Если бы не офицерская форма, эту парочку можно было бы принять за безработных, плетущихся домой после безуспешных поисков пропитания.
Грабовский первым дотянулся до ручки и отворил дверь, пропуская вперед приятеля. Николай вошел в темное помещение и с ходу налетел на молоденькую официантку, которая обслуживала крайний столик. Он успел перехватить падающий поднос, но одна маленькая чашечка кофе, описав крутую дугу, выплеснула дымящуюся жидкость прямо на грудь лейтенанта. На светлом кителе в районе сердца медленно расплывалось бурое пятно. Ни Николай, ни Марк не слышали суматохи, вызванной этим крохотным инцидентом, они как завороженные стояли и смотрели на знак судьбы.
Первое, что увидел Строгов, когда очнулся, были огромные, как озера, голубые глаза Луизы. В них застыл страх вперемежку с отчаянием. Девушка стояла перед Николаем, переводя взгляд с его лица на запачканный мундир и обратно.
— Простите, мсье Николай, — наконец сумела прошептать она. — Я опять доставляю вам неприятности.
Вдруг, спохватившись, Луиза кинулась промокать бумажной салфеткой мундир и быстро-быстро затараторила:
— Отдайте мне ваш китель. Я все отстираю, я все отчищу, я умею, меня учила мама…
Строгов понял, что с девушкой сейчас произойдет истерика. Оставив поднос на попечение Грабовского, он молниеносно перехватил руки Луизы.
— Успокойся, девочка, ты ни в чем не виновата. Это я, неуклюжий, сбил тебя. Прости меня, — с этими словами Николай поднес ее ледяные пальцы к своим губам и поцеловал. Девушка затихла не дыша.
Вся эта сцена происходила под любопытными взгля дами двух десятков посетителей, которым было все равно, глазеть ли на экран телевизора, на карточную игру соседей или наблюдать за кофейной катастрофой. Когда инцидент был исчерпан, большинство клиентов перешло ко второй части происшествия — его обсуждению. Тишину сменил разноголосый гул, вернувший молодых людей к действительности. Луиза робко освободила свои пальцы из захвата и потянулась за подносом. Грабовский передал его.
— Для того чтобы полностью утешить тебя, милашка, хочу сообщить, что нашему другу этот мундир уже не понадобится, — вставил Марк.
Девушка встрепенулась:
— Господин лейтенант выходит в отставку?
— Ни в коем случае! Просто за заслуги перед Францией господину лейтенанту присваивают генеральское звание, и ему придется шить новый мундир. — Грабовский наигранно-честно посмотрел на Луизу.
В ответ на шутку та лишь иронически покачала головой.
— Да-да, — Марк не унимался, — мы, собственно говоря, и забрели-то сюда, чтобы хорошенько набраться по этому поводу.
— Свободно ваше обычное место. Я как раз попросила посетителей не занимать его, как будто знала, что вы зайдете сегодня… — Девушка показала рукой на столик возле дальнего окна. — Проходите, я сейчас принесу вино.
Когда друзья плюхнулись за маленький столик, по крытый белой скатертью, Грабовский, улыбаясь, посмотрел на Строгова:
— По-моему, эта девочка по уши втрескалась в тебя. А после сегодняшнего происшествия ты для нее сказочный благородный рыцарь. Можешь делать с ней что угодно.
— Перестань, Марк, у тебя в голове одни бабы! Нашел время! — Николаю не хотелось выслушивать обычные плоские шутки в адрес Луизы. Не то чтобы он испытывал к ней какие-то особые чувства. Просто этой малышке и так хватало проблем в жизни, чтобы еще добавлять к ним солдатские остроты. Кроме того, его волновала более актуальная тема. — Лучше скажи, что ты решил ответить на предложение Жереса? Конечно, у нас есть время до завтрашнего утра, но не думаю, что ты проведешь ночь в бессоннице и тяжких раздумьях.
— Ты прав, старина, спать буду как убитый. А вот насчет нашего дельца, то в нем я очень сомневаюсь… — Марк вперил взгляд в пятно на груди у друга.