— Ну что ж, пора возвращаться, — грустно произнесла я, не глядя на своих спутников. Почему-то мне и в голову не пришло, что кто-то из них может со мной не согласиться — ночь становилось все сырее и холоднее.
— Нет уж, — вдруг подал голос Мелихаро, все так же стоявший на границе света и ночной тьмы. — Давайте сначала завершим дело, начатое Сальватором. К чему тянуть? Сделка между демоном и магом заключается довольно просто, и здесь очень подходящее место, чтобы произнести нужные слова…
От неожиданности я не смогла быстро подобрать нужные слова, закашлялась, затем протянула: «Э-э-э», что иногда помогало мне собраться с мыслями. Но в этот раз ничего разумного мне в голову так и не пришло, сколько я не морщила лоб.
— Господин Мелихаро, — наконец, сказала я, — право, я не уверена, что сейчас подходящее время, не говоря уж про место…
— Почему же? — тон демона мне совершенно не нравился, но угадать, отчего именно в нем звучат натянутые нотки, я пока что не могла. — Мессир Сальватор ясно указал, что теперь я перешел в вашу собственность и должен передать вам свои силы. Чем быстрее я это сделаю, тем вернее выполню его волю.
— Что за чушь! — я вновь искренне пожалела, что не имела возможности высказать Сальватору все, что думаю по поводу его подарка. — Мелихаро, вы не кошель с золотом, чтобы вас можно было кому-то дарить. Я согласилась на это мерзкое предложение лишь для того, чтобы Сальватор не забрал вас с собой! Собственно, он именно на это и рассчитывал, когда объявил о своей дурацкой затее. Уж не думаете ли вы, что я и впрямь позарилась на ваши силы?
Но не успела я поздравить себя с тем, что верно ответила на вопрос демона, явно зачем-то испытывающего меня, как тут же убедилась, что в голосе его все так же звучит отчуждение.
— Мне опасно оставаться среди людей теперь, когда мои силы вернулись, — сказал Мелихаро напряженно. — Заклинание личины будет расползаться, как истлевшее полотно, а любой мало-мальски толковый маг почует, что со мной что-то неладное, если ему взбредет в голову блажь присмотреться ко мне. Кроме того, Сальватор был прав, когда говорил, что вам недостает сил. Он оставил меня здесь, как фамильяра, и если мы хотим выполнить его волю…
— К дьяволу его волю! — не выдержала я. — Я не собираюсь выполнять его предписания! Всю свою жизнь я прожила безо всяких фамильяров и даже ни разу не угодила в Армарику, в отличие от некоторых магов, злоупотребляющих всякими незаконными способами увеличения своего могущества. Я не собираюсь заключать с вами сделку, господин демон, не собираюсь одалживать вашу силу, и не собираюсь…
— Не собираетесь делать нашу связь настолько прочной, не так ли? — перебил меня Мелихаро, делая шаг вперед, чтобы смотреть мне прямо в глаза. — Не нужно ходить вокруг да около, Каррен, и изобретать лишние причины для отказа от сделки. Вы не хотите ее заключать, потому что понимаете — так мы окажемся связаны куда прочнее, чем ранее. Возможно, вы смутно представляете свое будущее и запрещаете себе лишний раз о нем задумываться, но, определенно, в том будущем меня нет с вами рядом. Неважно, Каспар ли станет вашим избранником или Искен, мне в вашей жизни не останется места, поскольку вы не хуже меня знаете, что после того я не останусь вашим добрым старым приятелем, живущим по соседству. Вы боитесь, что я не соглашусь расторгнуть сделку, когда вдруг окажется, что фамильяр стал досадной помехой. Вы не хотите зависеть от меня, и в глубине души всегда пытаетесь сохранить между нами расстояние, позволяющее попрощаться безо всяких проволочек, точно наши отношения были всего лишь временным стечением обстоятельств…
— Господин демон, — тут Леопольд посчитал нужным вмешаться. — Вы выбрали крайне неудачное время для выяснения отношений. Я, к примеру, вовсе не желаю это все выслушивать! Знаете ли вы, что за последние четыре года я был женат четыре раза, причем два последних раза случились практически одновременно?.. Так вот, довожу до вашего сведения, что браки мои заканчивались ровно в тот момент, когда мои жены заводили подобные отвратительные разговоры. Я их не выношу, особенно ту часть, где говорится про непреодолимые преграды, отсутствие доверия и прочую мерзость! Давайте-ка мы все отправимся в дом Аршамбо, согреемся за бокалом-другим вина и вы, улучив подходящий момент, возобновите эти тошнотворные причитания наедине друг с другом…
— Зачем откладывать дело в долгий ящик? — зло отозвался Мелихаро, все больше распалявшийся. — Сегодня хороший повод наконец-то поговорить прямо! Итак, Каррен, скажите-ка еще раз, что не желаете, чтобы я стал вашим фамильяром! Только знайте, что после этого я немедленно уйду на поиски чуть более благодарной чародейки!
— Ну так прекращайте меня шантажировать и проваливайте, — взбесилась я, не зная даже, на кого злюсь. — Отправляйтесь к Стелле ван Хагевен!
— И отправлюсь! — едва ли не выкрикнул демон.
— Остолопы! — пробурчал магистр Леопольд, на лице которого читались весьма несвойственные ему чувства, по-видимому, удивлявшие и его самого. — Одумайтесь! Мессир Сальватор не показался мне забывчивым и добродушным малым. Я бы даже сказал, что от него мурашки по коже идут. Господин Мелихаро, он премерзко разгневается, если узнает, что вы бросили Каррен, и непременно изобретет для вас какое-то весьма неприятное наказание!
— Не настолько уж я труслив, как вам всем кажется, — огрызнулся Мелихаро. — Однажды я не побоялся его гнева! Пусть даже этот поступок и не был оценен никем по достоинству, сегодня я повторю его. Да и нельзя бросить того, кто не желает иметь с тобой ничего общего, мессир!
Услышанное заставило меня растерять остатки ума. Все, все пытались влезть в мою жизнь, преследуя какие-то свои цели! Все хотели чего-то большего, не мытьем, так катаньем преодолевая мое сопротивление! Что Искен, что Сальватор мягко принуждали меня покоряться их воле, вместо того, чтобы честно попросить прощения и ожидать моего решения. О нет, решения дозволено принимать лишь им, как бы ни была очевидна их вина передо мной! Теперь еще и Мелихаро вздумалось требовать от меня чего-то… От злости мысли мои смешались настолько, что я уже не разбирала — кто когда и зачем вынуждал меня дать ответ, и поэтому я на время позабыла, что перед демоном я и впрямь в долгу.
— Мне не нужен фамильяр! — отчеканила я. — Если вам, сударь, это по какой-то причине не нравится — что ж, я вас не удерживаю!
— Отлично! — отозвался Мелихаро, гневавшийся не меньше моего. — Так прощайте же, Каррен!
И он, сунув мне ключ от дома магистра Аршамбо, скрылся в темноте, не дав мне времени на язвительный ответ. Из-за того, что колкости и оскорбления, пропавшие зазря, вертелись у меня на языке, лишь спустя минуту или две я произнесла, растерянно и полувопросительно:
— Он ушел?..
— А как же, — отозвался магистр Леопольд, и я готова была поклясться, что в голосе его звучало сожаление. — Вы не оставили бедняге другого выхода.
— Но с чего… с чего ему вздумалось вдруг заводить такой разговор?! — воскликнула я, чувствуя, как в душе запоздало поселяется горечь. — Зачем было доводить все до ссоры?
Магистр Леопольд развел руками:
— Должно быть, очень обидно, когда тебя отдают в дар, — промолвил он, глубокомысленно глядя куда-то ввысь. — Но еще обиднее, когда оказывается, что ты — дар ненужный.
Я промолчала, не зная, что сказать, и до самого дома Аршамбо мы с магистром не перекинулись и словечком.
Не успела я повернуть ключ в замочной скважине, как дверь тут же предупредительно распахнули перед моим носом. Нашего возвращения ожидал слуга, сонный, но изо всех сил изображающий предупредительность. Он принял наши мокрые плащи, и встревоженно спросил, когда намеревается вернуться господин Мелихаро.
— Он не придет, — мрачно отозвался Леопольд. — Господин Мелихаро сегодня взял расчет.
Слуга от растерянности поперхнулся, едва не выронив плащи, и на лице его отразилась сумятица чувств: облегчение чередовалось с потерянностью и наоборот.
— Стало быть, он больше у вас не служит, мессир? — спросил он у Леопольда, опасливо запинаясь.
— Не служит, — твердо ответил Леопольд и прибавил:
— Но это не значит, что завтраки отменяются, даже не вздумайте!..
Слуга торопливо кивнул, а магистр вполголоса пробурчал, тоскливо качая головой:
— Нет, это бесполезно, они не продержатся и пару дней… А мне так нравились ватрушки!
Не успели мы войти в свои комнаты, как в двери раздался стук: второй слуга, еще более сонный, чем первый, принес нам сухую чистую одежду. Спустя несколько минут, несмотря на очень позднее время, нам с магистром подали чай. Я с удивлением приняла поднос, и слуга пояснил чуть заискивающим тоном, перед тем как удалиться:
— Господин Мелихаро приказал, чтобы я всегда приносил вам горячий чай с мятой перед сном.
Это оказалось последней каплей — я сидела, сжимая в руках горячую чашку, и горькие слезы капали прямо в ароматнейший чай. Внезапно я поняла, что уже давно не знала настоящего одиночества.