- Сбегай купи полфунта сала...
- Можно взять ваш дождевик? - спросила девушка у Тони и побежала к лавкам, окружающим церковь и кинотеатр.
Там она увидела Блини, который, как толковая хозяйка, щупал кабачки один за другим. “Привет, Блини!” - издали бросила Лили.
***
По-прежнему дул ветер, неслись серые тучи. Владимир неподвижно стоял в кубрике “Электры”. Он был похож на больного, чувствующего, как у него сжимается сердце, предвещая приступ.
Справа - койка Блини. Слева - его собственная. Над ними были еще две подвесные койки, по одной с каждой стороны, но на этих верхних койках они держали вещи. На стороне Владимира - беспорядок, одежда и белье, разбросанные вперемежку, бутылки минеральной воды “Витель”.
На стороне Блини - все прибрано, как у образцового солдата: тщательно заправленная койка, белье, уложенное стопочкой, мелочи, сувениры и украшенный голубой ленточкой вид Батума, что на Кавказе.
Владимир стоял, держа правую руку в кармане, и чуть покачивался, когда яхта кренилась под напором волн. В открытый люк над его головой залетали брызги дождя, и на полу уже образовался мокрый квадрат.
Внезапно он судорожно вздохнул, что-то пробормотал по-русски и протянул руку к деревянной шкатулке с выжженной на крышке картинкой, стоявшей на стороне Блини. В таких шкатулках девушки обычно держат милые сердцу сувениры или любовные письма.
В этой шкатулке хранились фотографии, монеты, открытки, всевозможный хлам, который Владимир отбросил рукой. На мгновение в кубрике, несмотря на тусклое освещение, что-то ярко блеснуло, - то был бриллиант, величиной с орешек, вставленный в оправу кольца.
Потом с палубы донесся какой-то звук, и Владимир быстро поставил шкатулку на место. Он едва успел наклониться к своей койке, как кто-то наверху подошел к открытому люку над его головой.
- Вы здесь? - произнес чей-то голос.
- Да, мадмуазель.
Его лицо побагровело. Он не знал что делать, хватал наудачу что-то из одежды. Потом поднялся по железной лесенке на палубу.
Девушка о нем уже забыла. Она стояла на носу яхты, одетая, как и он, в клеенчатый дождевик, спрятав руки в карманы. Ее темные волосы намокли от дождя, но она, казалось, не замечала этого. Она держалась очень прямо, лицо ее было серьезным и спокойным. Она смотрела на дождь, как смотрел на него вице-мэр из окна кафе Полита, как смотрели в этот же час многие другие, сидевшие взаперти у себя дома.
- Мадмуазель Элен...
Девушка взглянула через плечо на Владимира, лицо ее по-прежнему ничего не выражало.
- Ваша матушка поручила мне сказать вам... Она увидела, как на набережную вышел Блини, пучки зелени торчали из его сетки.
- ..она хотела бы, чтобы вы приехали к завтраку в “Мимозы”. В полдень за вами придет машина...
- Это все?
Владимир надел фуражку и вышел на сходни. На середине мола он встретился с Блини, оба остановились.
- Туда собрался? - спросил Блини по-русски.
- Еще не знаю.
- Хозяйка придет?
- Может быть.
Они уже отошли довольно далеко друг от друга. Блини обернулся и крикнул, все так же по-русски:
- Если увидишь ее, попроси денег. У меня кончились. Владимир что-то буркнул, двинулся дальше, открыл дверь кафе Полита и, усевшись на диванчик у окна, отодвинул занавеску.