Еще трое ворвались даже раньше, чем хозяин явки успел взвыть
от нешуточной боли. Звонко журчала водичка, аш-два-о.
Особо суетиться ворвавшиеся не стали - и без того было
известно, что данный субъект пребывал в квартире в гордом
одиночестве (что установили с помощью не самого сложного прибора,
использовавшего не столь уж головоломные законы физики). Никакого
сопротивления г-н Павлычко уже не оказывал, тем более любимого
авторами детективов вооруженного - по той простой причине, что
любой, попавший в теплые дружеские объятия прапорщика Булгака, о
сопротивлении как-то незаметно забывал.
В общем, все обстояло чинно и благолепно, но так уж заведено
- врываться в молниеносном темпе. На всякий случай... Потом можно
было и расслабиться. Благо от них вовсе не требовалось
уподобляться американским копам и долго талдычить задержанному, на
что он имеет право, а что непременно будет использовано против
него.
У лежащего всего-навсего вежливо спросили:
- Представляться надо?
Судя по тому, как он, лежа щекой в прохладной водичке, зло
фыркал и добросовестно пытался испепелить взглядом, в подобных
церемониях заведомо не было нужды. Но все же ему культурно сообщил
старший группы:
- Федеральная служба безопасности. Такие дела. - И, присев на
корточки, рявкнул:
- Где встреча? Где у Скляра встреча, спрашиваю?
- А я знаю? - огрызнулся пленник. И так ясно было, что
промолчит - то ли из вредности, то ли в самом деле не знает. Но
всегда лучше спросить, мало ли какие чудеса случаются, вдруг да
ляпнет: "На углу у булочной". Нельзя жить, совершенно в чудеса не
веря.
Увы, не получилось чуда. Старший выпрямился и, перейдя на
местечко посуше, скучным голосом заключил:
- Ну, давайте работать, по порядочку...
...Довольно быстро шагавшие за Скляром и его неизменным
Остапом опера пришли к выводу, что клиент их не засек, или, говоря
сухим казенным языком, "объект наружного наблюдения за собой не
выявил". Ничего удивительного, в общем:
Скляр был битым волчарой, но главным образом в том, что
касалось войны и "партизанки", а здесь требовались иные,
специфические навыки, коими бывший десантник обладать не мог, а
времени научиться не особенно и хватало...
Зато опера в полной мере оценили продуманность, с каковою
Скляр слепил свой сегодняшний образ. Отглаженные темные брюки,
явственно консервативные, куртка защитного цвета - никоим образом
не форменная, но недвусмысленно вызывавшая ассоциации с армией.
Планка из трех ленточек - Красная Звезда, "Отвага", "Василич".
Очки в строгой оправе, черный портфель, стрижка-полубокс,
степенная походка - этакий заслуженный отставник, нашедший себя на
гражданке не в мелкой коммерции или, упаси боже, рэкете, а где-
нибудь в патриотическом воспитании молодежи... Верный
телохранитель, безусловно, не достиг такой отточенности облика, но
и он выглядел солидным, степенным, располагающим.
Нервы у всех охотников чуточку позванивали, как натянутые
струны.
"Карусель" раскрутилась по полной программе, если учесть,
сколько было задействовано машин и пеших, но все равно такие вот
ситуации, когда место встречи неизвестно до последнего и захват
придется выстраивать чуть ли не в секунды, на полнейшей
импровизации, с ходу и с колес, отнюдь из способствуют сохранению
нервных клеток - в особенности если предписана тишина в эфире.