— Загорел, загорел! Бутылками кто-то его! — радостно завопил Дмитрий. — Вот так же, вот так же, гад, сука, холера!
Пылающий танк уже не стрелял. Немецкие солдаты все бежали к нему. Вот когда было стрелять по куче фашистов!
Постукивал теперь только одинокий «максим», засевший где-то в лощине, да два фашистские минометчика посылали туда, к нему, мины.
— Давай минометчиков снимем, ребята! — сказал Николай.
Иван и Дмитрий перевели прицел.
— Отставить стрельбу! Из окопа в кусты, за мной! — внезапно для всех скомандовал Логин и первым ловко взметнулся вверх. — Пригнись! За мной!— повторил он команду, впереди других уже пробираясь в кустах мимо противотанковой пушки, покинутой ее мимохожим расчетом. — Бегом! — снова скомандовал Логин, привычной ухваткой пригнувшись и сбегая с холма в другую лощину. В руке его был пистолет...
Они ломились кустарниками, зарослями мелколесья, пригибаясь, еще слыша стрельбу в деревне. Только тогда, когда стрельба стала глохнуть за шумом ветра и шорохом под ногами опавших листьев, все они остановились, тяжко дыша.
— Вот так старик! Ну и прыток ты бегать! — сказал Дмитрий.
— Найдет прыть и на старого, коли смерть! — отозвался Николай Шорин. — В самый момент ты нас поднял, отец, как они танк спасать набежали. Потом бы уж нам не вылезть!
— Закурить, ребята, — тяжко дыша, прохрипел Логин. Иван подал ему кисет и заметил, что руки старого красноармейца, свертывая цигарку, дрожат.
Иван с удивлением присматривался к Логину.
— А ты, отец, в каком звании в первую мировую был? — спросил он.
— Рядовой Сто тридцать восьмого Болховского, Тридцать пятой пехотной дивизии, первой роты, первого взвода! — заученно отрапортовал Логин и усмехнулся.
— Небось в гренадерском и то бы в первую роту! — сказал Иван, смерив его взглядом. — А командовать тебе не случалось?
— Что же я, на командира похож? — усмехнулся Логин.
— Нет, ты, отец, не похож, конечно, а командовать ты небось смог бы, — уверенно сказал Шорин. — Да что тут дивного! Старый солдат и всегда командовать сможет! Присади ты, товарищ старший сержант, свои треугольники мне на петлицы — и я тоже буду старший сержант. Присади ты их Логину...
— Давай, ребята, пошли! — прервал рассуждения Николая Логин. — Видали, фашисты куда добрались? Как бы не обошли нас, а то и к своим не выйдем!
— Типун тебе на язык! — проворчал Дмитрий.
— А ты, Митя, ходу прибавь! — поощрил старик.
Так шли они по проселкам, по сторонам которых пылали пожары. Может быть, в деревнях уже были немцы, кто знает... Где-то в стороне гудела авиация, вздрагивал воздух, вздрагивала земля. Впереди разрывались гранаты, били винтовки и пулеметы.
Они неожиданно вышли к дороге, на которой стояли две встречные колонны машин, набитых бойцами. Много бойцов двигалось вдоль дороги. Впереди других навстречу Ивану быстро шагал старшина.
— Товарищ старшина, — обратился Иван, — чего машины стоят и туда и сюда? Куда же идти-то? Наши в какой стороне?
— Куда хочешь, товарищ старший сержант, в любую сторону выбирай! — спокойно сказал старшина, и вдруг что-то дрогнуло у него в горле, и он истерически закричал: — Выбирай! Что туда, что сюда — повсюду фашисты! Продали нас генералы! Окружили фашисты нас, понял?!
Эти слова хлестнули, как кнут по глазам, ослепили и затуманили мозг... Иван чуть не застонал, ошалело глядя вслед уходящему старшине.
— Стой, старшина! Стой! — скомандовал кто-то за спиной Балашова.
Иван оглянулся. Плотный, рябоватый майор со скуластым, восточным лицом снова настойчиво крикнул:
— Стой! Застрелю! — и решительно поднял на прицел пистолет.
Старшина, который так истерически выкрикнул слова о «продаже» и фашистах, растерянно остановился.
— Ты что панику тут разводишь?! В такой обстановке с паникерами разговор короткий. Слыхал? — туго сдвинув черные стрелки бровей, отчеканил майор.
— Виноват, товарищ майор! — пробормотал старшина.— Так точно, слыхал... Да ведь что же творится! Сердце-то человечье в груди! — глухо добавил он.
— Слышишь, что делают люди! — майор указал на восток пистолетом.
Гул орудий, взрывы, лающий стук пулеметов слышались оттуда. Там шел упорный, смертельный бой. Сюда, на глухую дорогу, доносились его отзвуки. Неподалеку в лесу рвались гранаты. Трещали пулеметные очереди, удары винтовок. И тут над дорогой с коротким свистом пролетали случайные пули.
— Там сражаются, кровь проливают, жизни свои отдают за тебя, чтобы вывести такую... такую... к своим! А ты среди бойцов панику сеять!
— Виноват, товарищ майор! Действительно, я растерялся,— оробев, повторил старшина.
Вокруг уже собралось не менее трех десятков бойцов и командиров, подбегали еще и еще...
— Пулю в башку ему, да и весь разговор! — злобно сказал Николай Шорин за спиною Ивана.
Многие об этой «пуле в башку» думали так же просто. Решительные, короткие расправы с паникерами в подобной обстановке были не редкостью. Все вокруг ждали, что майор сейчас выстрелит.
— A y вас, товарищ, есть пуля? — повернулся майор к Николаю.
— А как же, товарищ майор! У кого их тут нет!
— Так ты ей лучше фашиста убей, когда его встретишь! — сурово сказал майор — А встретить можно в любой стороне, куда ни пойди! Вон где, слышишь?
— Вот правильно! — весело поддержал в толпе собравшихся молодой, свежий голос. — На каждого из нас по фашисту — гут им и каюк!
«Как просто! — подумал Иван. — Как верно: на каждого по одному!.. На каждого по одному, а нас ведь тут, на дороге, тысячи, небось дивизия целая или больше!»
И ему показалось так просто исполнить это условие: убить свою долю — всего одного фашиста, а если двух, трех, то на этом может окончиться и война...
В лесу за деревьями явственно закричали «ура». Еще раздались разрывы гранат. Снова где-то «ура».
— Ребята! На выручку к нашим! — крикнул Иван и рванулся в лес.
— Куда же ты так полезешь? Там батальон пошел! Успеется, старший сержант, и твой черед будет, — сказал Ивану все тот же майор, который прикрикнул на старшину.
— По маши-на-ам! — пронесся вдруг крик по колонне.— Проби-и-лись!..
Застрекотали стартеры машин, заработали разом сотни моторов, и одна из колонн тронулась, ясно определив направление движения.
— Пошли, братва! Логин! Митя! Николка! Пошли! — звал Иван, возбужденный и радостный. Они снова сошлись вчетвером.
— Патроны все ли дослали? Проверь! — сказал Логин.
Все трое остановились и защелкали затворами.
— Пошла наша грозная армия на фашиста! — пошутил Николай.
Вдоль дороги тянулась тропинка, по ней шла вереница пеших бойцов, и они вчетвером зашагали по той же тропе, исподволь углубляясь в лес. Будто перед этим и не было никакой тревоги. За деревьями и кустами всего метрах в сотне от них с ровным урчанием шли по дороге машины.
В зарослях папоротника, между пнями и хвойными высотками больших муравейников, тот в землю лицом, тот навзничь, лежали убитые гитлеровцы. Должно быть, те самые, которые задержали и обстреляли автоколонну.
— Разведчики были, должно! — сказал Николай.
— Отрезать хотели! — глядя на мертвых, жестко усмехнулся Дмитрий. — Тут их и подрезали, а тот старшина растерялся — да в панику! Тюха!..
Иван и Логин шагали молча по влажной тропе, по сторонам которой под деревьями густо разросся папоротник.
— Закурим, что ли, ребята! — предложил Иван, переходя небольшую поляну, чуть приотстав от вереницы прошедших бойцов.
— Стой! — неожиданно раздалась команда.
Все четверо остановились.
— Часть свою ищете, что ли, товарищи? — спросил боец из окопа, расположенного в кустах по противоположную сторону поляны.
— Часть ищем, — ответил Иван.
— Чего же ваша часть в тылах оказалась? Может, она за вами бежит, догоняет?
— Может, и догоняет! — дерзко отозвался Николай. Они заметили прямо на них глядящий из-за кустов глазок пулемета.
— Ну ладно, ребята, не оставай от других! А ну, прямо бегом до овражка! Как раз угадали на сборный! — раздался второй голос, и из-за кустов вышел сержант с перевязанной головой. Сквозь марлю белой повязки сочилась свежая кровь.
— Задело тебя? — сочувственно спросил Дмитрий.
— Царапнуло. А ну, поживей, поживей в овражек! — сержант указал рукой направление. — Бего-ом! — скомандовал он.
И тут, пробегая мимо, они увидали у самой тропинки вдоль поляны окопы, наполненные бойцами, возле которых лежали бутылки и связки гранат.
Они пробежали еще метров двести по лесу и спустились в овраг. Под деревьями и кустами сидели бойцы, кучками человек по тридцать, видимо, как и они, только прибывшие.
Иван с товарищами присоединились к ним. На поляне была уже построена рота бойцов. Перед ротой прохаживался старший политрук.
— Вы поступаете в батальон пополнения, — говорил старший политрук насторожившимся бойцам. — Прежде всего направляетесь к кухням, получите горячую пищу. Когда вас будут сводить в батальон, через своих отделенных заявите, у кого не в порядке оружие. Вижу, никто из вас винтовку свою не бросил. Значит, сумеете употребить свое оружие против фашистских захватчиков еще не в одном бою и дойдете с ним до Берлина. — Политрук вдруг вытянулся и скомандовал: — Рота, смирно! Товарищ лейтенант, — обратился он, повернувшись к подошедшему командиру, — стрелковая рота сформирована, принимайте командование.