– Я тоже.
– Вот скажите, вы, как писатель, стали бы такое делать в своей книге? Разводить откровенное вранье о настоящем городе?
– Писательство – сплошное вранье, – пожал плечами Барри. – Мы выдумываем сюжет, а если с ним связана реальная местность или упоминаются реальные события, мы меняем их так, как требуется для книги. Действительность для нас не имеет значения.
Хэнк закивал.
– Это понятно. Бесит меня ужас как. Но понять можно.
– Мой вам совет: если ищете реализм, не смотрите «Царство пауков».
Старик отозвался, посмеиваясь:
– А ты, сынок, парень что надо. Садись-ка к нам, поедим, побалакаем. У меня куча вопросов, а как-то неуютно разговаривать, когда Берт стоит над душою.
– Эй! – прорычал Берт.
Барри с тарелкой и стаканом пересел за столик Хэнка.
С тех пор в кафе он сделался своим, и это тоже было одним из плюсов работы вне дома. Приятно было ощущать себя частью обычного мира трудяг, а не загадочным и надменным затворником из элитного поселка на холме.
Подошла Лорелин. Барри заказал сэндвич с курицей и кока-колу. Потом кивнул Джо и Лайлу за соседним столиком.
– А где Хэнк?
– В нужнике, – бесхитростно ответил Джо.
Тут подошел и сам Хэнк, вытирая руки о штаны.
– Здоров, сынок! Жарень сегодня?
– У меня в хибарке температура нормальная.
– Везет некоторым!
Хэнк уселся на свое привычное место за соседним столиком и помахал Лорелин, чтобы несла еще чая со льдом.
Лайл заметил, кашлянув:
– Еще одного пса вчера отравили.
– Да ты что?
– Лабрадор Билла Спенсера. Они его привязывают на ночь во дворе. Лежал мордой в свою миску. Сегодня Гузман будет делать вскрытие.
Хэнк задумчиво покачал головой.
– Не люблю я этого Гузмана. Если кто из зверей или скотины захворает, всегда к Райану хожу.
– Угу, но Гузман определит, из-за чего пес подох.
– Отчего подох, мы и так знаем, а толку? Сколько в этом году, четыре собаки?
– Вроде того.
– Если добавить кошек Абилины, всего получается шесть, – вмешался Джо.
– А я и не слышал, – сказал Барри.
– Да уж давно это безобразие творится, – кивнул Хэнк. – Не так чтобы постоянно, однако месяц-два пройдет, обязательно у кого-нибудь собаку отравят. И всегда ночью. И так-то плохо, когда любимая зверюга подохнет, а когда их детишки находят, вот как дочки Уильямсона… – Хэнк вздохнул. – Неправильно это.
– А тот засранец Хитмэн и не почешется.
– Хитмэн! – фыркнул Хэнк. – Вот бы кого линчевать.
Барри засмеялся и тут же умолк, поняв, что смеется один. Конечно, Хэнк не предлагал всерьез совершить убийство, но чувства за его словами скрывались далеко не шуточные. Барри вдруг почувствовал, насколько он далек от этих людей. Словно из другого мира. Пусть Хэнк, Джо и Лайл общаются с ним по-приятельски, на самом деле он здесь посторонний.
Тут подала голос женщина за дальним столиком:
– Почему шериф не арестует этих уродов?
– Вопрос на шестьдесят четыре тысячи долларов!
– То есть шериф знает, кто этим занимается? – изумился Барри.
– Да все знают.
– И кто?
Лайл посмотрел на него, как на придурочного.
– Ваша ассоциация домовладельцев.
Это было настолько неожиданно, что Барри инстинктивно почувствовал себя виноватым, точно соучастник. Он не сомневался, что все вокруг считают его замешанным в историю с убийствами домашних животных, но быстрый взгляд убедил его, что здесь к нему относятся как к своему – не как к «одному из тех». Нахлынуло облегчение, и все-таки на душе было муторно, словно он каким-то образом предал своих новых друзей.
– Ассоциация домовладельцев…
Лайл кивнул, а Хэнк ответил вслух:
– Всё правда.
Лица посетителей кафе помрачнели.
Барри страшно хотелось возмущенно отмести безумные обвинения, но слишком легко было представить себе, как специальная комиссия по борьбе с домашними животными, облачившись в черное, крадется в ночи по улицам Корбана и уничтожает собак.
Сразу вспомнилась мертвая кошка в почтовом ящике. И пропавший Барни.
– Зачем им это? – спросил он вслух. – Какой смысл?
Хэнк пожал плечами.
– Хотят подмять город под себя. Присоединить нас к своему маленькому королевству. В Корбане нет городского совета, вот они и решили, что могут тут распоряжаться.
– Только не выйдет! – вмешался Лайл. – Их здесь никто терпеть не будет.
Джо кивнул.
– Ну да, и теперь они стараются силой навязать свои правила. Ассоциация не разрешает держать домашних животных – вот они и убивают наших собак и кошек.
– Потом начнут дома наши красить, проводить уборку во дворах…
– Да на здоровье! – крикнули за столиком ближе к двери. – Пусть бесплатно мне дворик расчистят, я только спасибо скажу!
Послышались смешки, даже Лайл улыбнулся. Шутка разрядила атмосферу, напряжение ушло, и Лорелин наконец принесла Барри кока-колу.
– Сэндвич сейчас будет.
– Надо бы купить такой, знаете, датчик, который реагирует на движение, – задумчиво произнес Джо. – Поставлю на заднем дворе, около конуры Люка. Ночью кто сунется – бац! Зажигается свет, и я выскакиваю из дома с дробовиком.
– А что, хорошая мысль, – одобрил Хэнк. – Неплохо бы всем собачникам так сделать.
– Точно, – поддержал Лайл.
Барри вернулся к себе в офис с тревожным чувством и, хотя сразу уселся за компьютер, почти целый час не мог собраться с мыслями и вновь приступить к работе.
Вечером он закончил позже обычного – было по-летнему светло, и Барри не заметил, как прошло время. А когда приехал домой, Морин еще сидела за работой, по уши в каких-то вычислениях. Она занималась проверкой ведомостей по зарплате для ипотечной компании в Корбане и сразу же объявила, что не успела ничего приготовить и не жаждет разделить с Барри плоды его скудных кулинарных умений, так что пусть он ужинает в одиночестве.
– Да запросто!
Барри разогрел в микроволновке замороженную пиццу и устроился с тарелкой на верхней террасе, любуясь пейзажем. Солнце только-только начало склоняться к изрезанному каньонами плато.
Отправив тарелку и стакан в посудомоечную машину, Барри сказал, что пойдет размять ноги и, может быть, заглянет к Рэю.
– Передавай от меня привет Лиз! – отозвалась Морин.
– Передам.
На улице еще не стемнело. Все вокруг окутывало рассеянное оранжевое сияние. С вершины холма казалось, будто дом Дайсонов охвачен пожаром – так ярко пылал в окнах отраженный свет заходящего солнца. Рэй, должно быть, издали завидел Барри – когда тот подошел, друг ждал его на крыльце, потягивая пиво.
– Привет тебе, путник! – весело поздоровался Рэй. – Что привело тебя в наши края среди суровых трудовых буден?
– Ассоциация домовладельцев.
Улыбка Рэя погасла. Он мотнул головой, указывая на входную дверь:
– Пойдем внутрь или здесь поговорим?
– Давай лучше здесь. Погода хорошая.
– Выпить хочешь?
Барри покачал головой.
– Только что пообедал.
Рэй со вздохом отхлебнул пива.
– Так что еще случилось?
Барри рассказал о разговоре в кафе, об отравленных домашних животных и о том, что местные винят ассоциацию.
– Как по-твоему, они вправду травят собак и кошек?
Рэй ненадолго задумался.
– Вряд ли, – сказал он наконец. – То есть с них бы сталось, но мне кажется, внешний мир их не интересует. Все, что находится за пределами Бонита-Висты, может провалиться в тартарары, им и дела нет. Лишь бы на территории поселка было тихо-мирно, домики покрашены в положенный цвет, и ничьи автомобили не загораживали проезд.
– Ты же сам говорил, шериф у них на побегушках. Может, они хотят расширить сферу своего влияния? Подчинить себе Корбан?
– Может, – с сомнением отозвался Рэй. – Но Хитмэн идет у них на поводу, только пока дело касается поселка. Пойми, я не защищаю этих уродов, просто я уверен, что их интересы не выходят за рамки нашего маленького мирка. Наших собак и кошек они истребляют, очень даже может быть, но вряд ли станут соваться наружу. – Помолчав, он продолжил: – Им ведь не власть сама по себе нужна, а конкретно власть над Бонита-Вистой. Нормальному человеку трудно это понять. У них какое-то первобытное собственническое отношение к поселку. Вроде это их территория, а все, что вокруг, значения не имеет.
– Земля, на которой построен элитный поселок, излучает особую энергию зла, заставляя обитателей совершать немыслимые жуткие деяния… – Барри усмехнулся. – Похоже на сюжет одного из моих романов.
Рэй ответил без улыбки:
– Точно. Так и есть.
– Да я шучу!
– Я понял.
Рэй, по-прежнему с серьезным лицом, остановился возле угла дома, прихлебывая пиво и глядя на раскинувшийся внизу городок. Сумерки сгущались, и в Корбане один за другим зажигались огни.