И невозможно определить,
кто из этих вот, при свете дня совершенно мирных обывателей с
наступлением темноты возьмет какую-нибудь стрелялку и выйдет на
охоту. А потому ум и сердце в вечном противоречии: вот он,
небритый, в турецкой кожанке и черной шляпе, провожает тебя по-
азиатски загадочным взглядом, и пойми поди, что у него за душой,
где он был в строго конкретные исторические периоды, что держал в
руках и не мечтает ли сейчас засадить тебе в затылок пригоршню
свинца в медной оболочке. Тяжкое это предприятие - гражданская
война...
Свернули налево, проехали еще немного и остановились перед
высоченными железными воротами, щедро издырявленными пулями еще в
прошлую кампанию, когда это место сначала штурмовали ихние, а
потом их вышибали наши, а потом...
Грузовик остановился посреди двора, надежно скрытого высокими
стенами от окружающего мира.
- Посидите пока, - распорядился майор Влад. - Я быстренько...
И направился в жилой модуль, где обитал полковник Будим,
командовавший здешним отрядом МЧС, где они в данный момент и
оказались. Внутри имела место некоторая суета, касавшаяся в первую
очередь приборки и наведения благолепия, что определенно сулило
скорый визит начальства.
Так оно и оказалось. На вопрос мимоходом один из знакомых
докторов поведал:
- Большой босс ожидается. Зам Самого Главного. А большие
боссы пустых бутылок не любят, мы все должны ревностно и
романтично выглядеть и примером служить для подрастающего
поколения...
Что майору, конечно, было насквозь знакомо. Генералы пустых
бутылок крайне не одобряют, ни в каком случае, особенно когда
нагрянут из столицы с видом громовержцев. Хотя, если откровенно,
без водочки здесь трудно, никто не пьянствует, но и трезвым никто
не остается - ее, родимую, употребляют, именно так, в виде
лекарства, в таких дозах, что не позволяют ни охмелеть, ни быть
трезвым. Человек постоянно пребывает в несколько измененном
состоянии сознания, вот и все. Дольше крыша останется
несъехавшей...
- Привет, Будим, - сказал майор, присаживаясь за стол в
комнатушке с матерчатыми стенками.
- Здорово, - сказал Будим. - А я чаю как раз запарил. Водки
не обещаю, генерал с минуты на минуту пожалуют...
- Чай - вещь тоже полезная... Будим, дашь "уазик"? Позарез
нужно. У меня тут дела, грузовик не вполне соответствует, а ничего
другого в Ханкале достать не удалось, сам понимаешь...
- Дам, что с тобой сделаешь, - подумав, кивнул Будим. -
Только смотри, на фугасы не наезжайте.
- Да уж постараюсь...
Полковник Будим, носивший форму всю свою сознательную жизнь,
хлебнул всякого. Когда с шумом и треском стал обрушиваться СССР,
полковника едва не сделали заместителем министра обороны в одной
суверенной среднеазиатской державе, но отчего-то очень быстро
передумали и объявили мало того что дезертиром, так еще и врагом
тамошнего суверенного народа. О том, как Будим оттуда выбирался в
Россию, можно было написать не самый скучный роман...
Выбрался, слава богу, даже с жуткими обвинениями, высосанными
из суверенного пальца, как-то уладилось...
- Как тут у вас?
- Да так себе, - ответил полковник. - Можно сказать,
спокойно. Час назад какая-то сука пальнула разок из винтовки по
территории, ребята кинулись, хотели пригласить в гости.