— Дай противоядие! — Рагна в припадке бешенства перевернула стол с винами и закусками. — Чего ты еще хочешь от меня? Каких услуг? Какого унижения? Только прикажи, и я выполню любой твой каприз! Стать перед тобой на колени? Поцеловать твою кобылу в задницу? Лечь под первого попавшегося мрызла?
— Я подумаю над твоими предложениями. — Ге-нобра послала дочке милостивую улыбку. — А пока стань рядом со своим дружком. На тот случай, если он вернет клинок в прежнее состояние и попытается убить меня. Тогда тебе придется помешать ему, ведь в случае моей смерти ты обречена. В моих запасах имеются сотни ядов и противоядий, и только я одна знаю, какое именно средство в состоянии спасти тебя. Да и наш юный оружейник, даже овладев клинком, вряд ли сможет уйти отсюда. — Она отдернула один из гобеленов, и за ним обнаружилась ниша, в которой затаилось несколько громадных мрызлов, изготовившихся к бою.
Рагна, шатаясь, подошла к Окшу и пребольно ухватила его за волосы.
— Слышал, что сказала эта стерва? — прохрипела она. — Чтоб ты ни-ни! Чтоб даже дышать в ее сторону не смел! Надо слушаться мамочку!
— А разве я не слушаюсь? — Окш стал засучивать рукава. — Если она соизволит передать мне свой клинок, я посмотрю, что с ним можно сделать. Но только сначала пусть принесут мои инструменты, которые остались в телеге. (Этот инструмент и еще кой-какие мелочи они прикупили по дороге сюда в последнем перед границей поселке жестянщиков.)
— Ну так и быть. Покажи свое умение. — Генобра, по-прежнему держась на дистанции, швырнула ему клинок. — Однако боюсь, что ты ничего не сможешь поделать с ним. У каждого клинка есть свой особый секрет, известный только его хозяину.
— Секрет, говорите? — Окш ловко поймал клинок за рукоятку (таким фокусам он научился еще в первые дни пребывания в мастерской). — Это для вашей дочки секрет. Или для любого другого максара, не умеющего отличить бронзу от латуни, а винт от заклепки. Но только не для жестянщика, сведущего в оружейном деле.
Прежде чем наиболее толковый из мрызлов доставил в зал добротную кожаную сумку, в которой позвякивал металл, Окш успел отсоединить от клинка гарду, содержавшую основные механизмы управления.
Генобра, перехватив посыльного в дверях, самолично проверила каждую отвертку и каждый надфиль, а у сумки не поленилась оторвать подкладку. Лишь после этого инструменты поступили в распоряжение Окша. Скоро пол был усеян многочисленными деталями клинка, большинство из которых размером не превышало просяного зерна.
— С твоей сноровкой надо бисером вышивать, — буркнула Рагна, возвышавшаяся над Окшем, как сторожевая башня.
Время от времени она почесывала своими смертоносными ногтями у него за ухом — там, где равномерно подрагивала сонная артерия.
Разборка еще не была завершена, а Окшу уже бросилось в глаза, что в конструкции клинка присутствуют две неизвестные ему детали, никакого функционального значения, похоже, не имеющие. Тщательно изучив загадочные находки через оптическое стекло, он пришел к выводу, что именно с их помощью жестянщики пытались сохранить хоть какую-то, пусть и иллюзорную, власть над грозными творениями своих рук.
Первая деталь представляла собой прерыватель цепи питания всего механизма. Вторая — миниатюрное, но мощное взрывное устройство, типичный самоликвидатор, применяемый жестянщиками и в других видах оружия, например, в самоходных картечницах.
Обе эти детали управлялись на расстоянии кодированными сигналами, имевшими ту же природу, что и свет, но, в отличие от него, невидимыми. С помощью этого хитроумного устройства жестянщики имели возможность вывести из строя или даже уничтожить любой клинок (в последнем случае, правда, только тот, который был заранее приведен в боевое состояние).
Окшу не приходилось слышать, чтобы жестянщики хоть раз воспользовались своей предусмотрительностью, да и неудивительно — проницательные максары моментально определили бы природу отказа клинков, и уж тогда-то судьбе строптивых оружейников можно было бы только посочувствовать.
Карглак, в своих миротворческих стремлениях дошедший до абсурда, действовал не на авось. Жестянщики не раз намекали максарам, что боеспособность клинков находится в прямой зависимости от жизни и здоровья их создателей, хотя технические детали этой, взаимосвязи не раскрывали (да спесивые хозяева. Чернодолья и не поняли бы их).
Оставалось лишь догадываться, кто именно подал, сигнал, обезвредивший клинки — кто-то из оружейников, не до конца утративший разум, или некое автоматическое устройство, специально предусмотренное для такого случая (последнее предположение казалось наиболее вероятным).
Как бы то ни было, но единственный уцелевший наследник мастеров-оружейников оказался нынче в любопытной ситуации. Он мог без труда привести клинок в действующее состояний, — для этого достаточно было соединить цепь питания напрямую, минуя прерыватель. Мечта Генобры исполнилась бы, но что это давало в итоге самому Окшу? Весьма сомнительные льготы, обещанные рыжей стервозой, да жалкое существование в человеческом облике.
Соглашаясь на все условия, выдвинутые Геноброй, он, конечно же, кривил душой. Власть над живыми существами, присущая максарам от рождения, и возможность безнаказанно манипулировать поведением человеческих масс уже успели вскружить ему голову. Да и воинские подвиги, честно говоря, привлекали Окша куда больше, чем кропотливая возня с неподатливым металлом.
Вкусив однажды разудалого и вольного житья, он уже не смог бы ходить в чьих-нибудь прислужниках, а тем более находиться в зависимости от ненавистной ему Генобры.
Конечно, сюда они явились не с пустыми руками и для хозяйки замка было приготовлено несколько сюрпризов, но пока инициатива целиком и полностью принадлежала последней. Замыслам Окша сильно мешали перебитые ноги, а Рагна, до этого прилежно разыгрывавшая умирающую от жажды психопатку, могла сорваться в любое мгновение.
Интересно, а что случится, если клинок взорвется прямо в руке Генобры? Обезвредит это ее хоть на какое-то время или только приведет в ярость? Во всяком случае, рискнуть стоит.
Пока Окш был занят этими размышлениями, его руки проворно собирали клинок в единое целое. Процесс сборки был еще далек от завершения, а он уже почувствовал, что оружие начинает оживать.
Незаметно для всех (за исключением, может, одной только Рагны) Окш направил острие клинка в сторону отиравшегося неподалеку мрызла, того самого, который доставил инструмент и привел механизм в действие.
Полоса металла, только имитировавшая лезвие холодного оружия, внезапно замерцала и превратилась в луч призрачного света, метнувшегося над самым полом к противоположной стене. Мрызлу отрезало обе ступни, да так чисто, что они остались стоять на прежнем месте, а их бывший хозяин с нестерпимым визгом откатился в сторону, где и был добит кем-то из соплеменников.
Но еще прежде, чем все это случилось, Генобра успела скрыться в соседней комнате, проявив расторопность, весьма завидную для ее возраста и комплекции. Уже оттуда донесся ее злобный вопль:
— Не смей пользоваться моим клинком, ублюдок! Прекрати немедленно или я обрушу на вас потолок! Вы обречены! Спасти вас может только мое милосердие!
— Простите, несравненная, я вовсе не хотел причинить вред вашему слуге, — говоря так, Окш ободряюще подмигнул Рагне. — Мне просто нужно было проверить, как действует клинок. А тут он как на беду подвернулся… Еще немного терпения, и вы получите оружие в безукоризненном состоянии. Хоть сено им косите, хоть врагов…
— Рагна, сучка, ты слышишь меня? — вновь раздался голос Генобры.
— Гав-гав! — не без юмора ответила дочка.
— Забери у этого пустобреха клинок и принеси мне. Тебя-то можно не опасаться. Ведь ты все равно не умеешь им пользоваться… И не смей перешептываться со своим дружком!
— Да успокойся ты! — огрызнулась Рагна. — Никто тут ни с кем не перешептывается. Просто я жду, когда он закончит возиться с этим железом.
— Подождите, несравненная, еще самую малость! Я только удалю накопившуюся пыль и грязь. — Окш установил взрывное устройство так, что оно должно было сработать при первой же попытке привести клинок в боевое состояние, и быстренько завершил сборку.
Рагна осторожно приняла клинок на вытянутые руки и походкой придворной дамы засеменила через весь зал к дверям, за которыми скрылась ее мамаша. Однако сверхподозрительная Генобра остановила ее на полпути.
— Стой! крикнула она, по-прежнему находясь вне поля зрения Окша. — Положи клинок на пол и поворачивай обратно.
В зал Генобра вернулась только после того, как один из мрызлов поднял клинок. Но даже сейчас она боялась прикоснуться к нему, словно это было не хитроумное творение человеческих рук, а ядовитая змея, укус которой смертелен даже для максара.