться, как с маленьким, – прозорливо сказал Герка. – Ты будешь батьке борщи варить.
– Разве я с тобой нянькаюсь?..
– А то!
Надя замахнулась на сына мочалкой для посуды. И вдруг расхохоталась. Она всегда знала, что судьба повернется на все сто восемьдесят – вот это и произошло!