.. В один прекрасный день главный губарь
выстроил всех на плацу и назвав, как положено, "гражданами
административно осужденными", сообщил, что в Союзе переворот,
Cnpa`web`, слава богу, расстреляли, все гайки, несомненно, будут
закручены, как надлежит, а потому все обязаны сидеть тише воды и
ниже травы. Вот только через трое суток тот же губарь, бледный и
дерганый, собрал всех на плацу вновь и, пытаясь выглядеть
радостным, рявкнул:
- Господа административно осужденные! В Союзе победила
демократия, президент Горбачев исполняет обязанности, ура!
И выпустил всех на радостях, явно опасаясь, как бы ему не
припомнили потом прошлую речь, не просигнализировали как о
стороннике ГКЧП, коих тогда выискивали с остервенением цепных
бульдогов...
- Господин Тулупов!
Он поднял голову - в дверях маячил давешний полицай.
- Что, отпускаете?
- Не фсе срасу, - сухо сообщил тот. - С фами будут
беседофать.
На сей раз его привели в чистенький кабинетик на третьем
этаже, где за столом восседал неприметный человек непонятного
возраста в сером костюмчике, а над головой у него светлый
квадратик недвусмысленно обозначал место, где еще пару дней назад
висел портрет министра внутренних дел. Ну да, портретик президента
висит, президент от педофильского скандала отмотался, а пустое
место, более светлое, чем остальные обои, как раз симметрично лику
главы этой кукольной республики...
- Садитесь, господин Тулупов, - произнес он по-русски
довольно чисто. - Я - полковник Тыннис, из контрразведки.
- Ас какой стати?
- Простите? Ах да... - непринужденно улыбнулся полковник. -
Для вас, я так понимаю, контрразведка - понятие совершенно даже
непривычное и экзотическое? Вы обычно с другими службами
общаетесь, правда, Анатолий Степанович?
- Что-то я не понял ваших намеков, - глянув исподлобья,
сказал Костя. - Закурить дайте. У меня все отобрали.
- О, пожалуйста... А что, разве мои намеки недостаточно
прозрачны?
- Гнилые у вас какие-то намеки, - сказал Костя, с
удовольствием выпустив дым. Черт его знает, полковник он или нет,
но уж, безусловно, не унтер, сигареты у него хорошие, сержант вон
смолил какую-то местную дрянь с непроизносимым названием...
- Разве?
- Слушайте, объясните, в конце концов, что вы тут крутите, -
сказал Костя сердито. - Арестовали посреди улицы на глазах у всего
честного народа ни с того ни с сего, отобрали все, в камере
держите, да еще намеки какие-то гнилые делаете... И вообще, требую
адвоката. Вы тут все твердите, что страна у вас чуть ли не самая
цивилизованная в Европе, а произвол гоните почище, чем красные...
- Помилуйте, в чем вы видите произвол? - пожал плечами
полковник с самым невозмутимым видом. - Вас попросту пригласили
для беседы.
- А в подвале зачем держали?
- Приношу официальные извинения. - Полковник с видом глубокой
удрученности развел руками. - Мне пришлось задержаться, а нижние
чины, не проинструктированные должным образом, вместо комнаты
ожидания сунули вас в камеру. Печальное недоразумение, согласен.
- А эти ваши намеки на какие-то службы? Я ни с какими
службами не связан, я человек мирный...
- Помилуйте, кто же говорит, что вы.